— Кристаллы требуют более деликатного обращения, — объясняла она, программируя специализированных дроидов. — Неправильная добыча может повредить кристаллическую решетку.

Теперь в его распоряжении были две заброшенные планеты с четырьмя тысячами работающих дроидов и непонятным количеством аборигенов.

Финальным аккордом стало отключение станции гиперсвязи. Алекс подключился к древней системе работающей станции гиперсвязи и заблокировал навигационные данные для всех, кроме авторизованных кораблей.

— Готово, — сказал он, наблюдая, как на экране гаснут индикаторы маяков. — Теперь этот сектор закрыт. Попасть сюда можно только зная специальные коды.

Он задумчиво смотрел на звезды за иллюминатором. У него были две планеты, полные ресурсов. Закрытый сектор космоса. Торговый хаб, приносящий десятки миллионоы прибыли ежемесячно. Тайные гипермаршруты, дающие невероятное преимущество в скорости доставки.

Алекс вспомнил карту Внешнего Кольца с сотнями красных точек — заброшенными мирами. Сколько еще таких секторов можно было закрыть? Сколько ресурсов просто лежало без дела, ожидая того, кто сумеет их взять?

Империя сжималась к центру, оставляя окраины. А он мог незаметно заполнять эту пустоту.

От ремонта дроидов на Нар-Шадаа до контроля над звездными системами — путь длиной в одиннадцать лет. Он был доволен собой.

Но Алекс думал не о дроидах-добытчиках или складах руды. Он думал о той небольшой деревне на Терсике, о пожилом фермере с мозолистыми руками. О людях, которые остались на заброшенной планете и продолжали жить, несмотря ни на что.

Формально он закрыл систему ради контроля над ресурсами. Но была и другая причина — защитить этих людей. Работорговцы больше не найдут сюда дорогу. Имперские налоговые инспекторы не будут требовать выплат с несуществующих доходов. Криминальные синдикаты не станут вымогать дань с беззащитных поселений.

— Верена, — позвал он тви'лечку, изучавшую геологические карты. — Как думаешь, что мы можем сделать для местных жителей?

Она подняла голову от экрана:

— В каком смысле?

— Ну, они живут практически в каменном веке. Никаких современных технологий, никакой связи с внешним миром. Может, стоит им помочь?

Верена задумалась:

— Можем поставлять товары первой необходимости. Медикаменты, инструменты, оборудование. У нас есть торговые связи, достать все это несложно.

Алекс кивнул, но что-то его смущало. Он активировал голопроектор и вызвал изображение деревни на Терсике. Простые деревянные дома, огороды, пастбища. Люди в домотканой одежде, работающие самодельными инструментами.

— Смотри, — сказал он, указывая на голограмму. — Они самодостаточны. Бедны, но независимы. Выращивают еду, делают одежду, строят дома. Все сами.

— И что в этом плохого?

— А теперь представь, что мы начинаем поставлять им готовые инструменты. Металлические лопаты вместо деревянных, заводские ткани вместо домотканых, консервы вместо свежих овощей.

Верена пожала плечами:

— Их жизнь станет легче.

— Но они станут зависимыми, — Алекс увеличил изображение кузницы в деревне. — Видишь этого кузнеца? Он делает простые инструменты из металлолома. Плохого качества, но делает сам. А если мы дадим ему готовые инструменты?

— Он перестанет их делать.

— Именно. И никогда не научится делать хорошие. А его дети вообще не будут знать, как работать с металлом. Через поколение они полностью потеряют эти навыки.

Алекс задумчиво ходил по мостику. Ситуация напоминала ему что-то знакомое. Внезапно он понял — это была галактическая цивилизация в миниатюре.

— Знаешь, в чем проблема всей галактики? — сказал он. — Все зависят от технологий раката. Гипердвигатели, репульсорные двигатели, щиты — все это основано на их разработках. Мы как дети, играющие с игрушками взрослых.

— Но эти технологии работают уже тысячи лет.

