Товарищи члены комиссии вот уже минут десять, основательно и не торопливо изучали тренажёры. А один из инструкторов Самойлова, боец с немного смешным позывным Зусь, так же обстоятельно демонстрировал, как заниматься на том или ином спортивном снаряде. Не сказать, чтоб сильно здоровый парень имел явную склонность к физическим упражнениям и имел очень чётко прорисованные мускулы. Не удивительно что Самойлов поставил заведовать тренажёрным залом этого, насколько знал Грицевец, сержанта.

Один раз полковнику даже показалось, что комиссия зачем-то тянет время, иначе зачем товарищ Будённый, стараясь не привлекать внимания поглядывает на часы. Хотя, скорее всего, ему просто кажется, а высокопоставленные чиновники привыкли тщательно обдумывать все свои решения и решительно никуда не торопятся.

В любом случае у них свои резоны, а у комкора Грицевца сейчас голова другим забита. Маршалы они такие, шутят и улыбаются, а вдруг что не так, вмиг можно с корпуса слететь и никакой Смушкевич не поможет.

— Виктор Степанович, — обратился полковник к Самойлову, сразу давая понять кто инициатор такой роскоши, — не желаешь сам, рассказать, как мне тогда?

— Хорошо. Могу и я. Во-первых, почему не спортплощадка. Тут просто. Тренажёры хоть и железные, но достаточно дорогие и сложные. Без должного ухода под открытым небом, пусть и не сразу, но лет через пять придут в негодность. Так что лучше уж сразу под крышу их убрать. А спортплощадка с турниками, брусьями и всем остальным чем полагается у нас само собой имеется. Плюс удобства. Конечно, солдат должен стойко преодолевать все невзгоды службы, в том числе и плохую погоду. Но у нас не новобранцы, которых нужно учить стойкости и дисциплине. И даже не кадровая пехота. У нас высококвалифицированные специалисты. Можно сказать, сливки элиты Красной Армии. Смысла гонять их на морозе или под дождём я не вижу.

— В этом есть резон. Как считаете, товарищи? — обратился к маршалам Андреев.

— Такие тренажёры поставили в ведомственный санаторий «Забой» в Крыму. Мне товарищ рассказывал ох они и намучились пока всё как следует подсоединили. Хотя вот сейчас смотрю вроде бы всё просто и понятно.

— Так первый раз, Семён Михайлович, и лавку, скажем, сколотить трудно будет.

— Не прибедняйся, Виктор, может кому и трудно, только не тебе. Это какую голову надо иметь все эти загогулины измыслить.

— Так не я один придумывал. Все. Начали ещё в Монголии схемы рисовать. И переломали пока до ума довели тьмущу целую железа.

«Это что ж выходит, эти тренажёры не просто обкатывали на базе Особой бригады? Их там придумали и создали? Верно Яков Владимирович меня предупреждал, майор одна сплошная загадка. И ведь не словечком не похвалился. Ладно, учтём»

— Хорошо. Что под крышу «качалки» эти надо ты нас убедил. А вот чего у тебя тут так дорого-богато? За какой такой надобностью?

— Сразу насчёт богато. Самое дорогое здесь это зеркала. На то, чтобы создать такую красоту и иллюзию простора ушло почти двести полутораметровых зеркал для прожекторов ПВО. Только хитрость в том, что это были бракованные зеркала. Думаю, для вас товарищи не секрет, что тут же в Московской области, практически по соседству с нами, находиться Лыткаринский завод зеркальных отражателей. Вот мы его, можно сказать, и обнесли. Вывезли с территории завода практически все бракованные и битые зеркала. А уже тут вручную обрезали и подогнали.

— Добавь, Виктор, что буквально позавчера закончили.

— Верно, пришлось потрудиться. Кое-где видно, конечно, швы, склейки. Где-то мутные пятна. Но в целом я считаю не плохо вышло.

— Замечательно вышло. Надо же из брака, тогда понятно. А я голову ломаю чего у меня одно ухо больше другого, — рассмеялся маршал Будённый.

— Рисунки на стенах тоже творчество бойцов. Только Владимира Ильича Ленина и товарища Сталина сами не решились изобразить. Пригласили художников из Москвы.

