Теперь я пялюсь на Резника уже совсем не скрываясь. Наслаждаюсь каждым мигом, каждой секундой того, как кровь, отливает от его лица, и оно становится болезненно зеленым.

— Не понимаю, о чем вы, Форвард. Снова инсинуации?

— Инсинуации? – Форвард усмехается, хотя определение «скалится» здесь подходит намного больше. – Я оперирую фактами, счетами и банковскими выписками, а так же официальными документами, полученными по моему личному запросу. Наши кипрские коллеги, хоть и пекутся о конфиденциальности, но вы для них явно слишком мелкая сошка, чтобы сильно… секретничать. – Переводи взгляд на Орлова. – Кирилл, твой генеральный директор не просто мразь, но еще вор и взяточник.

Форвард бросает на стол тонкую папку.

— Здесь все необходимые доказательства, Резник, - продолжает своим безжалостно-спокойным тоном. – Но я могу коротко пробежаться по основному.

Он говорит и говорит, ни разу не сбиваясь, не запинаясь, как оратор от бога.

Рассказывает, какие были схемы вывода, как и через кого на него выходили желающие заиметь «своего человека» в нужной кампании. Что Резник уже давно продает свои услуги – как паразит «подселяется» в нужную структуру, а потом выполнят то, за что ему платят – разваливает изнутри, устраивает «корпоративные войны» или сливает информацию. Когда выполняет свою миссию – его аккуратно выводят из игры, чтобы не портить репутацию.

В «Элиан» его сунули наши конкуренты – чтобы «дооптимизировался» до ручки, в таком духе. Форвард, правда, тут же подчеркивает, что это только его теория, потому что с его нанимателями он, разумеется, в контакты не вступал и задушевные разговоры не вел.

— Но, знаете… - Форвард едва заметно чешет кончик носа, усмехаясь очень по-волчьи. В эту минуту они со Славой так похожи, что мне приходится моргнуть, чтобы согнать наваждение. – Жадность фраера сгубила, Резник. Когда предложили сумму с огромным количеством нолей, ты, конечно, не смог устоять и не сильно задумывался о безопасности.

— Ты… — шепчет Орлов, глядя на Резника.

— Это ложь! – Генеральный вскакивает на ноги, трясется. Маска лощеного топ-менеджера задорно слетает с его лица, обнажая загнанную в угол, перепуганную до усрачки крысу

Так наслаждаюсь открывшимся зрелищем, что не сразу понимаю, что он тычет в меня пальцем и горящим бешенством взглядом.

— Это все она, да?! Сука! Ну давай, скажи, почему ты меня топишь, святая наша Франковская! Расскажи, что ты трахаешься с размалеванным малолеткой, пока его папочка устроил тебя на теплое местечко. Или ты с ним обоими…?

— Резник!

Форвард вырастает передо мной стремительно, как отгораживающая от грязи стена.

До этого ублюдка даже пальцем не дотрагивается, но генерального как ветром сдувает – на добрых пару метров. Реально, в дальний угол кабинета, как пойманного с поличным вора.

Я смотрю в пол, боясь посмотреть по сторонам.

Ругаю себя на чем свет стоит за то, что не принесла это проклятое заявление раньше.

— Кирилл, я думаю, самое время пригласить службу безопасности.

Орлов уже прикладывает телефон к уху, резкими отрывистыми фразами просит зайти начальника эСБэ и прихватить с собой пару человек для сопровождения.

Взгляд Резника мечется от стены к двери, как будто он всерьез раздумывает сбежать.

Но когда натыкается на Форварда – резко ссутиливается и вся его бравада сдувается как воздушный шарик.

— Ах ты гнида, - сквозь зубы шипит Орлов. – Я же тебя, тварь, по судам затаскаю, посажу, блядь!

— Думаю, теперь Владимир Эдуардович будет очень разговорчив, - отпускает последний комментарий Форвард, поворачиваясь к двери.

Резник сидит, обмякнув, глядя в одну точку. На моих глазах несколько раз судорожно вздыхает, как будто раздумывает, не закатить ли истерику. После всего, что я теперь о нем знаю, никаких сомнений, что он бы уже давно рыдал и ползал на коленях, если бы была хоть малейшая надежда, что это поможет.