— Работают, но мы их не понимаем. Не можем улучшить, не можем создать что-то принципиально новое. Просто копируем и адаптируем древние образцы.

Он остановился у иллюминатора, глядя на звезды:

— А эти фермеры на Терсике… они в каком-то смысле на правильном пути. Пути самостоятельности. Да, их технологии примитивны. Да, жизнь тяжела. Но они развиваются сами, своим умом. И у их потомков есть шанс пойти дальше, создать что-то новое. У них может быть будущее, а у нашей цивилизации нет.

— Ты предлагаешь оставить их в каменном веке?

— Нет, — Алекс покачал головой. — Я предлагаю найти золотую середину. Не давать готовые инструменты, а научить делать хорошие инструменты самим.

Он вернулся к голопроектору и начал делать пометки:

— Смотри — вместо готовых лопат мы можем поставить качественную сталь и показать, как ее обрабатывать. Вместо готовой одежды — дать хорошие ткацкие станки и научить ими пользоваться. Вместо консервов — новые сорта растений и современные методы сельского хозяйства.

Верена заинтересованно наклонилась к экрану:

— Технологии вместо товаров?

— Именно. Пусть они производят все сами, но лучшего качества и в больших объемах.

Алекс начал составлять список. Металлургические печи простой конструкции. Ткацкие станки. Столярные инструменты. Семена высокоурожайных сортов. Породистый скот. Медицинское оборудование, которое можно обслуживать без специалистов.

— Но это потребует времени, — заметила Верена. — Нужно будет обучать людей, объяснять принципы работы.

— Время у нас есть. А обучение… — Алекс улыбнулся. — Ты отлично разбираешься в технологиях. Могла бы стать хорошим учителем. Купим протокольных дроидов в помощь.

Через час у него был готов план. Не благотворительность, а инвестиция в будущее. Создание минимальной, но независимой производственной экосистемы.

— Начнем с самого необходимого, — сказал он, показывая список Верене. — Кузница с современным оборудованием, но простым в обслуживании. Мельница с металлическими жерновами. Лесопилка с хорошими пилами. Ткацкая мастерская.

— А энергия?

— Ветряки и водяные мельницы. Никакой зависимости от внешних поставок топлива или запчастей.

R4-K9 просигналил и вывел на экран расчеты:

— Стоимость базового комплекта оборудования — пятьсот тысяч кредитов. Транспортные расходы — еще сто тысяч.

Алекс усмехнулся. Меньше процента от месячной прибыли торгового хаба. Практически бесплатно.

— Но есть еще одна проблема, — сказал он, вызывая экологические карты Терсика. — Это бывший промышленный мир. Биосфера серьезно повреждена. Почвы истощены, многие виды животных и растений исчезли.

На экране отображались безжизненные пустоши вокруг заброшенных шахт, загрязненные реки, вырубленные леса.

— Аналитический кластер, — обратился он к корабельному компьютеру. — Проанализируй экологическое состояние Терсика. Составь проект восстановления биосферы.

— Анализ займет шесть часов, — ответил синтезированный голос. — Требуется дополнительная информация о первоначальной экосистеме планеты.

— Используй архивы Техносоюза. У них должны быть данные за сотни лет промышленной деятельности.

Алекс откинулся в кресле. Восстановление экологии — задача на десятилетия. Но начать можно с малого. Завести новые виды растений, устойчивые к загрязнению почв. Запустить в водоемы рыбу, способную очистить воду. Высадить быстрорастущие деревья для восстановления лесов.

— Начнем с культурных растений, — сказал он Верене. — Новые сорта овощей, фруктовые деревья, зерновые культуры. Передадим их фермерам и посмотрим, что получится.

— А дикие виды?

— Потом. Тут можно здорово напортачить.

Через шесть часов аналитический кластер выдал результат. Трехмерная модель планеты, показывающая текущее состояние и проект восстановления.

— Критическое загрязнение в радиусе пятидесяти километров от крупных шахт, — зачитал Алекс отчет. — Средний уровень загрязнения в промышленных зонах. Относительно чистые территории в сельскохозяйственных районах.