«Здесь я должна смутиться, иначе как-то странно. Столько переживала, что на меня будут смотреть во время купания, а сейчас сама…»

— Кристин.

— Да. — Голос звучал заржавлено. — Да, сейчас.

Я зашевелилась и не без помощи Геллерта поднялась на ноги. Земля ещё хранила солнечное тепло, но вечерняя прохлада заставила обхватить себя за плечи.

Или, может, дело было не в ней, а в нахлынувшем чувстве одиночества?

— Ну-ка, где там ваше платье?

Подняв мои вещи, Геллерт помог мне одеться. И каждый раз, когда его пальцы, застёгивавшие крючки или расправлявшие оборки, случайно касались обнажённой кожи, я ещё несколько ударов сердца чувствовала это место.

— Спасибо.

— Не за что.

Наши взгляды встретились, и я отчего-то задержала дыхание.

— Не холодно? — заботливым жестом Геллерт убрал выбившийся из причёски локон мне за ухо.

— Нет, — наоборот, меня вдруг бросило в жар. А ещё захотелось ответить ему тем же — из-за приключения на озере несколько длинных смоляных прядей выскользнули из стягивавшей их бархатной ленты. Но конечно же, я этого не сделала. А когда Геллерт спросил:

— Идёмте? — покорно взяла его под локоть и всю дорогу шла рядом молчаливой тенью.

Чтобы почти у самого Дома Тишины всё же подать голос:

— Скажите, мы сможем уехать завтра утром?

Геллерт бросил на меня короткий взгляд:

— Вы уверены?

Я кивнула и обречённо собралась спорить. Однако после недолгой паузы спутник ровно произнёс:

— Конечно. Как захотите, — вот только тяжесть с моей души это так и не сняло.

***

Не знаю, обсуждал ли он это с госпожой Сильвией, пока я приводила себя в порядок перед ужином. Но когда вошла в скромную трапезную, освещённую огнём очага и единственным шандалом, смотрительница встретила меня с прежней теплотой, без намёка на осуждение или недовольство. Мне бы радоваться, однако вместо этого в голове ещё громче заговорил голос сомнения. Правильно ли я решила? Не упускаю ли удачный шанс разобраться во всём? А искусительница-память, воспользовавшись моментом, подкинула воспоминание, как тепло и уютно мне было в объятиях Геллерта. И как безупречно он повёл себя, да и в принципе всегда поступал.

«Надо, надо раз и навсегда выяснить, что произошло в ночь Бельтайна. Не считать сегодняшний случай на озере дурным знаком, не убегать, а встретиться с прошлым лицом к лицу».

— Дитя, ты думаешь не о том.

Вздрогнув, я подняла глаза от тарелки с нетронутой похлёбкой и встретила мудрый взгляд смотрительницы. Сконфузившись, пробормотала:

— Простите, — и услышала в ответ мягкое: — Не извиняйся, дитя. Кушай и ступай отдыхать. Как говорят у нас в горах, утро вечера мудренее.

Я улыбнулась с виноватой благодарностью, а Геллерт, внимательно слушавший наш короткий диалог, благородно перевёл разговор на другую тему:

— Кстати, госпожа Сильвия, не могу не сказать: вы готовите просто превосходно. Уверен, узнай об этом король — прогнал бы своего повара взашей и поселился поблизости, только бы есть вашу еду.

— Благодарю, Геллерт, — глаза смотрительницы польщённо заблестели. — Ты, конечно, преувеличиваешь, но мне всё равно приятно это слышать.

— Никаких преувеличений, — отмёл поправку Геллерт. — И между прочим, коль уж мы помянули обитателей дворца. Не так давно в замок Источника приезжал Кератри и рассказывал о бале по случаю дня рождения королевы — он как раз был в столице в то время…

Я уже слышала эту историю, и потому описанию столичных увеселений было сложно завладеть моим вниманием. К счастью, вскоре Геллерт и госпожа Сильвия перешли к горским делам, и вот здесь у меня уже получилось отвлечься. А когда разговор коснулся житья в Доме Тишины, я даже осмелилась спросить:

— Скажите, госпожа Сильвия, вы не боитесь? Одна, за много льё от людского жилья, а уж если зимой…

— Чего мне бояться, когда со мной милость Источника? — беспечно отозвалась смотрительница.

А Геллерт хмыкнул:

— Поверьте, Кристин, у госпожи Сильвии даже стая голодных волков будет ласковей щенят.