Возможно, как раз в эту минуту он уже строит новый план, как выкрутиться. Но мне уже все равно, потому что это будет уже совсем другая грязная история, и меня никак не коснется.

Пользуясь тем, что Орлов и Форвард отвернулись, встаю, подхожу ближе.

У меня осталось еще одно невыполненное обещание.

Хотя после «презентации» Форварда Резника наверняка и сам догадался, откуда растут корни его проблем. Как минимум – некоторые из них.

— Владимир Эдуардович, - привлекаю его внимание, но он так резко вскидывает голову, как будто проорала это ему на ухо. Смотрит на меня мутным взглядом, сжимая пальцы в замок так отчаянно, что противно хрустят костяшки.

Мы снова смотрит друг на друга. Вспоминаю его триумфальный взгляд тогда, на парковке. Вряд ли он тогда думал, что пройдет совсем немного времени и мы с ним поменяемся местами. Хотя смотреть на него с триумфом мне совсем не хочется. Скорее с жалостью, но для него так еще хуже.

— Людмила просила передать, что это ее прощальный подарок.

Он морщится. Губы сжимаются в одну тонкую белесую линию, дрожат, изредка обнажая зубы. Настолько неприятное зрелище, что хочется отвернуться, но я выдерживаю.

Резник что-то беззвучно шипит – вижу только, что губы складываются в непонятные слова. Веду плечами, чтобы избавиться от неприятного озноба, и в эту минуту в кабинет входит служба безопасности во главе с нашим здоровенным Петром Фёдоровичем. Не знаю, зачем Орлов просил его взять сопровождающих, если этот человек сам по себе выглядит как обвинение и приговор в одном флаконе.

Генерального уводят – становятся по обе стороны от него, чтобы процессия не сильно бросалась в глаза, хотя почти наверняка все это станет поводом для сплетен уже в ближайшие дни. Краем уха слышу, что «эСБэшник» отчитывается – полицию вызвали. Орлов просит разыскать еще парочку «нужных» людей, начинает шепотом перечислять фамилии, но я не прислушиваюсь.

Вместо этого натыкаюсь взглядом на фигуру стоящего за дверью Форварда – он явно только этого и ждал, потому что тут же кивает, привлекая внимание.

Я выхожу к нему. Нужно что-то сказать, но на языке вертится только какая-то банальщина.

— Спасибо, что вмешались, Павел Дмитриевич, - все-таки произношу самую избитую из них.

— Я сделал это ради Вячеслава. Надеялся, что удастся избежать скандала. Хотя, - хмурится, глядя в спину идущего в сопровождении по коридору Резника, - все равно момент был упущен.

— Но… все будет хорошо? – Снова чувствую неприятный озноб.

— Майя, вам не о чем беспокоится. Разве что… – Снова фокусирует внимание на мне, правда, всего на несколько секунд. – Не передумали писать заявление? Кажется, у Орлова как раз освободилось кресло генерального директора.

После того, что резник проорал на весь кабинет? Боже, мне остается только надеяться, что Орлов позволит мне уйти без скандала и осуждающего взгляда в спину. Про то, чтобы получить хорошую рекомендацию, стараюсь даже не думать. Говорят, из бывших ТОП-менеджеров получаются хорошие огородники. Или валяльщицы игрушек, или чем там обычно занимаются женщины, вмиг просравшие свое блестящее будущее?

Ничего этого вслух, разумеется, не произношу. Просто улыбаюсь именно так, чтобы это выглядело лучшим ответом на его вопрос. Что он сам думает об этом моем решении, снова многозначительно написано у него на лице. Но от комментариев воздерживается.

— Простите, что не смогу с вами пообедать, - извиняюсь, хотя в этом нет никакой необходимости.

— Ничего. Но, ради бога, Майя, не спешите удалять мой номер. Я не буду вас смущать поздними звонками и непристойными посланиями.

Мы прощаемся без слов.

Жду, пока он исчезнет в лифте и собираюсь с мыслями, прежде чем зайти в кабинет к Орлову. Хочу придумать, как получше начать – у меня была заготовлена сносная маленькая речь, но теперь, когда он в курсе «служебного романа», она абсолютно неактуальна.

— Майя Валентиновна! – Его громкий голос из кабинета все равно застает меня врасплох. – Зайдите.

Я переступаю порог, закрываю дверь.