— Без перекуров точно шпиёны.

— В общем пока они с лейтенантом думали да решали, как быть, те два рейса сделали и третий раз приехали. Не знаю, чем бы дело кончилось, не попадись им как раз вовремя бутыль со спиртом. Как мне потом Жук сказал, знак что всё хорошо будет. Короче уговорил он Фомина, разрешить сержанту вызвать, так сказать, огонь на себя. Побыть приманкой.

— После спирта то мы все смелые, — улыбнулся Зимин.

— Да не пил он его. Рот прополоскал и себя как следует обрызгал для запаха. И пошёл «права качать».

Товарищ Яккер попытался что-то сказать, но на него зашикали сразу со всех сторон.

— Фомин с бойцами взяли оружие и приготовились в случае необходимости прийти сержанту на выручку. Только если честно, не уверен я, что они успели бы что-то сделать. Жук специально встал так, что его полностью прикрыл ЗИС. Дальше со слов Жукова всё было просто. Заплетающейся походкой подошёл. Чуть не сшиб грузовик плечом и наконец притомившись от всех этих усилий привалился к кузову ЗИСа. Ну и стал требовать литр водки за доски. Сначала они его просто посылали, потом плюнули и показали «документ». А сержант им такой: «Что за Шахрай? Я такого командира не знаю». Пойду жаловаться, если надо так дойду до самого полковника Пушкина. Тут они переглянулись, как, наверное, думали незаметно, один его вроде как уговаривать начал, ещё один за машину зашёл, а остальные стали потихоньку нашего сержанта обступать.

Самое сложное говорит было вида не показать, что я прекрасно слышу, как второй в кузове гремит ко мне подбираясь. А потом было просто. Тот второй хотел сержанта за шею схватить ну и протянул руки. Зря. Наш Жук такие ошибки не прощает. Летел этот хрен с кузова головой вниз уже со сломанной кистью. Ну и до кучи получил по хребту доской от своего подельника. В итоге плюс треснутое ребро. А подельник второй раз ударить и не успел, Жуков и ему в профилактических целях локоть сломал.

Когда Фомин, услышав вопли, туда прибежал, все непострадавшие, ну как непострадавшие, без переломов которые, стояли на коленях с руками за головой. А вот пострадавшим не повезло. По словам Фомина, те просто захлёбывались криком. Мне потом доктор одну интересную вещь сказал. Оба напавших на сержанта бандита на всю жизнь останутся инвалидами. Он не просто сломал одному кисть, а другому локоть. Он ещё довернул их по-хитрому, размочаливая в хлам связки. Доктор говорит случайно так не сделаешь, человека нужно специально обучать. Вот так-то.

Павлычев достал спички и с видимым удовольствием закурил.

— Страсти то какие, — с лёгкой иронией высказал своё мнение начальник штаба.

— А что с досками в итоге, Михаил Петрович? Я так и не понял.

— Точно! Каким боком там товарищ Шахрай? И вообще.

— Так, товарищи, спокойно! — призвал собравшихся командиров к тишине комдив, — наверное продолжить тогда лучше мне. Пусть Михал Петрович покурит спокойно.

— Давай, Ефим Григорьевич, рассказывай. У нас тут прям железнодорожный детектив. Хоть в газету пиши.

— А что? Правильно, Дмитрий Георгиевич. Можно и написать. Бдительность и выучка старшего сержанта Жукова помогла командованию 32-й ТД обезвредить банду расхитителей пиломатериалов, — поддержал начальство товарищ Яккер.

— О ты смотри, куда комиссар вывел! — рассмеялся подполковник Зимин.

— Борис Абрамыч, не лезь значит вперёд батьки то. Щас всё расскажу. Вы думаете Фомин с Жуком стали спокойненько ждать представителей правопорядка? А вот фигу. Разыграли перед гавриками целый спектакль. Жук, как ты его, Михал Петрович, называешь, рвался всю контру «закапать» пока никто не видит, а лейтенант с бойцами его держали. В какой-то момент они его, конечно, не смогли сдержать, и сержант принялся душить самого важного. И пока душил хитро так повернул, хочешь жить, одна тебе дорога в тюрьму. Тогда, может быть, про нападение на часового мы и приподзабудем, отсидишь за воровство годиков пять и выйдешь. Ну или сейчас придушу. Как думаете, что выбрал их главарь?