Я собралась усомниться, но вдруг вспомнила, как вооружённая до зубов банда Клода Вирго добровольно сдалась одному человеку. А ведь смотрительница очень талантлива в Искусстве — не зря же Геллерт упомянул, что она могла бы занять место Первой Девы.

«Да, тут остаётся только безоговорочно верить».

С этой мыслью я попыталась зачерпнуть похлёбку из своей тарелки и неожиданно обнаружила, что успела всё съесть.

«Только вкуса так и не почувствовала».

Смотрительница же, будто специально отвлекая меня, торжественно объявила:

— А теперь десерт! — и поставила на стол блюдо с высоким яблочным пирогом. Пах он умопомрачительно, но только я пообещала себе просмаковать каждую крошку, как кто-то отрывисто стукнул по оконной раме.

— Что там? — без промедления обернулся встревоженный Геллерт, и госпожа Сильвия поторопилась открыть окно.

Едва не налетев на неё, в трапезную ворвался взъерошенный Керриан и, приземлившись на стол перед Геллертом, крикнул незнакомым мне голосом:

— Беда, монсеньор! Король Бальдоэн собирает армию, чтобы идти на княжество войной и отомстить вам за свою племянницу! Сделайте что-нибудь, пока не стало слишком поздно!

Война! Меня облило леденящей паникой, а разом помрачневший Геллерт пружинисто поднялся из-за стола.

— Погоди, князь, — в тоне госпожи Сильвии звучали непривычные жёсткие ноты. — Не спеши. От того, что ты среди ночи помчишься в замок Источника, а то и потащишь с собой жену, никакого значимого толка не будет.

Взгляды Геллерта и смотрительницы скрестились, и я неосознанно втянула голову в плечи.

— Я не стратег, а всего лишь глупая женщина, — с нажимом продолжила госпожа Сильвия, — но повторю: утро вечера мудренее. Отправь послание Анри и Раймунду, если тебя это успокоит. Переговори через ворона с Виктором и, ради Источника, пережди ночь. Вряд ли за это время королевские войска успеют подойти к границам княжества.

Геллерт выдержал паузу, обдумывая сказанное, и наконец с неохотой наклонил голову.

— Вы правы, госпожа Сильвия. «Не торопясь, поспешай» — так ведь?

Смотрительница удовлетворённо кивнула, а я неожиданно для себя пискнула:

— Если дядя хочет мстить за меня, может, мне достаточно просто поговорить с ним? Пусть убедится, что со мной всё в порядке.

Кроме потери памяти, но это такие мелочи.

Геллерт посмотрел на меня, и ночь в его взгляде как будто посветлела.

— Боюсь, Кристин, вы не причина, а повод для войны. Не корите себя — не будь вас, Бальдоэн придумал бы что-то другое. А видеться с ним — да и вообще с кем-либо с равнин — вам сейчас не стоит. Поднимать на знамя невинно убиенных гораздо проще, чем живых.

Невинно убиенных? То есть меня могут лишить жизни по королевскому приказу? Я уставилась на Геллерта испуганно расширенными глазами, и госпожа Сильвия, покровительственно накрыв ладонью мои похолодевшие пальцы, твёрдо сказала:

— Геллерт, не пугай девочку. И ты, дитя, не бойся — с твоей головы не упадёт ни единого волоса. Я обещаю.

— Простите, Кристин, — Геллерт и впрямь раскаивался. — Слово чести, вам не о чем беспокоиться. А теперь, дамы, — он перевёл взгляд с меня на смотрительницу и обратно, — прошу меня извинить. Госпожа Сильвия, благодарю за прекрасный ужин.

Повинуясь безмолвному приказу, железный ворон взлетел к нему на плечо, и Геллерт вышел из трапезной. Неосознанно напрягая слух, я как будто услышала стук, с которым закрылась входная дверь. И легонько вздрогнула, когда смотрительница как ни в чём не бывало обратилась ко мне:

— Будешь пирог, дитя?

И хотя это наверняка выглядело невежливо, я отрицательно мотнула головой:

— Н-нет. Спасибо.

— Так я и думала, — вздохнула госпожа Сильвия. — Но вечерний отвар всё-таки выпей — чтобы лучше спалось.

Я послушно пригубила из глиняной кружки сладко пахнувший липой напиток, а смотрительница принялась потихоньку убирать со стола.