— Тим, ты там? — вновь раздался голос Громова.

Я сделал шаг к двери, потом ещё один. Совсем небольшое расстояние показалось мне верстой. Я протянул руку к засову, пальцы дрожали. Я с силой сжал и разжал их, а затем отодвинул засов. Дверь распахнулась.

В проёме, залитом утренним светом, стоял Громов. На его лице читалось нетерпение, сменившееся мгновенным изумлением. Он прищурился и уставился на меня. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, пока за его спиной не пробежало несколько Воронов.

— Время пришло? — нарушил тишину я, и мой голос прозвучал на удивление спокойно.

Громов кивнул.

— Выглядишь так, — поморщился он, — будто всю ночь с кошмарами бился.

— Почти, — совершенно серьёзно ответил я, затем развернулся и принялся собираться.

— Я тогда буду ждать на плацу, — ответил Громов. — Ждем только тебя.

Я махнул рукой, и Громов растворился в суете цитадели. Когда я собрал все вещи, то вышел на улицу и умылся ледяной водой из колодца. Да, я чувствовал усталость от бессонной ночи, но вместе с ней была ещё и скрытая энергия и желание выплеснуть ауру наружу, испытать её в реальном бою.

Но времени не было, по крайней мере сейчас. Я сразу же направился на плац. Утренний воздух цитадели был прохладным и немного колючим. Плац, ещё не прогретый солнцем, кишил людьми. Строились отряды, конюхи помогали с лошадьми, а со всех сторон доносились отрывистые команды.

Своих я заметил сразу. Ярослава проверяла клинок, её лицо было сосредоточенным, а глаза внимательно осматривали каждый сантиметр стали. Иван переминался с ноги на ногу и с любопытством осматривал снующих вокруг ратников. Соловьёв стоял, прислонившись к столбу спиной, с видом философа, обречённого на тяжкий труд, и лениво поглядывал куда-то на горизонт.

Громов единственный присматривал за лошадьми и первым же заметил меня. В нём чувствовалась собранность и готовность. Главное, что весь отряд был на месте, в доспехах, с оружием и припасами. Я подошёл ближе, и все взгляды мгновенно устремились на меня.

— Все на месте, — коротко доложил Громов, как-будто мы и не виделись только что.

— Отлично, — кивнул я и осмотрелся вокруг. — А где наше подкрепление?

В этот момент моё внимание привлекла группа из четверых ратников, стоящая в паре десятков шагов от меня. Трое молодых ребят были похожи друг на друга и стояли с серьёзными, но слегка мальчишескими лицами. Почему эта группа привлекла моё внимание?

Да потому что во главе у них был здоровенный детина со шрамом через бровь. Именно его я видел в зале совета, а до этого заметил в суете цитадели во время тревоги. Он даже отсюда выглядел на голову выше меня, а в плечах чуть ли не в полтора раза шире. Стандартная броня Ворона на нём сидела так, что было понятно, что она была сделана под заказ. И этот здоровый Ворон что-то негромко говорил своим подчинённым, глядя прямо на меня.

— Давно они там? — спросил я у своих.

— Да нет, — покачал головой Громов. — Пришли чуть раньше тебя.

— Что ж, — спокойно проговорил я, — пойду разбираться с нашим подкреплением.

Я направился к отряду Воронов. Когда я подошёл вплотную, здоровяк со шрамом на лице повернулся ко мне и замолчал.

— Тим, — представился я. — Командир отряда.

Он кивнул и ответил низким хрипловатым голосом:

— Артём. А это мои пацаны.

Прежде чем я успел ответить, глаза Артёма заблестели синим цветом — спокойным и непоколебимым. Я вдруг понял, что меня только что просканировали аурным зрением. Притом, скорее всего, моих соратников он оценил ещё раньше.

— Нам предстоит работать вместе, — спокойно сказал я. — Усилить гарнизон в Белоярске.

— Слышал, — буркнул Артём. — Раз мой отряд так необходим для этой вылазки, значит, командовать буду я.

Он сказал это не как предположение, а как неоспоримый факт, как будто это было так же очевидно, как-то, что солнце встаёт на востоке. Трое Воронов за его спиной сразу же выпрямились и подтянулись, пытаясь выглядеть солиднее.

— Нас больше, — спокойно возразил я. — В моём отряде пять человек, включая меня. В твоём четверо.

