— Что, правда можно получить хорошее железо? — уточнил у меня дядька Матвей. Я пожал плечами.

— Можно, наверное. Может, не с первого и даже не десятого раза, но подобрать, чего сколько загружать в горшки для выплавки, чтобы получить действительно путевое железо, точно возможно.

— Нужное дело, — протянул дядька Матвей, а Святозар добавил, глядя на меня:

— Надо помочь.

Наставники переглянулись между собой, и Святозар произнес:

— Отложим пока занятия, вы идите занимайтесь железом, а я за его младшим братом Савелием схожу, погоняю малеха, пока вас не будет, а потом его тоже будем учить с лошадьми обращаться.

С этим и разошлись.

По дороге дядька Матвей спросил у кузнеца:

— Слушай, Кузьма, есть у меня одна «янычарка» которая без дела валяется, ты можешь её перековать в косу?

Услышав слово «янычарка», я тут же сделал стойку. Вспомнил, что так называли разновидность огнестрельного оружия которого, кстати, я у казаков почему-то не видел. Поэтому и решил уточнить, пока Кузьма думал над ответом:

— А янычарка — это ружье такое?

— Ага, снял с одного убитого османа вместе с двумя самопалами. Громоздкое, шумное и неудобное оружие, только и достоинства, что выглядит дорого-богато, а так бесполезная игрушка.

— Дядька Матвей, а можно посмотреть на эти игрушки? Если что, может, поменяю их на саблю, снятую с утопленного ногая, из клинка точно коса лучше выйдет.

— Да, — согласился Кузьма. — Там на этих стрелялках другое железо, не знаю, подходит ли оно для косы, из сабли точно получится лучше.

— Вам бы только клинки поганить, — зыркнув исподлобья, буркнул дядька Матвей, секунду подумал и махнул рукой. — Ладно, как решим все дела в кузне, зайдём ко мне, покажу, может, и правда поменяемся.

— Дядька Матвей, а почему казаки не пользуются огнестрельным оружием?

Тот глянул на меня, как на несмышленыша, но ответил:

— Почему не пользуются, очень даже пользуются. Это у нас оно не очень прижилось. Шумное, медленное и ненадежное, лук привычнее и быстрее. И тише. Другие казаки, донцы или запорожцы, активно используют, но тому есть свои причины.

Какие эти причины, дядька уточнять не стал, переключившись на другую тему. Он начал с Кузьмой активно торговаться за цену работы по изготовлению косы, я в свою очередь переспрашивать не стал, и так все понятно.

Кузьма удивил проведенной подготовкой к первой плавке.

У него в строгом порядке были подготовлены и разложены по корзинам все перечисленные мной материалы, притом именно в таком виде, в каком я говорил. Тот же чугун или, как его здесь называют, свиное железо был тщательно разбит на мелкие части, песок и известь высушены, а кричное железо, соответственно, разрублено на небольшие куски.

Даже копыта какого-то животного были тщательно очищены и, наверное, отмыты, а кусочки угля были поразительно похожи друг на друга. В том смысле, что они были отобраны приблизительно одинаковыми по размеру. С перебором человек подготовился, но это, наверное, и к лучшему.

Глядя на все это, я повторил свой простой вопрос: а нафига я здесь нужен? Ведь я пропорций все равно не знаю даже приблизительных. На что получил тот же ответ:

— Ну ты же видел, вдруг что-то вспомнишь.

В общем, Кузьма просто отчаянно боялся закосячить, вот и искал себе товарищей, чтобы было с кем разделить будущую неудачу. С удачей, если получится удобоваримый результат, он, надо полагать, и сам справится.

Рассказывая кузнецу, чем нужно заполнять тигель, я почему-то вспоминал совершенно разные ингредиенты и источники получения знаний. Где-то читал, что именно чугун переделывался в сталь, в других источниках, что, наоборот, железо насыщалось углеродом.

В общем, чтобы не ошибиться, предложил Кузьме пихать чугун с железом пополам и ещё столько же сыпать угля, а вот песок и известь добавлять понемногу, буквально по горсти, ну и пару копыт закинуть в качестве органики.

Понятно, что это все шаманство чистой воды, по большому счету точно известно только, что таким образом можно получить сталь, а какую — фиг его знает, надо экспериментировать.

