— Как он сейчас? — спросил император.

— Оба живы, благодаря своевременному вмешательству Этерни. Буквально на последних минутах я их приняла. Как я уже сказала, завтра можете забирать обоих.

— Машину я за ними не пришлю, — нахмурился Орлов.

— Доставлю я их, — махнул я рукой. — Вот уж о чем беспокоиться не стоит.

— С ними можно поговорить? У нас, извините, дорогая Эстель, кризис в стране.

— Сколько угодно. Состояние стабильное, идет долечивание.

— Даже не будете ныть, чтобы мы их не перетруждали?

— А это поможет? — улыбнулась Эстель.

— Нет, — отрезал император.

— Этерни о них позаботится, это он умеет. На этом я вас оставлю, у меня еще много клиник и студенты, которых мне закинул на шею этот молодчик. Я позже загляну, проверю, как тут мои пациенты.

Эстель похлопала меня по плечу и скрылась в портале.

Мы вошли в палату. Покровский лежал в чем-то среднем между кроватью, купелью и электронно-механическим гробом.

— Ваше величество, — дернулся он. — Простите, я не могу встать!

— Ну так и лежите! — отмахнулся император. — Говорить-то можете?

— Вполне!

— С вашего позволения господа, — вмешался я, — раз уж у нас началось импровизированное совещание, я приглашу принять участие моего помощника Кару. Он даст нам более полную картину происходящего.

— Да, ваш драгоценный сыночек не помешает, — кивнул Орлов.

В палате появился Кару. Он поставил на стол знакомый мне хрустальный череп.

— Я взял на себя смелость пригласить госпожу Арину. Я предлагал ей сотворить полноценного голема в качестве аватара, но она отказалась.

— Аватары опасны, — раздался низкий голос духа Гипербореи. — Этерн Первый нам всем это очень доходчиво напомнил.

— Вы хотели пообщаться с гением места, Петр Алексеевич? — улыбнулся я. — Мечты сбываются.

Орлов второй раз на моих глазах смутился.

— Я хотел поблагодарить вас, Арина! Долгое время Кремль был самым безопасным местом на планете.

— Мне жаль, что в этот раз я не справилась.

— Что именно случилось? — спросил я. — И в мыслях нет вас укорять, но нам надо понять, что происходит. Кстати, давайте устроимся поудобнее.

Я создал всем, кроме лежачего Покровского, кресла. Также часть стены превратилась в экран.

— Очень массированная атака. Я таких объемов и не припомню. Более пятисот ложных проколов.

— Ложных… я не очень понял, — переспросил Орлов.

— Имитация открытия портала, — пояснил я. — Внешние признаки идентичны настоящему, но по факту связь с другим миром не устанавливается.

— Именно так, Этерн, — подтвердила Арина. — Артефакты сработали в самых разных концах России, причем преимущественно в тех местах, где у меня нет святилищ, и мой контроль слабее. Одновременно с тем произошло и пятнадцать настоящих проколов. Тринадцать из них мне удалось подавить.

— Это кроме Карпатских? — спросил Покровский.

— Три прокола в Карпатской Республике явно были созданы, чтобы отвлечь внимание папы, — пояснил Кару. — Это и удалось: он с основными силами бросился на борьбу со вторжением. Мы точно знаем, что он начал боевые действия почти ровно в десять ноль-ноль, а проколы, включая имитации, стартовали в одиннадцать ноль-ноль.

— Подождали, пока я увязну с потрохами в бою, — добавил я. — На ранней стадии можно было бы спланировать бой по-другому. А так вся надежда была на резерв.

— Хорошо, что он был, — продолжил Кару. — Бойня в Санкт-Петербурге могла бы стать еще более масштабной. И что хуже — Lempingulo могли закрепиться в городе. Это уже была бы не диверсия, а настоящая война.

— Вы знаете, сколько мы потеряли? — спросил Покровский.

— Сто три пять человек, — ответил Кару. — Это только в Санкт-Петербурге. Второй прорыв состоялся на Северо-Западе Москвы. Атаковали Академию Службы Имперской Безопасности. Погибло тринадцать человек, в основном в первые минуты сражения и среди случайных прохожих. Далее курсанты и преподаватели смогли дать результативный отпор и продержаться до прихода Алисы с гвардейцами. Они прибыли в Москву сразу после Санкт-Петербурга, а там бой с их участием занял менее пяти минут. Теневые рыцари и ученица папы — мощная команда.

