Наверное, правильно поступил, потому что обратился он ко мне совсем даже не ласково.

— Что ты здесь вынюхиваешь, Дикий?

«Во как? Дикий я для тебя, значит?» — подумал я, чувствуя, как закипаю, но отвечать при этом начал вежливо:

— И тебе, добрый человек, здравствовать. А теперь уже как, чтобы в лес пойти, разрешение у кого надо спрашивать, чтобы невзначай чего не вынюхать?

Всё-таки не удержался я и слегка съязвил. Пока старик осмыслял сказанное, я добавил:

— Что-то я не слышал о таком решении круга.

— Дерзить вздумал? — сквозь зубы прошипел старейшина, глядя на меня исподлобья. — Убирайся отсюда подобру. И чтобы я тебя больше здесь не видел.

Я глядя на этого, мягко говоря, нехорошего старика, неожиданно успокоился, улыбнулся и ответил:

— Хорошо, как скажешь. Пойду, правда, у кого другого в слободе поспрашиваю, что тут происходит на этой стороне реки, может, найдутся добрые люди, которые расскажут.

Ух как дед заскрипел зубами, любо-дорого посмотреть, а глазами зыркнул, прямо бальзам на душу, вон как его мои слова зацепили.

— Не надо ни у кого ничего спрашивать, Святозар объяснит, что нужно, — разродился наконец старик, когда я уже развернул свою лодку в сторону ручья.

Ничего ему отвечать не стал, даже головой не кивнул, пусть теперь парится, падла, раз такой резкий.

Обидно всё-таки подобное отношение от человека, которому я не сделал ничего плохого, поэтому и хочется ответить зеркально.

Добравшись до реки, на автомате сразу поплыл на другую сторону, решив для себя, что теперь даже если позовут прятаться от напасти вместе со всеми, не стану этого делать.

Может, там и лучшее для этого место в округе, но спокойствие душевное, как по мне, гораздо дороже совсем даже не абсолютной безопасности в общем укрытии.

Место, пригодное для схрона, я всё-таки подыскал и довольно быстро. Собственно, как следует обследовав берег реки там, где на меня в прошлый раз напали ногаи, я неподалеку обнаружил, что искал.

Заливчик, заросший камышом на который я повёлся прошлый раз, образовался от впадения в реку очередного ручья, по которому пройти на лодке было проблематично, но протащить эту самую лодку, если сильно её не грузить, хоть и с трудом, но возможно.

Собственно, этот ручей протекает по глубокому оврагу и таким дебрям, сдобренным жутким буреломом, что другого пути, кроме как по ручью, к будущему схрону, да и укрытию не отыскать. Построить здесь укрытие проблемой не станет, и я даже приглядел замечательно подходящее для этого место.

Самое интересное, что зимой это укрытие тоже будет актуально. Хрен нас тут кто найдёт и достанет.

Это летом можно пройти по ручью, сгибаясь в три погибели над самой водой, зимой разве что проползти получится под сплетением густой растительности. Правда, придётся ещё подумать, как самим добираться в облюбованное место, но эту проблему можно и на потом оставить. Главное сейчас — спрятать часть имеющихся припасов, а дальше больше.

По возвращении меня прямо у заводи, где я оставил лодку, ждал Святозар, который с улыбкой спросил:

— Ты зачем стариков пугаешь?

— Это как так? Неужели кто-то пожаловался, что я недостойно себя вёл или, может, грубил кому? — тут же ответил я вопросом на вопрос, прекрасно понимая откуда ветер дует.

— Не ершись, Макар, который тебя шуганул от укрытия, правильный казак. Он рассказал о встрече без прикрас. Поведал правдиво, как встретил тебя не самым добрым словом, он сам понимает, что поступил неправильно. Не держи на него зла, за внука-красавца он на тебя обиделся. Ты его изуродовал, вот и не сдержался.

— Воспитывал бы он своего внука правильно, не пришлось бы и обижаться, — прокомментировал я, на что Святозар примирительным тоном сказал:

— Понимает он все, но ведь он родной для него человек, вот и разозлился, когда тебя увидел. Не обижайся на него, ещё раз говорю, правильный он казак, и зла именно от него тебе не будет.

