«Потому что смерти нет, дитя. Есть лишь перерождение душ во множестве миров под благим светом Источника. А значит, все мы ещё можем встретиться».

Похоже, в реальном мире я потеряла сознание совсем на чуть-чуть. Потому что, когда очнулась и, приподнявшись на локте, кое-как застегнула на запястье один браслет, со вторым мне уже помог опустившийся на колено Геллерт. Продолжая сжимать мои пальцы, заглянул в лицо:

— Как вы? — и тревога в его взгляде густо мешалась с желанием как следует меня отчитать.

— В порядке, — без запинки солгала я. И, не подумав об уместности момента, ляпнула: — Наварр ушёл.

Черты Геллерта исказила судорога — он поверил мне сразу же.

— Но просил передать, — зачастила я в попытке сгладить жестокость сказанного, — что гордится вами и считает своим лучшим учеником. А ещё одобряет ваш выбор супруги.

Выпалила последнее и пожалела: зачем? Не такая уж это важность.

Однако Геллерт считал иначе. Не успела я пискнуть, как оказалась в крепком, выбивающем дух объятии.

— Это не выбор, — глухо произнёс муж. — Это судьба.

У меня вырвался тихий вздох. И, уткнувшись носом Геллерту в шею, я попросила:

— Не сердитесь.

— Постараюсь. — Моих волос ласково коснулась твёрдая ладонь. — Ведь, как ни крути, без вас замок бы не выстоял.

Ответить мне помешал звук торопливых шагов.

— Всё в порядке, монсеньор? — встревоженно спросил остановившийся рядом Кератри.

— С нами да, — продолжая обнимать меня, отозвался Геллерт.

Короткая пауза, и граф заговорил, подбирая слова:

— Монсеньор, мне грустно это сообщать…

— Мессер ушёл, — ровно закончил за него Геллерт. — Я знаю, Виктор. Что с молодым де Шеро?

Кератри бросил взгляд вдоль стены.

— Похоже, жив. Ему помогает его светлость Тьерсен.

— Хорошо. — Муж наконец отпустил меня и с явным трудом поднялся на ноги. — Идёмте к нему. Кристин?

Я молча кивнула: конечно. Ухватилась за протянутую руку и кое-как встала с камней. Голова немедленно закружилась, в глазах потемнело. «Без обмороков тут!» — прикрикнула я на себя. И, опираясь на локоть Геллерта, как могла твёрдо зашагала бок о бок с мужчинами.

Маркиз сидел, привалившись к стене башни. Закрытые глаза, восковой цвет лица, безвольное, похожее на тряпичную куклу, тело. Однако мертвенно-бледный Тьерсен, слушавший пульс у него на шее, сипло сообщил нам:

— Бьётся. Но очень слаб, нужна помощь Хранительниц.

— Обойдёмся.

Геллерт аккуратно снял с предплечья мои пальцы и грузно опустился перед де Шеро на колени. Положил ладонь маркизу на грудь, сомкнул веки, и черты его заострились до такой степени, что тронь — и порежешься. Зато лицо де Шеро постепенно перестало походить на маску мертвеца, и дыхание сделалось гораздо явственнее. Тогда Геллерт убрал ладонь, медленно, словно заржавленный, выпрямился и, сев на пятки, хрипло позвал:

— Керриан!

Железный ворон без промедления приземлился на зубец крепостной стены, будто специально ждал где-то поблизости.

— Носильщиков из лазарета сюда, скорее. И, — Геллерт запнулся, справляясь с болью, — траурный отряд для герцога Наварра.

— Кр-р-р-а!

Птица взмыла в воздух — только закатное солнце вспыхнуло на крыльях кровавыми бликами. А Геллерт вдруг покачнулся, и если бы мы с Тьерсеном не подхватили его, непременно осел бы на камни.

— Пожалуй, нужны ещё одни носилки, — озабоченно заметил Кератри, а герцог, поморщившись, отозвался:

— Сами справимся.

Вопросительно посмотрел на меня:

— Ваша светлость?

И я уверила:

— Дойду.

Тьерсен кивнул и обратился к графу:

— Помогайте, Виктор.

Вдвоём они бережно подняли Геллерта и понесли со стены в замок. А я поковыляла следом, на одной силе воли удерживаясь от того, чтобы не свалиться пластом.