— Да уж понятно что, Ефим Григорьевич, — рассмеялся товарищ Чепига.

— В общем знал этот бандит довольно мало, его дело было перегрузить товар и отвезти куда скажут. Остальные вообще простые исполнители, мелкие уголовники. Но чтоб потянуть за ниточку его показаний хватило. А на другом конце нити оказался мелкий служащий львовского вокзала, но зато аж целый барон, господин Бруницкий. А вот он уже рассказал много интересного.

И воровство досок тут только самый краешек, который мы так удачно ухватили. На новых территориях Советского Союза от Бессарабии до Балтики действовала целая сеть, занимающаяся контрабандой. Мех, золото, янтарь, чёрная икра, культурные ценности и многое другое нелегально шло в Германию. Организованно всё было тоже весьма интересно. Мозговой центр, насколько я знаю, пока не обезвредили и даже не нашли. Возможно, руководили этой сетью из-за границы. На местах координировали деятельность сети служащие железнодорожных станций и автотранспортных предприятий. Причём не руководящие работники, а такие серые мышки. Незаметные и незаменимые. Ну а те уже в свою очередь набирали исполнителей из деклассированного и криминального элемента. Пользуясь доверием и знаниями, действовали решительно и дерзко, можно даже сказать, нагло.

Для примера взять нашего барона Бруницкого. После установления Советской власти устроился на львовскую железнодорожную станцию простым конторщиком. Показал себя ответственным и грамотным работником, общественником. В открытую заявлял о своих симпатиях к идеям коммунизма. Не отказывался от дополнительных обязанностей. Так что скоро у барона оказался доступ и к бланкам, и к печати. Подпись товарища Шахрая без особого труда Бруницкий научился подделывать.

Схема следующая. Если очень упрощённо, к нам прибывает эшелон, скажем одиннадцать вагонов. Из них десять для 4-го МК. Военные получают документы, где сказано ваш груз десять вагонов и в наличие эти десять вагонов имеются, всё прекрасно. Никаких вопросов, что за одиннадцатый вагон прицеплен к эшелону не возникает. Железнодорожники получают документы о том что прибывает 11-ти вагонный эшелон для военных. Считаем вагоны их на самом деле одиннадцать. Всё правильно.

К нужному вагону подъезжают грузовики с документом подписанным начальником станции и перегружают содержимое вагона себе. Вот и всё. В нашем случае ещё первым рейсом бандиты увезли партию меха. Дальше его должны были перегрузить в состав, следующий за границу. Товарищи из органов со мной не поделились, но думаю очевидно, что на таможне у преступников тоже были свои люди.

— Два вопроса, Ефим Григорьевич!

— Слушаю, Сергей Васильевич.

— Не проще было вагон просто отцепить и куда надо прицепить?

— Может быть в некоторых случаях и так делали. Я железнодорожную кухню не знаю, но могу предположить, лишние перемещения лишние глаза, а машинисты люди грамотные. У кого-то обязательно возникнет вопрос, что за вагон. Какой второй вопрос?

— Второй. А если бы они на сержанта не напали?

— Ну так он парень настырный, думаю дошёл бы и до меня, и до товарища Шахрая. А бандитам огласка как серпом по яйцам.

— Товарищи, так это контрабанда контрабандой, а ведь в случае войны это готовая шпионская сеть!

— Соображаешь, Борис Абрамович. Так что об этом никому. Для всех остальных Жуков предотвратил просто кражу пиломатериалов.

— Наградить бы его, — предложил товарищ Чепига.

— Подумаем. И его и лейтенанта Фомина. Вообще это всей дивизии большой плюс. Мне уже звонил командующий корпусом товарищ Власов и выразил дивизии благодарность.

— И шоферов надо не забыть, если не орден, то ценный подарок нужен. Часы, например.

— Или ножи.

— Так, товарищи! Хватит! Сказал, подумаем. Давайте Карпина послушаем. И откройте кто-нибудь уже окно. Дышать не видно, как накурили.

Командиры сделали по паре глотков свежего воздуха и вероятно, чтобы не допустить снижения концентрации никотина в лёгких, все как один потянулись за папиросами. Майор Карпин в один затяг скурил треть папироски и с сожалением отложил её в сторону.