Затем пространство внутри лепестков начало искажаться. Реальность буквально складывалась сама в себя, создавая невозможные геометрические формы. Углы существовали там, где их не должно было быть. Прямые линии изгибались, не меняя направления. Воздух мерцал, как от жара, хотя температура оставалась нормальной.

Юна почувствовала головокружение — её мозг отказывался обрабатывать то, что видели глаза.

Кайбер-кристалл в центре конструкции начал меняться. Его структура перестраивалась, а чёрный катализатор растворялся, пропитывая каждый атом кристаллической решётки. Пространство вокруг кристалла складывалось в сложные узоры, направляя потоки энергии с невообразимой точностью.

Звук изменился — низкий гул превратился в сложную гармонию, почти музыку. Но это была музыка не для человеческих ушей — слишком глубокая, слишком чужая.

— Машина поёт, — тихо сказал Грейс. — Каждый раз по-разному. Словно каждый кристалл — это отдельная песня. Так было всегда, с самых первых записей.

Юна не могла оторвать взгляда от невозможного зрелища. Её научное образование кричало, что всё это противоречит законам физики, но глаза видели неопровержимую реальность. Процесс длился около десяти минут — самых долгих десяти минут в её жизни.

Когда всё завершилось, один из лепестков раскрылся с тихим шипением, и оттуда выплыл готовый кристалл. Он изменился кардинально — теперь светился изнутри холодным голубым светом и слегка вибрировал в воздухе, словно содержал в себе энергию небольшой звезды. Воздух вокруг него искрился крошечными разрядами.

— Ещё одно Кристаллическое Сердце готово, — объявил Грейс, осторожно направляя кристалл в защитный контейнер при помощи магнитных манипуляторов. Его голос звучал устало, словно процедура отняла у него часть жизненных сил. — Его вес увеличился примерно в тысячу раз. Этого хватит на энергоснабжение крупнейшей космической станции на сотни лет.

— Невероятно, — прошептала Юна, и это было чистой правдой. Но за восхищением скрывался ужас — ужас перед технологией, которая была создана существами, превосходящими человечество настолько, что их творения казались магией.

— Добро пожаловать в команду, доктор Прилл, — сказал Грейс, выключая машину. — Теперь вы — хранитель одной из величайших тайн галактики. И одной из самых опасных.

Локация: Жилой отсек станции, каюта Юны

Время: Поздний вечер, первый день

Каюта оказалась удивительно комфортной — просторная, с настоящим окном, выходящим в космос. Но комфорт был обманчивым. Стены были слишком толстыми, дверь — слишком массивной. Это была не каюта, а роскошная тюремная камера.

Юна сидела за небольшим столом, просматривая записи скрытой камеры на крошечном экране, спрятанном в сетчатке глаза. Изображение было чётким — каждая деталь процесса зафиксирована с идеальной точностью. Это была бесценная информация для её кураторов.

Но передать её будет непросто. Станция находилась в глубоком космосе, связь с внешним миром строго контролировалась. Сотрудники работали по пожизненным контрактам без права покидать станцию. Информационная блокада была абсолютной.

За окном медленно вращалась звезда, её поверхность покрывали тёмные пятна там, где станция высасывала энергию. Зрелище было красивым и жутким одновременно. Где-то там, в глубинах светила, древняя машина черпала силу для своих непостижимых процессов. Тысячелетиями.

Юна спрятала записывающее устройство в специальный тайник за панелью стены. Ждать придётся долго, но альтернативы не было. Пожизненный контракт означал именно то, что написано — до самой смерти.

Она легла на кровать, но сон не шёл. В голове крутились образы невозможной машины и её древних ритуалов. Кто создал станцию? Где они теперь? И что случится, когда машины наконец откажутся служить людям?

Где-то в коридорах станции раздались шаги — мерные, тяжёлые. Патруль безопасности. Юна закрыла глаза и притворилась спящей, но сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно за дверью.

