— Тогда не удивляйтесь, — злобно заявил Штауфен, — если карпатские патриоты, которых вы почему-то списали со счетов, перейдут с военных действий на партизанскую войну. И также ждите, что потеряете свой мирок, который вы не способны удержать и которым владеете не по праву.

— Угрожаете мне террором? Ну что ж, у меня не было сомнений, что потомки жителей Атлантиды — спонсоры терроризма. На вашем месте я бы молился, чтобы наше противостояние не перешло в открытую войну. Обещаю вам лично, что вы, герр Штауфен, потеряете ваши заводы, потому что на них производятся орудия убийства.

— Да не в состоянии вы причинит вред нашей цивилизации! — воскликнул Штауфен. — Пустые угрозы.

— Пустые? А вы уже смогли расковырять обелиск? — усмехнулся я.

— Да, хороший фокус, — фыркнул в ответ немец. — Но это не мифическое орудие, которым вы тут грозитесь. Да и, я уверен, что это не ваша работа, а тех сил, что прибыли от Метрополии. Только здесь их нет, а мы с вами остались.

— Ну что ж, вызов принят. Дайте мне только повод, и я уничтожу военную базу на границе Германии и Польши. Возможно, мне это будет очень трудно сделать, раз вы предупреждены о такой угрозе. Кстати, вопрос: если у вас такая сильная армия, почему на вашей территории стоит американская база?

— Это соглашение о взаимопомощи. В отличие от вас с Россией все европейские страны и Америка состоят в военном союзе.

— А ваши базы есть на том континенте? Все, господа, я свое любопытство удовлетворил. Полагаю, нам больше нечего сказать друг другу.

— Значит заговорят пушки! — воскликнул Штауфен. — Приятного возвращения на Родину, ваше величество.

Конечно же последняя фраза оказалась пустой угрозой. Я перенес нас всех в Вешние воды, как только мы вышли из ресторана. Задним числом я узнал о взрыве в отеле, где мы должны были остановиться. Я не стоит обвинять террористов в невнимательности, я отправил туда наших тульп, а с ними майаридских гвардейцев. Жалко гостиницу. Но к счастью, никто из посторонних лиц не пострадал.

Первый ход со стороны «прогрессивного запада» был скорее потешным, чем опасным. Со мной связался глава эльфийского поселения, которое разместилось в северных лесах. Он попросил меня о встрече, и я охотно перенесся в его владения.

С гордостью эльф продемонстрировал мне с полсотни американских танков, сгрудившихся на слишком маленькой для такой армады поляне.

— Мы почувствовали, что на нашей территории открылся портал. Это произошло в три часа ночи. Мы помним, что обещали защищать эти леса, так что приняли меры, пока эти железные чудовища не причинили слишком большой ущерб природе.

Стоило отметить, что произошло это за восемьсот километров от поселения. Как танковый батальон планировал продираться сквозь чащу, науке неизвестно.

— Что прикажешь сделать с пленными? — спросил эльф. — Мы не стали их сразу казнить, вдруг у тебя найдутся свои планы на этих недоумков.

Я забрал и технику, и людей, поместив их на той же «станции», где жили все наши трофеи. Эта партия выглядела новее, чем все, что нам попадалось на дороге к Карпатам. Это была уже действующая армия САСШ.

Я позвонил Покровскому и сообщил о находке.

— Надо им вернуть пленных, — сказал я. — Мне они ни к чему. И пусть минобороны взглянет на танки. Им понравится.

Первая ласточка прилетела от хорька Казимира. Ну как «прилетела», он чуть ли не вломился в ворота на своем кадиллаке-катафалке, покрытом сажей, с вмятинами на борту и крыше. Я высоко оценил броню катафалка. Сдается, по нему стреляли из гранатомета, причем не один раз.

Он и сообщил мне, задыхаясь от волнения, что Вронский вовсю планирует какую-то крупную акцию под кодовым названием «Утро стрелецкой казни». Информация эта стоила жизни нескольким осведомителям, двум машинам сопровождения с телохранителями, и чуть было не прикончила самого князя. Он выпалил все это скороговоркой и тут же попросил убежища. Я сдал ему номер в одном из корпусов Вешних Вод. Мне кажется, хорек его честно отработал.