Собственно, пока заполняли тигль, я пытался все это втереть Кузьме, буквально уговаривая его не надеяться на быстрый результат. Не факт, что со старта сразу получится что-нибудь толковое, поэтому нужно набраться терпения и пробовать, раз за разом меняя пропорции.

Когда горшок отправился в горн, я, обращаясь к дядьке Матвею, спросил:

— Ну что, пошли оружие смотреть?

Тот удивился и ответил вопросом на вопрос:

— А посмотреть, что получится?

— Так теперь полдня греть надо без перерыва, устанем ждать.

Вот тоже вопрос. Хрен его знает, как долго эту сталь варили, я вообще без понятия. Почему-то этот момент не отложился у меня в голове, помнится, что долго, а вот сколько, не знаю. Поэтому и брякнул наобум, что по-разному, но зачастую по полдня грели.

— Ааа… — протянул дядька разочарованно, а потом пожал плечами. — Ну пошли.

Янычарка оказалась длинной и красивой. Произведение искусства, а не оружие, с обильной серебряной чеканкой, выполненной в виде непонятного орнамента.

Разглядывая эту винтовку (ружье оказалось с нарезами), я задавался непростым вопросом: как мне быть в этой ситуации? Эта янычарка и без «самопалов», которых я ещё не видел, стоит гораздо дороже моей сабли, и обманывать дядьку Матвея, который так легкомысленно отнесся к этому сокровищу, мне совершенно не хотелось. В то же время и заполучить в свое распоряжение это оружие хочется со страшной силой, ведь если его чуть довести до ума, можно будет многих здесь удивить и даже смертельно. Если в изготовлении стали я баран бараном, то вот в огнестреле маленько разбираюсь и даже порох при нужде смогу сделать самостоятельно и не только дымный, а уж этот вообще без проблем. Нет, я не химик-специалист, просто было время, когда увлекался всяким разным по молодости, в том числе и взрывчатым. Так что не то чтобы совсем спец, но, что называется, в теме.

В общем, полюбовался немного, помаялся сомнениями, а потом просто взял и вывалил на дядьку все, что я об этом думаю.

— Мне очень хочется получить в свое распоряжение это ружье, только возможности нет. Оно стоит в разы дороже моей сабли, и менять эту прелесть на посредственный клинок с вашей стороны будет глупостью, а о том, чтобы перековывать эту прелесть на косу или на что другое, и речи идти не может, это дорогое оружие.

Дядька с весёлым удивлением на меня посмотрел и ответил:

— От дожил я, мне уже рассказывают об оружии. Да чтобы ты знал, пока ты будешь забивать в эту «прелесть» пулю, я тебя тыщу раз убить успею. Тоже мне знаток выискался. Лучше доброго клинка нет оружия! — пафосно закончил свой спитч дядька Матвей, а я, выслушав его, разозлился. Хочешь, блин, как лучше, а получается как всегда, ещё и на отповедь нарвался.

— Доставай, дядька Матвей, самопалы, готов не глядя менять янычарку и самопалы на саблю, раз так. Только давай договоримся, чтобы потом без обид. Идёт?

Тот хитро улыбнулся и ответил:

— Идёт. Я тебе ещё и причиндалы отдам, что с этим оружием взял, пользуйся, раз такой умный.

Вот честно, с одной стороны я рад. Оружие и правда дорогое, и простому человеку получить подобное практически нереально. С другой стороны, чувствую себя обманщиком, потому что это реально неравноценный обмен, и самое противное, что дядька Матвей сейчас искренне верит, что это он в выигрыше

Сюрреализм какой-то, честное слово.

А вообще, что я парюсь? Тот случай, когда оба довольны и оба считают себя в выигрыше, а значит, наплевать и забыть. Стоит лучше о другом подумать: как эту прелесть переделать так, чтобы красоту не испортить. Сам не справлюсь, приклад по-любому переделать надо, да и цевье тоже.

Пока я дурью маялся и размышлениями себя изводил, дядька достал два пистолета в холстине, перетянутой тонким ремешком, и довольно объемную кожаную сумку, пухлую от хранящегося в ней содержимого. Передавая все это мне, он произнес: