Поговорили и о создании аэробуса нового поколения, я опять же был не против, и попросил представить мне какие-то модели, актуальные на сегодняшний день. Можно нерабочие. Я даже был готов сам купить несколько списанных экземпляров.

Император еще раз лично просил освободить военнопленных, и мне пришлось повторить, что вопрос решается прямо сейчас.

— Мы ведем переговоры об обмене пленными, — зачем-то добавил Покровский. — Но группа, занимавшаяся грязными бомбами, официально не существовала и в списки на обмен не входит. Да и нет доверия карпатской стороне. Они, как мелкие жулики, всюду ищут возможность обмануть партнера.

— Если сведения разведки верны, то уже к вечеру ваши люди будут в безопасности. Возможно, им потребуется срочная медицинская помощь, и лучше они получат ее в нашей новой клинике. Кстати, усиленно рекомендую.

— Присутствующим скидка? — попытался вяло пошутить Покровский.

— Да, стопроцентная, — серьезно ответил я. — С вас, ваше Величество, и вас, Николай Александрович, я не собираюсь брать деньги за лечение. А вылечить я могу все.

Вот тут-то разговор и сдвинулся с мертвой точки.

— Как вы думаете, Этерн, — спросил меня Орлов, — сколько в мире долгожителей?

— Насколько «долго»? — уточнил я, догадываясь, куда он ведет.

— Людей, проживших более ста лет.

— Вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд, — начал я занудствовать. — Если брать «гостей издалека», то их по моим прикидкам пара сотен, все они потенциально живут гораздо больше ста земных лет. Сколько им сейчас, затрудняюсь ответить. Если же брать только местных жителей, то думаю, пара десятков наберется.

В разговор вступил Покровский.

— По нашим данным, и наш общий друг Бобров должен был вести переговоры и по этому вопросу, Инквизиция предлагает самым полезным для них людям некую процедуру или ритуал, не знаю, как точно его классифицировать. Называется он «Бедо Игур» и вроде бы продлевает жизнь на десять-пятнадцать лет. Слышали ли что-нибудь о нем?

Я искренне рассмеялся.

— Что именно вас развеселило? — заинтересовался Орлов.

— Завры — те еще жулики. Спихивают туземцам неликвид.

— Что вы имеете в виду?

— Bedo i gûr! — процедура, предназначенная исключительно для рептилоидов. Завров, гекконов, еще есть несколько рас, которым она подходит. Я примерно представляю, как ее адаптировать для людей. Но все равно это дешевый и почти нерабочий вариант.

— Что же с ним не так?

— Он действительно в определенной степени обновляет клетки организма, что может продлить жизнь на короткий срок. Процесс старения при этом консервируется, но и не более того.

— А что еще может быть?

— Не происходит омоложения организма. Да и через определенный срок, как раз эти десять лет, усиливается его износ. Требуется новая процедура, и так далее до бесконечности. Прекрасный способ, если вдуматься, посадить на иглу всех, кто имеет вес в мировом сообществе. Например, глав государств, религиозных лидеров, олигархов. Даже и руководителей служб безопасности. Если вам предлагали эту услугу, то надеюсь у вас хватило ума отказаться?

— Есть ли процедуры не столь, скажем так, травматичные? — спросил Покровский. — Вы сами, как я понял, тот еще долгожитель. Делали с собой нечто подобное?

— Я живу на магическом метаболизме и вовсе не старею. Это ответ на второй вопрос, а что касается первого, то да, есть масса медицинских способов продлить жизнь и омолодить организм человека, то есть дать ему второй шанс. Или просто замедлить процесс старения. В той же Эритии, человеческом государстве, где я жил последние годы, срок жизни превышает сто лет. Сложно напрямую сравнивать, но там сто двадцать лет соответствуют местным семидесяти.

— И каждый в Эритии живет бесконечно? Как же вы справляетесь с перенаселением?

— У нас нет бессмертия для каждого. Все же тело, работающее на обычном биохимическом метаболизме, имеет свой ресурс. И психика накладывает свои ограничения. Рано или поздно всем пора идти дальше.

— То есть омоложения и у вас не предусмотрено, — грустно констатировал Покровский.

— Ну почему же, для избранных есть омоложение, можно отрегулировать физический возраст. Мало кто выбирает стать снова двадцатилетним, предпочитают тридцать-сорок лет. Это довольно сложная и дорогая процедура, да и магов, способных ее осуществить, мало. Так что увы, даже в нашем довольно счастливом мире нет всеобщего равенства. Но как поется в песне «Кто хочет жить вечно?»

— А как можно перейти на магический метаболизм?

— Есть расы, которые изначально живут на нем. Майариды, эльфы. Но даже они со временем покидают физическое тело, просто надоедает.

— А как бессмертные расы справляются с перенаселением?

— Экспансия. Для того и нужны мы, демиурги. Мы открываем для них свободные миры, подходящие для жизни этой расы. Для завров кстати тоже, они обильно размножаются. А своих демиургов у них мало, хаха.

— А почему, интересно? — спросил Покровский.

— Рептилоиды — вообще слабые маги. Своей школы у них нет. Пользуются всем понемножку, адаптируя под свою, довольно специфическую, энергетическую систему. Люди, правда, тоже тянут все и отовсюду. Но среди нас встречают сильные стихийные маги. Те же друиды — исключительно человеческая магия, хотя она и близка по духу эльфийской, то же единение с природой. Но главное не магия, а правильный образ мыслей. Мне кажется, у рептилоидов не хватает фантазии. Лабиринт их не принимает. Но есть исключения, врать не буду.

— У меня голова кружится от всех этих завров и эльфов, — признался император со слабой улыбкой.

— Самый важный вопрос все еще не задан, — сказал Покровский.

— Ответ — да.

— Вы поняли, что за вопрос?

— Великая «Дева надежды» Эстельвен начала преподавать в моем Университете. И она же открыла сеть клиник, о которых я сказал в самом начале. Она может омолодить вас, ваше величество, и вас, советник.

— Вот так просто возьмет и омолодит?

— Проще некуда, если я попрошу. А я уже сказал: «да».

— И на каких же условиях? — напряженно поинтересовался Орлов.

— Да ни на каких, — поморщился я. — Не сравнивайте меня с торгашами заврами. Я не собираюсь сажать вас на иглу вечной молодости. У нас общие интересы, возрождение Гиперборейской цивилизации.

— И у вас нет особых просьб? — прищурился Покровский.

— Полно. И мы их с вами будем долго обсуждать и торговаться за каждый чих.

— А кто-то только что назвал завров торгашами.

— Это другое! — запротестовал я. — Мне нравится процесс. Считайте возрастной особенностью пожилого человека, которому все доставалось непросто. А для завров торг — образ жизни и мыслей.

— Разница от меня ускользает, но замнем для ясности, — хихикнул Покровский. — Так что у вас за просьбы?

— Например, меня чрезвычайно огорчает, что Птицын все еще занимает пост губернатора.

Мне показалось, что Орлов с трудом удержался, чтобы не выругаться. Вслух же он только тихо зарычал.

— Вы сами нас поставили в сложное положение! — ответил за него Покровский. — Мы бы давно вышибли его с поста, но вы обещали, что убьете Птицына, как только он лишится должности.

— О нет, он не умрет. Это слишком просто! Есть участь и пострашнее смерти.

Что-то я дал волю чувствам. Я увидел, как дернулись Орлов и Покровский, напуганные всплеском темной злой ауры. Я взял себя в руки и мило улыбнулся.

— Дайте слово, что не тронете его, — сказал император, быстро пришедший в себя, — и я завтра же пинком погоню его прочь.

— Не могу. Он стрелял в мою племянницу.

— Ну не он же сам! Тот вояка уже давно и прочно сидит! Его рота расформирована. Прокурор, который привел спецназ к вам на порог, тоже на каторге. Есть за что и кроме штурма вашего отеля. Птицын же не планировал такого жесткого развития событий. В это я охотно верю.

— Он создал процесс, который привел к стрельбе. Алиса выжила только по чистой случайности. И благодаря хорошим навыкам моих учеников, которые начали разбираться в военно-полевой медицине.