В этот момент я, слушая Святозара паралельно начал вытаскивать на берег лодку, и он, на миг замолчав, подошел помочь, после чего продолжил говорить.

— Про Макара я все сказал, а ты услышал, поэтому о другом скажу. Казаки решили, что вам теперь можно дать доступ к тайному укрытию, поэтому завтра я могу показать, что и как там устроено, ну и бабушку твою, наверное, стоит туда отвезти, чтобы знала, куда бежать с детьми случись что.

— Да не нужно теперь, я уже нашёл, где будем прятаться…

— Обиделся всё-таки, — перебив, спокойно сказал Святозар. — Зря, миром легче будет пережить неприятности, но тут вам с бабушкой решать. Я бы на твоём месте не рубил с плеча и хорошо подумал, прежде чем отказываться.

— В том-то и дело, что подумал. Мне на Макарово недовольство плевать с высокой горы, как и на всех его родственников вместе взятых, и я не хочу в общее убежище по другой причине, которая лежит на поверхности. Чтобы было понятно, почему, задам только один вопрос: как давно жители слободы пользуются этим своим убежищем и какова вероятность, что кто-то из них мог проболтаться о нем посторонним людям?

— Пользуемся давно, а вот проболтаться — это вряд ли, — коротко ответил Святозар.

— Хорошо, тогда другой вопрос: может, такое быть, что кто-то из знающих о местоположении укрытия попадёт в плен врагу?

Святозар почесал зачем-то макушку, хмыкнул и ответил:

— Может, конечно, но даже если так, именно в том месте нас так просто не взять, есть там подготовленные гостинцы для незваных гостей. Говорю же, миром легче выживать.

Дома, когда мы пришли, бабушка неожиданно заняла сторону Святозара, и мне поневоле пришлось смириться с их решением устраивать нам свой уголок в общем убежище.

Правда, когда Святозар ушел, я в разговоре с бабушкой всё-таки смог настоять на организации собственного схрона в подобранном мной месте. Пусть хранить там будем совсем уж минимум припасов, но и так неплохо. Пусть будет заначка на чёрный день.

Дальше меня закрутила какая-то беспросветная рутина, когда дни были похожи один на другой, и время летело со страшной скоростью.

Иногда казалось, что я только и живу рано утром и поздно вечером, настолько выматывался, загруженный бесконечными делами по полной программе.

В слободском убежище, куда мы на следующий день сходили со Святозаром и бабушкой, пришлось выкопать и оборудовать полноценную землянку. Правда, именно с земляными работами мне помогли постоянно дежурившие там два деда-казака, которые сменялись на своём дежурстве раз в две недели и буквально умирали от скуки. Собственно, они же помогли и с обвязкой стен внутри так называемым забором (это когда между установленными столбами в заранее выдолбленные пазы укладываются друг на друга тонкие стволы деревьев) и устройством кровли.

Благодаря этим дедам с устройством жилища я справился ну очень лихо и уже через неделю случись что, можно было бы без проблем перевозить семью.

Кстати сказать, это место, где казаки, по сути, построили еще одно скрытое поселение, напоминающее партизанский лагерь времен Великой Отечественной войны, находилось далеко не на берегу озера.

Чтобы добраться до этого лагеря, расположенного в глубине бурелома, от озера нужно было топать ещё пару километров, притом по очень извилистой тропе, которая в нужный момент могла менять свою конфигурацию.

Говоря по-другому, в мирное время тропа имела один вид, а в случае напряга очень быстро превращалась в полосу препятствий, обильно сдобренную множеством хитрых ловушек, способных не только покалечить незваного гостя, но и убить. Устроили здесь все казаки настолько здорово, что я не мог не восхититься их смекалкой. В некоторых местах достаточно было просто передвинуть на полметра ствол валяющегося рядом сухого дерева с ветками, чтобы на этой тропе внезапно появилась тщательно замаскированная волчья яма. Таких ловушек здесь было как-то запредельно много, и теперь стало предельно ясно, что имел в виду Святозар, когда говорил, что здесь казаков так просто не взять.