Понятно, что на рыбалку я фужеры для вина не взял, как-то не предполагалось вином пробавляться, но и со стопок вино пить как-то неправильно. Поэтому пришлось доставать одноразовые стаканы, которые Великолепный рассматривал с непонятным интересом, что в свою очередь меня неслабо позабавило. «Всё-таки хорошо играет стервец», — подумал я про себя разливая по стаканами рубиновую жидкость из кувшина. «Пусть развлекается пока, ну и меня развлекает».

Вино оказалось непонятным на вкус. Слегка терпкое с небольшой кислинкой и чем-то напоминающее очень вкусный ягодный морс. Градус в вине не чувствовался, но в голове после выпитого стаканчика сначала приятно зашумело, а потом мозги, казалось, очистились от всего лишнего, настолько легко полетели мысли.

Странное ощущение, непривычное, неправильное, но приятное, этого не отнимешь. Что характерно, и после второго стаканчика чувствовать себя по-другому не стал, разве что мысли чуть шустрее побежали. Если это и опьянение, то очень странное.

Это все меня слегка озадачило, но в то, что передо мной действительно пришелец из другого мира, я все равно не поверил. Да и как тут поверишь, если этот чел разговаривает со мной на вполне себе русском языке. Как-то вот сомневаюсь я, что на других планетах живут именно русские и никто другой, как не верю, что это именно мне повезло встретиться именно с русским пришельцем. Смешно.

Тем не менее, подыгрывая сумасшедшему, а то, что у человека не все в порядке с головой я уже не сомневался, я спросил его:

— Слушай, Мирко…

— Великолепный, — тут же перебил меня собеседник. — Человек, называй меня Великолепный.

— Ну ты меня тогда тоже называй Семен Сергеевич, — тут же вызверился я в ответ. — А то заладил: человек да человек. Скажи лучше, как так получилось, что ты вроде с другого мира к нам перебрался, а разговариваешь на нашем языке?

— Не повезло мне. Договорился о снятии слепка памяти с твоим соотечественником из касты бомжей, а она оказалась с изъяном, рваная и неполная, разве что язык перенял и усвоил, а больше пользы никакой. Поэтому, собственно, я и подошел к тебе с предложением.

Как не заржал, услышав о касте бомжей, сам не понимаю, с трудом сохранил серьёзное выражение лица и задал очередной вопрос:

— Хорошо, ты все твердишь о покупке, а платить есть чем?

— Семен Сергеевич, я маг! Естественно, я могу оплатить такую покупку.

— Ладно, раз так, и что ты можешь предложить в качестве оплаты? — решил приколоться я.

— А что тебе надо? — тут же по-еврейски ответил вопросом на вопрос Великолепный.

«Ну раз пошла такая пьянка, то лови список», — подумал я про себя и начал перечислять, предварительно уточнив:

— Память у меня хорошая, поэтому задешево делиться ей не буду. Первое, что хочу взамен, — это возврат мне молодости. Раз ты маг, значит, можешь меня омолодить, так?

Великолепный неожиданно кивнул, и меня от этой его готовности совершенно понесло:

— Второе: хочу, чтобы ты переместил меня в прошлое, куда-нибудь во времена Ивана Грозного, интересно мне посмотреть на этого деятеля. Ну и третье: хочу, чтобы это перемещение было вместе со всеми вещами, которые у меня здесь с собой.

По мере моих требований глаза мага расширились, пока не стали, что называется, по пять копеек. Говоря проще, маг охренел и по окончании моего монолога тут же возмутился:

— Человек, в своём ли ты уме? Просить за пустяковую услугу столь значимую награду — это за гранью разумного. Да и отправка в прошлое невозможна, из перечисленного тобой могу предложить разве что отправить тебя, а вернее, твое сознание в параллельный мир — точную копию твоего мира, который отстает в развитии на нужный период времени. Там я подселю твое сознание в подходящее требованиям тело. О перемещении вещей и речи идти не может, ты даже представить себе не можешь, сколько для этого нужно энергии.

Я наблюдал за кипящим праведным гневом Великолепного, и меня разбирало веселье. Как же всё-таки играет стервец, прямо верю, ну верю.