Артём нахмурился, но перебивать не стал.

— Задание взял я, — продолжил говорить я. — Добровольно. Твой же отряд это подкрепление. Ценное, но именно подкрепление.

Я заметил, как Артём нахмурился ещё сильнее. Его Вороны переглянулись.

— Если есть претензии или вопросы, — холодно заключил я, переводя взгляд с Артёма на его бойцов и обратно, — то можем всё решить по-старинке. Поединком.

Я сделал небольшую паузу, давая Артёму возможность подумать. Калечить ратников перед вылазкой мне не хотелось, особенно таких крепких, как он. Но и подрывать свой авторитет я не позволю.

Артём некоторое время молча смотрел на меня, его лицо было каменным и совершенно нечитаемым. Он склонил голову набок, и его глаза ещё раз блеснули синим. Он обвёл взглядом моих соратников и наконец тяжело вздохнул.

— Ладно, — прохрипел он. — Будь по-твоему. Только отвечать перед штабом в случае чего будешь сам.

— По рукам, — абсолютно серьёзно ответил я.

— И слушай, — тихо добавил Артём, — своих пацанов я верну назад живыми.

Я кивнул и мысленно поблагодарил Олафа за уроки по маскировке ауры. Как минимум, испытание Вороном мой навык сокрытия прошёл. Иначе Артём уже бы трубил тревогу, заявляя о черном ратнике.

Я вернулся к своему отряду. Ярослава смотрела на меня с одобрением в зелёных глазах.

— Всем готовиться к выступлению, — сказал я привычным командным тоном.

Соловьёв вздохнул и зашагал к лошади. Самое главное, что на боку его животного красовался лёгкий круглый щит — значит, он всё-таки учился на своих ошибках. Иван с Ярославой и Громовым тоже принялись готовиться к отъезду.

Объединённый отряд покинул цитадель, а вслед за ней и Ярмут ещё до конца рассвета. Девять всадников… не так много в масштабах войны. Вот только все мы ратники, и нас достаточно для того, чтобы представлять собой грозную силу. Мы двинулись на северо-восток, в сторону предгорий, приносящих отголоски далёких, но неумолимо приближающихся стычек.

Первый день в пути в основном напоминал время до нападения мятежных князей. Отряд просто ехал по укатанной дороге, по сторонам виднелись ухоженные поля, хоть и в основном пустующие. Но чем ближе мы приближались к предгорьям, тем больше менялся пейзаж.

Встречные телеги, нагруженные скарбом, теперь попадались всё чаще, и это были не купцы, а беженцы с испуганными, усталыми лицами. Их молчаливое, поспешное бегство говорило красноречивее любых бумаг, карт и отчётов.

Встречались и небольшие патрули ополчения. Один раз мы нагнали отряд пехоты в имперских доспехах, они, похоже, тоже были подкреплением для оборонительных позиций. А ещё через несколько часов мы застали солдат, рывших траншеи и возводивших частокол на ключевых точках тракта. Орден и империя готовились не к победоносному походу, а к тяжёлой, долгой обороне.

Я ехал во главе отряда и скользил глазами по горизонту, выискивая не только угрозы, но и детали. На горизонте дыма становилось всё больше, тонкие серые струйки поднимались вдалеке, контрастируя с заснеженными пиками.

— Весело им, сука, — раздался рядом хриплый голос Артёма. Он ехал на крупном жеребце, мрачно вглядываясь в горизонт. — Дымят, сволочи, как по празднику.

Я лишь кивнул, не отрывая взгляда от дыма на севере.

— Главное успеть, — спокойно сказал я. — Пока стены Белоярска целы.

— Успеем, — буркнул Артём. — Только вот что мы там застанем…

Он не стал договаривать, но мы оба всё понимали. Мы могли найти либо обороняющуюся крепость либо руины.

Мы свернули с главного тракта на более узкую, разбитую дорогу. На этот раз к Белоярску Громов вёл нас немного другим путём. И когда впереди показалась деревня, она вовсе не была заброшенной. Она была умирающей прямо на глазах.

По центральной улице метались люди, местные мужики и бабы грузили на телеги последние пожитки: сундуки, прялки, мешки с зерном. Имперские солдаты в серых доспехах с руганью и без особых церемоний подгоняли тех, кто медлил. Я пропустил вперед телегу, с которой чуть не свалился деревянный сундук.