Завтра начнётся её новая жизнь — жизнь хранителя чужих секретов и пленницы древних машин.

Локация: Курортная планета "Аквамарин", спа-центр Блас-Тех

Время: Ровно через год после начала работы на станции

Год на станции изменил Юну. Её лицо осунулось, в волосах появились первые седые нити. Работа с древними машинами оставляла след не только на теле, но и на душе.

Юна лежала на массажном столе, наслаждаясь первыми за год лучами настоящего солнца. Двухмесячный отпуск на корпоративном курорте был частью контракта — способ поддержать моральный дух сотрудников, работающих в изоляции.

Но для Юны это был долгожданный шанс.

Во время процедуры она незаметно активировала миниатюрный передатчик. Устройство было настолько маленьким, что его не засекли даже тщательные сканеры безопасности Блас-Тех.

Данные начали передаваться короткими импульсами, замаскированными под естественные электромагнитные помехи. Каждый импульс содержал фрагмент записи с производственного процесса. Передача займёт несколько дней, но будет абсолютно незаметной.

— Как самочувствие, доктор Прилл? — поинтересовался массажист.

— Прекрасно, — улыбнулась Юна. — Год на станции дался нелегко. Приятно снова почувствовать себя человеком.

Она закрыла глаза, продолжая наслаждаться процедурой. Где-то в космосе её истинные работодатели уже получали первые фрагменты информации о величайшей тайне галактики.

Через два месяца ей предстояло вернуться на станцию. Ещё один год среди древних машин и их непонятных ритуалов. И так до самой смерти — пожизненный контракт не оставлял иллюзий.

Но теперь она знала — жертва была не напрасной. Правда о Кристаллических Сердцах должна была выйти наружу.

Локация: Нар-Шадаа, личная лаборатория Алекса Коррена

Время: Через неделю после начала передачи

Алекс откинулся в кресле и потёр уставшие глаза. Уже четвёртый час он изучал данные, переданные агентом "Призма-6", и каждый новый файл приносил всё больше вопросов.

Голографический проектор показывал трёхмерную схему производственного цикла Кристаллических Сердец. Цифры, графики, видеозаписи — всё выглядело как документация к невозможному.

— Верена, — позвал он помощницу. — Посмотри на это.

Она подошла к проектору, изучая светящиеся схемы.

— Посмотри на это, — Алекс указал голограмму процесса. — Оно берет энергию прямо из фотосферы звезды

— Как это помещается в кристалл?

— Вот именно. По всем законам физики, эта машина должна была взорваться ещё при первом запуске. Но вместо этого она работает уже тысячелетия.

Алекс переключил проекцию, показывая данные о материальном балансе.

— Смотри сюда. На входе — кайбер-кристалл и грамм неизвестного катализатора. На выходе — кристалл массой в тысячу раз больше, но способный питать весь Корусант в течение трех дней.

Алекс возобновил голозапись производственного процесса, тайно сделанную агентом.

Изображение было чётким — Юна сумела зафиксировать каждую деталь. Машина-цветок пульсировала светом, участок звезды темнел, пространство искажалось невозможным образом, и из кайбер-кристалла рождалось нечто совершенно иное.

— Это не технология, — тихо сказал Алекс. — Это магия. Или что-то настолько продвинутое, что неотличимо от магии.

Он переключился на другой набор данных — регламент работы оператора.

— Послушай это, — Алекс начал читать вслух. — "Танец Призыва: три полных оборота по часовой стрелке, два против часовой. Отклонение от траектории более чем на 15 сантиметров приводит к нестабильности кристаллической матрицы."

— Машина реагирует на движения человека?

— Не только на движения. Смотри дальше: "При касании сенсорных узлов оператор должен находиться в состоянии сосредоточенного спокойствия. Эмоциональное возбуждение или тревога негативно влияют на процесс синтеза."

Алекс закрыл файл и задумчиво посмотрел на Верену.