— Правильно ли я понял, что этот бой выиграли не наши спецслужбы и армия, а войска Новой Гипербореи?

— Вы же не в претензии, ваше Величество, что мои люди вмешались? — поднял я бровь.

— Нет-нет, Яков Георгиевич, — покачал головой Орлов. — Я благодарен за помощь и найду способ отблагодарить и вас лично, и всех, кто принял участие в операции. Я переживаю за результативность российских сил.

— Эта проблема решится со временем. Вам следует отправить студентов в мою Академию. И я удивлен, что вы еще никого не прислали.

— Мы это обсудим в рабочем порядке, — устало махнул рукой император. — Равно как и закупку защитных артефактов для моих войск. Они явно не подготовлены к иномирным вторжениям и магическим диверсиям.

— К ним и вернемся, — сказал я. — Кару, продолжай, дорогой.

Кару продолжил рассказ. На экране появились фотографии, иллюстрировавшие доклад.

— Схема с мелкими нюансами использовалась одна и та же. Агент противника на арендованном автомобиле подъезжал к точке прорыва и оставлял артефакт прокола. После чего случайный человек за небольшую плату его активировал. Подобная тактика могла бы помочь диверсантам остаться в тени, но нам удалось проследить их путь по камерам и раскрыть личности. Вот список из пятисот человек.

Кару выложил на столик у ложа Покровского флешку.

— Нам стоит беспокоиться, что спецслужбы другого государства имеют безграничный доступ к камерам? — спросил советник.

— Вы, правда, хотите поговорить сейчас именно об этом? — переспросил я его. — Я бы сосредоточился на угрозе от реального врага, а не вашего союзника.

— Сосредоточимся, — кивнул император. — Значит, использовали пятьсот артефактов этого вашего прокола?

— Нет, большинство только имитировали процесс. Цель этой стадии очевидна — перегрузить Арину ложными срабатываниями. Также как реальное вторжение в Карпатах должно было отвлечь меня.

— И что же, — поинтересовался император хмуро, — у врага есть работающая схема, позволяющая терроризировать нас бесконечно?

— Нет, конечно, — покачал я головой. — Это была беспрецедентная акция, потребовавшая сложной подготовки, а главное — огромных материальных вложений, причем в валютах Метрополии, а не местных. Это была ставка ва-банк. И она причинила вред, но в целом сорвалась.

— Вот как?

— Конечно, Петр Алексеевич, единственный результат, который наши враги могут записать на свой счет — убийство Сергея Геннадьевича Боброва. Это большой личный удар для меня лично.

— И для всех нас, — мрачно произнес император.

— Да, Яков Георгиевич, не только вы считали его другом, — поддержал его Покровский. — И знаю я его гораздо дольше, чем вы.

— Я два раза спасал ему жизнь, — так же мрачно ответил я. — Третий раз не успел. На капелюшечку, буквально на полминуты опоздал.

— Как вы вообще туда попали? — спросил император.

— Я его вызвала, — сказала Арина из хрустального черепа. — Когда стало ясно, что в Кремле началось безумие.

— Я даже не знаю, есть ли у Сергея Геннадьевича семья, — продолжил я.

— Разведен. Есть сын.

— Я хотел бы создать небольшой фонд, который обеспечит мальчику безбедное существование и хорошее образование.

— Как будто мы бы без вас не догадались, — буркнул император.

— И все же позвольте мне поучаствовать. Равно как и в компенсации всем пострадавшим.

— Вернемся к диверсии, — махнул рукой Орлов. — Что, по-вашему, было ее целью?

— Очевидно, что вы, Петр Алексеевич. Убийство Покровского тоже можно было считать хоть каким-то результатом, хотя вряд ли ради него стоило такую масштабную и дорогую операцию затевать. Конечно же закрепление порыва лемпов на территории России тоже дестабилизировало бы ситуацию в такой степени, что результат можно считать удачным. Ничего из этого не произошло. Если смотреть со стороны наших врагов, потери России в инциденте соизмеримы с крушением поезда. Уровень паники соответствующий, то есть паники почти и нет.