Разворачиваюсь и, опираясь о край туалетного столика, дышу часто и глубоко, но всё-равно не хватает дыхания, отчаяние накрывает. Всё эти два года я думала, что обрела своё собственное счастье. Разве семья не должна строиться на доверии? Его нет с самого начала.
— Какая же ты дура, Шерелин.
Судорожно вдыхаю.
Так. Соберись немедленно.
Смахиваю с лица золотистую прядь волос и осматриваюсь. Если я здесь, то нужно что-то поменять, решить, исправить.
Ройнхард спит с моей сестрой, которая уже месяц в столице вместе с матерью. Мы до сих пор ещё не виделись, я всё откладывала встречу. С мамой у меня всегда были сложные отношения, а сестра… Она от другого мужчины, родные мы по матери, и, разумеется, ближе мы от этого так и не стали.
Я видела её лишь несколько раз в жизни, но мне хватило, чтобы понять, как они похожи с госпожой Амалиен Декар.
Встреча произойдёт сегодня, и она будет не из приятных. После этого сестра станет частой гостьей моего дома.
Какая ирония, а я ведь в самом деле поверила, что она хочет наладить со мной отношения! Как бы не так, теперь её планы у меня как на ладони.
И никто об этом не знает.
Сон как рукой сняло, хотя никакого сна и не было. Пять минут назад я стала свидетельницей измены мужа. И это понесло за собой страшную трагедию…
Разворачиваюсь, бросая взгляд в сторону двери, куда удалился Ройнхард. По внутренней стороне бедра стекает результат бурного акта, напоминая о том, что именно эта ночь принесла мне радостную новость.
И что теперь делать?
Немедленно выпить горькую настойку. Но разве невинная частичка виновата в том, что его отец — бессердечный негодяй?
Мысли путались в голове. Минувшие события как пушечные выстрелы чередой взрывались один за другим.
Я так свыклась с тем, что во мне зародилась жизнь, пусть и небольшой срок, но это уже случилось. Одна мысль, что я держу кроху на руках, растапливает сердце и обиду. Заставляя сердце жить…
Я сохраню ребёнка вопреки всему.
И Ройнхард об этом никогда не узнает.
Как он сказал? Моей магии недостаточно, чтобы выносить ребёнка?
Ха!
Мы ему ещё покажем! Он пожалеет, что предал нас. Очень сильно пожалеет.
Снова в груди защемило, снова потекли слёзы, как бы я ни держалась, боль разрывала.
И всё-таки как я перенеслась на два месяца назад? Для этого нужно иметь мощной силы дар. Другого объяснения я не могу дать. Только магия способна это сделать. Редкая и запретная магия.
Несколько секунд я смотрю в собственное отражение, и тут меня просто оглушает собственной догадкой.
Ну конечно… Мой ребёнок! Он настолько сильный, что своей магией почувствовал смертельную опасность и откинул нас назад.
Ошеломленно смотрю в свои пылающие магией огня глаза, в груди не хватает дыхания от страха и восхищения.
Если это так, то я просто обязана выносить моего малыша и родить. Он подарил мне вторую жизнь.
Судорожно обдумываю всё, время от времени подавляя приступы отчаяния. Разум буквально был в неравной схватке с эмоциями. Только боги знают, какая борьба происходит внутри меня.
Ройнхард так и не вернулся в спальню, и блеклый рассвет я встретила одна. Сегодня он останется в нашей резиденции и вместе со мной встретит гостей. Боги, как я радовалась такому событию, Ройнхарда сложно уговорить остаться на тесном семейном торжестве, он обычно оставлял это всё на меня. Но в этот раз я знаю почему, знаю истинную причину такого снисхождения. Он остался из-за моей сестры.
Сердце снова кольнуло и горячо забилось, слезы застилали глаза, хотя всё это время щёки оставались влажными, я даже не заметила, как непрерывно плачу. А осознание, что я была бы сейчас мертва, выбивало воздух из легких.
Вряд ли бы Ройнхард долго печалился по такому недоразумению. Его бы наверняка утешила Беттис, и он быстро бы забыл обо мне. О нас…
Яркий луч света пробился в окно и ослепил, я болезненно поморщилась, за дверью послышалась возня слуг. Отрываю взгляд от скомканной постели со следами страсти, на которую пялилась оставшиеся часы, и смотрю на настенные массивные часы, показывающие семь утра.