Второй сигнал поступил от Кару. Они с Джонни продолжали следить за всеми найденными членами Гейдельбергского клуба, а также их агентами. Члены начали вполголоса обсуждать некое действо под названием «Варфоломеева ночь». Подробности узнать не удалось. Только намеки, что занимается подготовкой лично Курак, на что Кох сильно обижался.

Я предупредил Покровского: «Что-то страшное грядет». Тот к сведенью принял, но особо не взволновался.

— Они постоянно что-то готовят. Ну так и мы без дела не сидим, руку на пульсе держим. Но за предупреждение спасибо. Появится какая-то конкретика, добро пожаловать, сразу же примем меры.

Ни в Британцах, ни в немецкой секте я не сомневался! Они всегда были сторонниками принципа «Бей своих, чтобы чужие боялись». Так и вышло. Джонни, контролировавший вообще все через спутники, забил тревогу.

На территории Карпатской Республики он засек сразу три прорыва лемпов. Покровский узнал об этом на много часов позже, так что хорошо, что мы раскинули свою сеть. Пока вторжение не успело развернуться, я разделил учеников на три группы, усиленные майаридами, и мы пошли зачищать территорию.

Ровно в десять часов утра мои люди вступили в бой. В десять пятьдесят восемь к Манежной площади подъехал автомобиль. Мне было бы по-человечески обидно, если бы для «Варфоломеевской ночи» выбрали мой Альбатрос или Петербург, но так глубоко организаторы «акции» не копали, так что использовали банальный арендованный мерседес.

Тонированное окно опустилось, оттуда выпала пустая сигаретная пачка. Автомобиль спокойно отъехал дальше, не успев привлечь внимание постового. Зато мужчина неопределенного возраста и откровенно бродяжного вида проявил к мусору живой интерес. Он резво подбежал к пачке, достал из карман часы. Ему полагалось бы пропить такое сокровище сразу же по получении, но нет, удержался.

Бродяга не стал подбирать пачку. Он дождался, как ему и велели, пока на циферблате появятся цифры «11:00», и аккуратно раздавил ее грязным ботинком. Что-то хрустнуло внутри картонной оболочки. От пятки к лодыжке и дальше все выше и выше поднялось, закручиваясь вокруг голени фиолетовое сияние. Бедолага почувствовал, что нога его проваливается в яму, которой только что не было. Но уже через пару секунд все прекратилось. К сожалению, вместе с конечностью пьянчужки, который вписался в столь странную историю за стоимость пары бутылок водки.

Такую же операцию неизвестный провернул на Знаменской площади, что у Николаевского вокзала* в Санкт-Петербурге. Автомобиль, который из-за плотного потока так и не смогли опознать по камерам, чуть задержался у тротуара. К сожалению, здесь портал раскрылся полностью.

* Название Московского вокзала до 1924 года. До 1930 года именовался Октябрьским. Тогда же Знаменскую площадь переименовали в Площадь Восстания.

На связь я посадил Алису. В ее распоряжении оставалась резервная команда теневых рыцарей. Я дал ученице артефакт, способный вызвать их в любую точку, где она окажется сама. Также ее страховал Кару Голотс, контактировавший всегда и со всеми. Он существовал одновременно на всех планах бытия, так что именно к нему кинулась Арина, которую ограничивал Астрал.

— Уже больше сотни проколов! — душа Гипербореи не могла скрыть волнение. — Я не справляюсь, милый мальчик. Ну успеваю блокировать их все! А твой отец тоже, мягко говоря, занят! В Питере резня. Сделай что-нибудь, пожалуйста!

— Алиса, я сейчас открою портал к вокзалу, — сообщил Кару. — Я там, к счастью, был. Тебе придется разобраться со вторжением самостоятельно. Я подскажу тебе заклинание, но ты закроешь прокол сама.

Полицейский поручик Ларцев выстрелил в черную зубастую морду твари, что неслась на него во весь опор. Пистолет устало щелкнул, не найдя патрон. «Все, — подумал полицейский, — отвоевался». Страха он не чувствовал. Вокруг гибли люди. Много людей. А он выпалил всю обойму в голову твари, что походила на огромную псину без шеи, слепленную из маслянистой субстанции вроде загустевшего машинного масла.