— Это разумно. Моя судьба, как ты понял, оказалась связана с твоей. Если вдруг тебя признают, как ты остроумно выразился, врагом народа, то и ко мне доверия не будет именно потому, что я тебе обязан и ты с точки зрения спецслужб «мой человек».

— Тогда береги себя, Сергей Геннадьевич. Как ты сам сформулировал, «держись подальше от горячего». Если понадобится политическое убежище, я его тебе охотно предоставлю, причем не у врагов России, а на, так сказать, нейтральной территории.

— Я — патриот, — Бобров сделал вид, что обиделся.

— Так я ж и не призываю тебя к врагам Отечества переметнуться. Сказано: нейтральная территория. И добавлено: если припрет.

— Ты у нас — большой и сильный боец из другой школы, — инструктировала меня Джу Линь. — Мальчики захотят проверить тебя на прочность. После этого уже начнется серьезный разговор.

— Что за мальчики?

— Мои братья, кузены и седьмая вода на киселе. Что ты — Яо, они не знают, и не должны. Рано им. Только отец в курсе.

Мы ехали на поезде в вагоне для иностранцев. Самолеты к местам боевой славы мифического Шаолиня не летали. Это железнодорожный люкс явно проигрывал любому ширпотребу в России, но я был на редкость неприхотлив, когда это действительно было необходимо.

На станции мы взяли внедорожник местного производства. Я уже достаточно имел дело с подержанными автомобилями, чтобы мне захотелось срочно сделать его немного ближе к идеалу.

В итоге мы прибыли в небольшой городок. Мы прошли по улице, по обе стороны которой красовались двухэтажные домики с яркими, даже аляповатыми вывесками. Моего «пекинского» диалекта хватило, чтобы понять, что все это — реклама школ боевых искусств.

Улица постепенно заполнялась людьми, маленькими автомобильчиками и мотоциклами, «запряженными» в тележки и кибитки — местная версия тук-тука, как я понял. Джу припарковалась, с трудом найдя свободное место и заехав парой колес на тротуар.

— Дальше пешком. Там рынок, народу много, не проехать. И готовься.

— К повышенному интересу молодых перспективных мастеров кунфу?

— Как догадался?

— Почитал письмена на домиках вокруг нас.

— Если что, я с тобой!

— Не лезь! — возразил я. — Ты — слишком большая ценность.

— Скажи еще, что я — ваза эпохи Цин. А я сделана не из фарфора, боевые искусства — моя жизнь.

— Я думал, что ты — стюардесса!

— Мы предпочитаем, чтобы нас называли «бортпроводница».

— Правда?

— Не скажу!

Нам дорогу преградила пятерка мускулистых молодых людей в дешевой на вид, но удобной одежде. Один из них что-то выпалил с наглой ухмылкой. Диалект я разобрал с трудом, но вроде бы парень обозвал меня столичным хлыщом, а Джу — моей подстилкой. Я определил содержание его тирады больше по тону и благодаря эмпатии. Она же подсказала, что слова не важны, ему просто хотелось подраться со мной. Я не был уверен, что местный этикет одобрит, Если я ударю первым. Так что пока суть да дело, я с наслаждением слушал, как Джу в ответ ругает нахала.

Кажется, она задела чувствительную струну в душе парня, так как он вдруг сделал морду кирпичом и резко выкинул руку в направлении ее лица. Ну это ему казалось, что «резко». Я решил, что сигнал к поединку дан, так что перехватил его запястье и отвесил грубияну затрещину. Парни по большому счету ничего не умели, так что схватка заняла секунд пятнадцать. В итоге вся пятерка прилегла отдохнуть на ломаный асфальт.

Таких схваток нам предстояло еще три, противники не произвел на меня впечатления. В последний раз я даже предоставил Джу разобраться самой. Ну чуток подстраховал. Она явно продвинулась в искусстве куда дальше этих подмастерьев-недоучек.

На рыночной площади поединки были абсолютно невозможны. Нам пришлось продираться сквозь плотную толпу людей, я бы больше опасался карманников, чем драчунов. Но у меня все пожитки были спрятаны в кармане, куда ничья шаловливая рука не могла проникнуть при всем желании. Чемодан Джу я, кстати, убрал туда же, чтобы не таскаться с ним.