Надо приводить себя в порядок.
Как же невыносимо оставаться здесь, рядом с ним. Хотелось прямо сейчас собрать вещи и исчезнуть, спрятаться и зализывать собственные раны, но не могу. Ройнхард здесь, он не отпустит. Я нужна ему как изысканная брошь на лацкане дорогого камзола — деталь, подчеркивающая его положение, но никак не согревающая его сердце. Как редкая картина в его галерее — предмет восхищения для гостей, но не источник личного вдохновения. Как дорогая ваза на столе переговоров — символ достатка, но не сосуд для живых цветов. Ею стала Беттис.
Судорожно делаю вдох.
— Потерпи ещё немного, Шерелин, всего один день.
Я приму мать и её , а после сбегу из этой клетки, когда он уединится с ней .
Я помню его долгое отсутствие… тогда я была слепа.
Но не сейчас!
Поднявшись с кресла, направилась в ванную комнату. Кармен как всегда была рядом и не задавала лишних вопросов, хотя видела моё состояние. Хочу припереть её к стенке и выбить из неё всё, что знает. Но зачем? Теперь нет в этом смысла.
Пришлось долго возиться со своим внешним видом, чтобы убрать припухшие от слез веки и красноту глаз.
— Что наденете, госпожа?
Поворачиваюсь к гардеробу. Все эти безумно дорогие наряды в одночасье поблекли, какая разница, что надеть. Для кого? Мужа-предателя? Это потеряло смысл.
— Без разницы, — бросаю хрипло.
Кармен теряется, но быстро соображает.
Нет, Шерелин, ты будешь выглядеть сногсшибательно, несмотря ни на что!
— Вот это давай, — указываю.
Уже вскоре на мне оказалось нежнейшее шелковое платье персикового цвета. Оно струилось по фигуре, подчеркивая талию и мягко обнимая бедра. Вырез деликатно открывал ключицы и приподнимал грудь. Невероятно элегантное и вкусное. Персиковый — любимый цвет Ройнхарда…
Уже через пару часов в зеркало на меня смотрела прежняя Шерелин, роскошная блондинка, Золотая драконица и жена самого богатого дракона в столице.
Только не хватало одного — улыбки и блеска в глазах.
Но это ведь не страшно, правда ведь?
В приёмный зал я спустилась в гордом одиночестве. И не ожидала увидеть там Дер Крэйна, ведь согласно событиям настоящего я встретила гостей одна: Ройн присоединился немного позже.
Видимо, моя утренняя истерика поменяла ход событий. Но теперь поменяется всё, сегодня я не лягу в супружескую постель.
И как бы я ни держалась, стараясь не выдавать поступающих к горлу эмоций, а меня пробила дрожь. Хотелось кричать: «Как же так⁈ Как ты мог, любимый? Ты ведь давал клятвы перед всеми.»
Но я смолчала, проглотила обиду.
Ройнхард был при параде, синий цвет мундира ему к лицу. Судя по тому, что в его руках книга, а сам он расслабленно восседает в кресле, положив щиколотку на колено, в приёмной он уже давно.
Меня опалило жаром, когда его грозовой взгляд пал на меня.
Вся моя выдержка, все мои попытки казаться сильной рухнули в одно мгновение! Его взгляд… Этот пронзительный, изучающий с ног до головы взгляд словно кинжал вонзился в самое сердце.
Оказалось, я не готова оставаться с ним наедине.
Замерла на пороге, не в силах пошевелиться. Каждая клеточка тела кричала от боли и предательства. В голове пульсировала лишь одна мысль: нашему браку конец. Я не смогу быть с ним и делать вид, что ничего не замечаю. Не смогу.
Я разворачиваюсь, чтобы выйти, понимая, что веду себя странно, но не могу ничего поделать, слезы душат.
— Стой, — гремит голос дракона, отдаваясь эхом по холодному помещению, вызывая внутри меня тревогу. — Вернись.
Это были не просьбы — приказ.
Потерпи, Шери, скоро тебя здесь не будет.
Медленно разворачиваюсь.
Ройнхард наблюдает за мной, не двигаясь. В его глазах не было ни ярости, ни подозрений — только холодный изучающий взгляд. Он казался отстраненным наблюдателем, словно анализировал сложную математическую задачу, в которой я — ключевая переменная. Он всегда был таким, но сейчас для меня бесконечно чужой. Невидимая стена встала между нами.