***

Впервые на своей памяти я очутилась в спальне светлейшего князя, но рассматривать её было некогда. Мужчины опустили Геллерта на кровать под тёмно-синим балдахином, и я с их помощью раздела мужа до исподнего. Поудобнее поправила ему подушку, подтянула одеяло и поняла, что ещё чуть-чуть, и стеку на прикроватный коврик.

— Позвольте, я провожу вас в ваши комнаты, — предложил всё замечающий Тьерсен.

Однако я упрямо мотнула головой:

— Благодарю, я посижу здесь. Но если бы вы были так любезны и пододвинули кресло…

Не дав мне договорить, Кератри выполнил просьбу и придвинул к кровати оббитое синим бархатом кресло. Я с нескрываемым облегчением опустилась на мягкие подушки, а Тьерсен, не спрашивая, откуда-то принёс плед и укутал мне ноги.

— Если что-то понадобится, — он приоткрыл окно, — зовите Керриана, и он всё передаст нам. Не уверен, что в замке остались слуги, способные ответить на зов колокольчика.

— Хорошо, — кивнула я, вспомнив распоряжение мужа: «Владеющие Искусством идут последними».

— Тогда мы вас оставим, — поклонился Кератри и вышел из комнаты. Тьерсен же помедлил на пороге. Окинул нас взглядом напоследок, сообщил:

— Я принесу восстанавливающее питьё, — и исчез, бесшумно прикрыв дверь.

Мы с Геллертом остались наедине.

Каждую мышцу в моём теле пронизывала дикая усталость, и очень скоро я, позабыв о приличиях, подобрала ноги и, как маленькая, свернулась в кресле клубочком. Ужасно хотелось спать, но это было непозволительно: вдруг Геллерт проснётся, и ему срочно понадобится помощь? Так что я держала глаза открытыми и размышляла. О словах Наварра: неужели он вправду увидел во мне прорастающее семя новой жизни? О том, что Геллерт ни в коем случае не должен этого узнать, иначе без разговоров отправит меня через переход. А я, как бы эгоистично это ни звучало, не желала быть вдовой с ребёнком. Нет, мне хотелось растить малыша вместе с мужем. Без замков, титулов, на чужбине, но чтобы нас было трое.

«Для этого понадобится чудо», — твердил внутренний скептик.

«Пусть чудо, — неизменно возражала я. — Разве мы его не заслужили?»

Тут мне пришлось вынырнуть из мыслей и споров. В дверь тихо стукнули, и в спальню вошёл Тьерсен. Как и обещал, он держал в руках два кубка. Один отдал мне с комментарием: «Укрепляющий отвар», — а второй поставил на тумбочку рядом с изголовьем кровати. Какое-то время с хмурой сосредоточенностью рассматривал Геллерта, а затем повернулся ко мне.

— Он спит. Очень глубоко, и это для него лучший способ восстановиться.

Я кивнула: да, пусть спит. Я посторожу, как когда-то он сторожил мой сон.

— Госпожа княгиня. — Хотя лицо собеседника было непроницаемо, мне отчего-то подумалось, что он сомневается, стоит ли говорить дальше. — Я бы настоятельно рекомендовал вам отправиться через переход. Вы не владеете Искусством, а значит, не обязаны…

— Долг жены быть рядом с мужем, — перебила я и сама удивилась, как жёстко это прозвучало.

К счастью, Тьерсен внял и моим словам, и интонации. Потому не стал спорить, а лишь напомнил о железном вороне и покинул комнату. Я же до донышка выпила отвар и, поставив кубок на пол, пристроила голову на подлокотнике кресла. В терпеливом ожидании, когда Геллерт проснётся.

— Кристин! Доброе утро, Кристин.

Меня легонько тряхнули за плечо, и, разлепив глаза, я увидела перед собой уже одетого Геллерта. Сонно улыбнулась ему:

— Доброе утро. Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, — дежурно отозвался муж. И настойчиво спросил: — Кристин, почему вы здесь?

— На всякий случай. — Я с оханьем приняла в кресле сидячее положение. После ночи в неудобной позе всё тело жутко затекло. — В замке не осталось слуг… Кстати, вы выпили отвар?

— Отвар? — Геллерт обернулся, проследив направление моего взгляда. — Нет ещё.

— Тогда выпейте, — строго сказала я. — Он, конечно, простоял всю ночь, но не должен был потерять целебные свойства.

— Хорошо, потом. — Приём лекарства волновал собеседника в последнюю очередь. — Прежде ответьте на вопрос: почему вы до сих пор в замке? Почему сразу после вчерашней атаки не ушли через переход?