Так, нога за ногу, мы и добрались до школы ее папаши. Я чуть не поплыл от удовольствия, настолько все это напоминало гонконгские фильмы про кунфу. Ученики сидели в позе лотоса в просторном зале, покрытом матами. Расположились они в каре по периметру, во главе сидел почтенный и на вид чуть ли не дряхлый старец, скорее всего он и был отцом Джу, по крайней мере какое-то сходство угадывалось.

Я думаю, что все это была постановка ради моего удовольствия, не верю, что они каждый день так сидят без дела и чего-то ждут. При нашем появлении глава рода поднялся степенно. Но без особых усилий.

— Глубокоуважаемый господин Чжун Хуанфу, — обратился я на том самом убогом «пекинском», которому успел обучиться в посольстве. — Я много наслышан о вашем высоком искусстве и счастлив, что жизнь подарила мне шанс познакомиться лично.

Эту выспренную речь я сопроводил уважительным, но не подобострастным поклоном.

— И я сердечно рад вас видеть, уважаемый друг моей дочери, — ответил старец на довольно чистом русском языке. — Я знаю, что вы — человек со множеством лиц, как будет уместно называть вас в этот момент?

— Друзья, знающие меня издавна, обращались ко мне «Этерн». Мне почему-то кажется, что сейчас именно это имя будет уместно. И вы прекрасно говорите на русском языке. Я приятно впечатлен!

— Я учился в Москве, хотя это и было очень давно. Если вы не возражаете, я воспользуюсь редким случаем попрактиковаться.

— Я бы тоже не прочь усилить свой китайский, но не могу и не хочу отказать вам.

Мы обменялись дружескими поклонами.

— Моя дочь рассказывала, что вы — адепт очень интересной школы боевых искусств. Я бы решил, что моя жизнь прошла зря, если бы не смог увидеть ваше искусство своими глазами.

Я понял, что по-человечески пообщаться не выйдет, пока мы не проведем ритуальный спарринг. Хотя я и сам был не прочь изучить местную школу.

— Судьба сделала мне подарок, позволила чисто случайно познакомиться с и даже подружиться с вашей дочерью. Впрочем, как говорила одна мудрая черепаха, случайности неслучайны. И я буду абсолютно счастлив приобщиться к крупице вашего искусства, о котором ходят легенды далеко за пределами вашего города.

— Это была очень мудрая черепаха, — улыбнулся старик. — давайте же обменяемся мудростью. Вы не возражаете для начала размяться с кем-то из моих учеников?

— Папа, — возмутилась вдруг Джу, — мы уже достаточно размялись с бездарными учениками с улицы воинов. Если уж ты хочешь посмотреть на Этерна в деле, выбери хотя бы не новичков.

— Спокойно, дочь моя, я не собираюсь оскорблять нашего гостя, призывая сразиться с недостойными противниками. Но все же, прежде чем предложить свою недостойную кандидатуру, я бы хотел посмотреть на поединок с четверкой моих лучших учеников, в том числе и с твоим братом.

— Могу ли я, забыв на миг о скромности, предложить этой замечательной четверке выйти на ринг в полном составе?

— Мы называем площадку для поединков «лэйтай», — поправил меня старец с улыбкой. — Моя четверка достигла определенных успехов в своих занятиях. Им самим приходилось выходить в одиночку против нескольких противников. Я не хочу оскорблять гостя недоверием, но пусть начнет бой мой сын Лао, а потом, если это будет уместно, к нему присоединятся остальные.

— Как вам будет угодно, — вежливо ответил я.

«Ну что же, пойдем по длинному пути», — подумал я про себя.

— Если у вас нет с собой спортивной формы, я осмелюсь предложить гостю костюм из своих запасов, — оценивающе посмотрел на меня старик, явно обративший внимание на отсутствие у меня багажа.

Но я не был склонен напяливать на себя обноски, так что просто попросил комнату, где я мог бы переодеться. От небольшой паузы на душ и отдых с дороги я отказался. Во что одеты ученики, я уже отметил для себя и создал такой же комплект, но не песочного цвета, а лазурный, в цвет моего герцогства.

Я вышел на ринг, задержавшись буквально на пять минут. Меня встретил там молодой китаец, похожий лицом и на Джу, и на старика.