Понимая, что, собственно, ничего не теряю, я решил подыгрывать ему до логического конца. Интересно же, чем это все закончится, поэтому продолжил терзать его вопросами.

— Скажи, Великолепный, а чтобы снять этот самый слепок памяти, надо ритуал какой проводить? И не опасно ли это все для меня и моей памяти?

— Ритуалы — это костыли для неучей, а я дипломированный маг, — ещё больше возмутился Мирко. — Для слепка нужно только твоё разрешение и ничего более. И нет, это совершенно не опасно, ты даже ничего не почувствуешь.

— Если все так, как ты говоришь, то почему ты втихаря не снял нужный тебе слепок, а ищешь разрешения?

— Нельзя, без разрешения не получится, — коротко ответил он и спросил в свою очередь: — Так что, решил, будешь продавать?

Честно сказать, эта игра уже надоела, да и подустали я за прошедший день, поэтому махнул рукой и, чтобы закончить этот фарс, ответил:

— А давай попробуем и посмотрим, что из этого получится.

Великолепный кивнул, закатил глаза и, чуть покачиваясь, спросил:

— В какой год переносить сознание?

Хороший вопрос, хмыкнул про себя. Хрен знает, в каком там году правил Ваня Грозный, вроде в тысяча пятьсот каком-то, но точно вообще без понятия.

— Пусть будет тысяча пятьсот пятидесятый, плюс-минус пара лет в ту или другую сторону, — с улыбкой ответил я, прикалываясь про себя, и уточнил: — Память-то когда будешь снимать?

— Уже снял, — буркнул маг. — Не мешай пока, я как раз подыскиваю, куда и в кого тебя переместить.

Минут, наверное, десять маг сидел, застыв слрвно изваяние, потом встрепенулся и спросил:

— Готов?

Я только и успел кивнуть в ответ, как перед глазами все поплыло, и я потерялся, да так, что уже не видел, как маг, выпив очередной стакан вина, произнес:

— Вот и имуществом разжился…

Глава 1

«Чтобы я ещё хоть раз, хоть когда-нибудь бухал сука с магами…», — отчаянно ругался я в мыслях, рассматривая свою новую физиономию в водах равнодушной к моим стенаниям реки. Это же надо было так встрять? Эта падла босоголовая реально отправила меня в другой мир, и ладно бы в тело какого-нибудь аристократа, так нет же…

В общем я теперь самый что ни на есть настоящий попаданец, притом классический и со всеми сопутствующими…

Суууука.

Нет, ну правда, знал бы, что все всерьёз, хоть подготовился бы, изучил что-нибудь об этой эпохе, а так только и остаётся, что ругаться, психовать и нервничать.

Главное, этот скунс, как будто издеваясь, ещё и тело мне подобрал с именем-отчеством как у меня, да и место, где я пришёл в себя, почти то же самое, где я рыбачил, разве что век другой, ну и семья теперь новая. Если её, конечно, можно так назвать, потому что от этой семьи и осталось только старая бабка, я и трое малолетних детей.

Зовут меня, как я уже сказал, Семен Сергеевич и фамилия у меня — как будто в насмешку — Большой.

Худющий, сука, пацан пятнадцати лет с погонялом Дикий, ростом приблизительно метр семьдесят ростом — и Большой, реально бесит.

Но это ладно, можно как-нибудь пережить, а вот то, что придется жить без родителей в казачьем краю, будучи крестьянином и с прицепом их трёх малолетних детей и бабушки-старушки, это вообще за гранью разумного.

Да, семья Семена перебралась сюда из московского княжества, а вернее, попросту сбежала и в прямом смысле этого слова выживала тут только каким-то чудом и волей господа, не иначе. Голытьба голимая, как она есть, живущая в нищете беспросветной.

Более того, в этой блин семье теперь уже я был единственный полудееспособный человек, от которого зависели жизни сразу четверых родственников.

Так уж случилось, что разница в возрасте у меня с двумя братьями и сестрой была огромная. Мне, как я уже сказал, было пятнадцать, братьям Савелию и Ивану — семь и три года, а сестренке Екатерине — пять. Вот такая вот фигня на постном масле, а все потому что родные мы с братьями и сёстрами только по матери, отец у меня был другой, который, как я теперь понимаю, был боярином, заделавшим дитя подневольной холопке.