Все присутствующие при упоминании священных для советских людей имён неосознанно приосанились, а члены комиссии как один закивали головами, подтверждая правильность такого решения.

— А вот это я смотрю Чкалов? — ткнул в боковую стену пальцем Ворошилов.

— Да, Климент Ефремович.

— Похож. А вот Смушкевич. Точно он!

— А вот, это же ты, Сергей Иванович? — удивился Будённый.

— Я. Отказывался. Но сказали как дважды герой обязан. И никаких гвоздей.

— А точно. Рядом то Кравченко, кажется?

— Точно, он. Глаз-алмаз, Семён Михайлович.

— А то ж, — маршал крутанул кистью как бы намекая, кавалерия ещё ого-го.

— Товарищи, давайте посерьёзнее. Семён, Клим, давайте дослушаем майора, — Андреев кивнул, приглашая Самойлова продолжать.

— Второй аспект, зачем вообще нам это красота нужна. Всё просто. Мотивация.

Майор резко оборвал себя и задумчиво посмотрел на инструктора Зусько.

— Зусь, ну-ка возьми парней и сходи, покури.

— Понял, Командир.

«Всё-таки как он их вышколил. Зусь ведь не курит. И даже на долю секунды никаких колебаний. А получит приказ взять папиросу в зубы и закурить, ведь так же не сомневаясь ни на мгновенье исполнит».

— Так вот, о чём я, — провожая удаляющихся бойцов взглядом продолжил майор, — мотивация. Мотивация простая — выжить. До конца года большинство пилотов-истребителей нашего корпуса погибнет. И наша задача…

— Ваша упёртость, майор, переходит все границы. Это уже что-то из области медицины, по-моему, — резко осадил Самойлова маршал Ворошилов.

— Постой, Климент Ефремович, не гони. Товарищ Самойлов, я правильно понимаю, что ты сейчас говоришь про то, что война начнётся этим летом?

— Верно, Андрей Андреевич. Война неизбежна. И нападение следует ждать этим летом, Германия не может позволить себе ждать ещё целый год.

— Чушь! Германия воюет с Англией, на Крите, в Африке. Гитлер не идиот, чтобы воевать на два фронта. Как ты этого не понимаешь⁈

— Есть что ответить? Я слышал, про твою позицию, но признаться в подробности не вникал, — товарищ Андреев взял на себя роль рефери, удивлённый упорством, если не сказать дерзостью, Самойлова.

— Есть. Но придется зайти немного из далека. Если все присутствующие, конечно, не против небольшого доклада о нынешнем положение дел в Германии.

Будённый слегка дёрнул хотевшего возразить Ворошилова за рукав:

— Пусть он скажет, Клим. Майор парень башковитый хоть и любит удила закусить. Давай послушаем.

— Да знаю я что он скажет, — уже заметно спокойнее возразил Ворошилов.

— И я знаю, а вот Андрей не знает. И лётчикам полезно послушать будет, как их начальство думает. А где он не прав мы ему возразим вот и получиться дискуссия.

— Ладно. Раз они за тебя так заступаются излагай, товарищ майор. Только покороче.

— Хорошо. Истоки нынешней ситуации следует рассматривать исходя из геополитической конфигурации европейских стран в начале нашего ХХ века. Мировая война началась из-за того, что Германия стремилась встать в один ряд с ведущими мировыми державами. Такими как Британия и Франция. Для этого немецкой промышленности было необходимо на равных конкурировать с промышленностью этих стран. Думаю, все с этим согласны.

«Надо же, прямо профессор, — удивился товарищ Андреев, — даже интонация поменялась, дикция».

— Согласны, продолжай, Виктор Степаныч.

— Главным условием для успешной конкуренции между капиталистическими государствами является наличие более дешёвого сырья, и более дешёвой рабочий силы. Тут тоже, полагаю, возражений нет. А где можно найти сырьё более дешёвое или хотя бы сопоставимое по цене с тем на котором работает Британская промышленность? Ответ очевиден, только колонии. Другими словами, молодая фашистская Германия потребовала от традиционных фашистских режимов передел мира и свой кусок пирога.

— Постой, постой. Объясни. Что значит традиционные фашистские режимы?

— Но ведь очевидно, что такая форма государственного устройства, как колониальная империя может иметь своей идеологией только фашизм.