Уважение к мертвым — негласный закон Галактики. Неважно военный ты или гражданский, торговец или пират. Если находишь мертвого, то даешь ему подобие успокоения. Во Флоте об этом говорили так: «Мертвые заслужили покой, даже если не заслужили живыми».

На СМ-690 ритуал соблюдали строго. Найденные тела обычно размещались в боксах медблока. Тела накрывали флагом Конфедерации — или чем-нибудь в таком плане, если их не хватило. Алекс помнил случай когда им пришлось поднимать экипаж аперты, разбившейся каким-то нелепым образом. Семь человек (аперта — внушительный аппарат), из них один, как всегда бывает по «мирному» статусу, стажер-ученик. Алекс тогда выкопал из недр рундука положенный парадный шарф, чтобы накрыть стажера — мальчишке было лет двадцать. Который выглядел под этим шарфом, может, и глупо, но таков ритуал…

Алекс подошел к креслу пилота, осторожно взялся за плечи мумии. Тело было легким — обезвоживание лишило веса. Он поднял останки, прогоняя мысли, что четыре года назад это был живой человек с надеждами, с планами, с обычной жизнью.

Входы в сервис-салон находились в семи метрах по стволам за рубкой. Это было помещение для специалистов сопровождающих грузы — инженеров, логистов, представителей компаний. Салон на серии «35» был рассчитан на тридцать шесть человек. Сервис-салоны нечасто бывали заняты полностью, и остаток мест в штатных грузовых рейсах обычно продавался простым пассажирам. Такие билеты стоили дороже чем на пассажирский линтер — грузоходы были тяжелее, для фиксации массы-на-Переход им требовалась меньшая скорость, и тошнило на грузовых машинах соответственно меньше.

Алекс усадил останки пилота во второе кресло центральной тройки первого ряда. Активировал хомут и укрепил тело, чтобы оно удержалось. Руки были жесткими, не сгибались — пришлось выдвинуть подлокотники и руки уложить на них.

Виктор принес техника, затем навигатора. Они усадили все три тела в ряд — безмолвный экипаж призрачного корабля. В тусклом глухом свете аварийного статуса останки выглядели особенно зловеще; глазницы провалились в темные пустоты, оскаленные зубы вызывали какой-то мистический трепет.

— Даммет Кенн, класс «ультра»! — прочитал Алекс данные с фалеры пилота. — Стаж двадцать два года.

Наверняка у него была семья… Может он собирался на пенсию после этого рейса — двадцать два года стажа, половина наверняка во Флоте («ультра»!), пора бы уже. Или, наоборот, собирался тянуть до последнего, потому что без гашетки в ладони жизнь потеряет смысл…

— Потом посмотреть в реестре, сколько у него Переходов… «Ультра»! Я таких знал только троих. Не слабо!

— И не удивительно, — Виктор кивнул. — Что такой-то рейс вел «ультра».

— И вот этот «ультра» закончил таким диковинным образом.

— Если они погибли от воронки, то соглашусь — диковинным.

— «Мертвым всегда везет — им больше не нужно решать как жить дальше», — процитировал Алекс флотскую поговорку. Юмор черный, но «не без правды».

Он протянул руку к клапану куртки пилота, отцепил фалеру. Такова была рутина смерти — забираешь браслет, если погибший с Флота, фалеру — если работал в гражданском секторе. Пластинка металла — можно сказать посланник с того света; передаешь в Комиссию, откуда она в итоге попадет к родным.

Это была одна из немногих традиций которые соблюдались неукоснительно и в военном, и в гражданском флоте. Даже пираты, даже контрабандисты — все передавали фалеры. Возможно потому что каждый понимал: однажды это может быть и его фалера…

Он спрятал три диска под клапан костюма. Они сняли шлемы, постояли молча.

— Ладно, ребята, — сказал наконец Алекс и вернул шлем на голову. — Надеюсь все на самом деле случилось быстро и незаметно. Чистого Поля! — закончил он фразой которую произносили только в двух случаях — живому экипажу перед выходом в рейс, и мертвому — перед погребением.

(Публицисты, конечно, давно опошлили обычай и образ до банального «в последний Переход», превратив его в расхожий штамп, который лично у Алекса вызывал желание отправить в этот самый «последний Переход» всех кто спекулирует на святом. Его коробило от того, что эту фразу использовали в новостях, в дешевых сериалах, в рекламе страховых компаний. «Последний Переход» — как будто это что-то красивое, поэтическое, романтичное. Идиоты. Смерть — не романтика. Тем более такая.)

— Чистого Поля! — повторил Виктор и надел свой шлем.

Они вышли из сервис-салона, в ту же угрюмую тишину ствола, в ту же тусклость аварийного статуса. Корабль-призрак. Корабль-могила…

Алекс отцепил рюкзак, поставил у основания капсулы пилота, занял кресло, — прогоняя мысли о том, что еще несколько минут назад здесь находился мумифицированный труп. Набрал на правом пульте код активации дефектора (в аварийном статусе системы не требовали авторизации доступа).

Курс-монитор заиграл данными дефекта.

— Все очень странно, — сказал Виктор в ответ на полностью положительный результат. — И «авария», получается, по двум стандартам — потеря ориентации и смерть экипажа.

— Получается так, — Алекс кивнул. — Тогда самое главное. Ради чего мы затеяли все это идиотское мероприятие.

Он активировал сектор статуса груза. Система вывела манифест — Алекс и Виктор только переглянулись.

— Ну, хотя бы совпадает с моими расчетами, — Виктор усмехнулся.

На схеме аллокации груза значились только светло-оранжевые маркеры вакантных позиций.

— Если я не разучился читать универсальные схемы, за все эти годы… — Алекс хмыкнул…

— Ну, я-то не разучился. Или это опять обоюдная галлюцинация?

Алекс вылез из кресла, присел к рюкзаку, расцепил клапан, выудил анализатор. Активировал анализатор, инициировал интерфейс внешней коммуникации на левом пульте. Анализатор подключился к системе, и его красный индикатор стал оранжевым.

— Авторизация не требуется, — Алекс хмыкнул еще раз.

— На такой груз авторизация все равно потребуется, — Виктор усмехнулся. — Например прямая на терминале трюма. Но вот что по метрике — пусто, вот это несколько неожиданно, да.

Алекс, тем не менее, просканировал всю семантику системы аллокации анализатором, с тем же результатом — трюмы пусты.

— Ну что же, классический случай отсутствия результата, который сам по себе уже результат. Если бы не дичь с планетой, можно было бы предположить, что СД-800 — «кукла».

— Даже если дичь с планетой — обоюдная галлюцинация, такие галлюцинации не возникают на ровном месте. Как мне кажется.

— Ну что, в отвал? И сообщаем, что мы нашли объект? Конечно не двадцать четыре миллиона, но тоже будет вкусно. Все расходы, и материальные, и моральные, уверен, окупятся. Хотя моральные — вряд ли.

— Миллионы ладно, на них-то никто не рассчитывал. Но премия за подтвержденную находку машины, серии тридцать пять, в идеальном состоянии — тоже неслабая, да… Посчитай сколько это в тех твоих шлюпах?

— Можно купить поновее, — Алекс усмехнулся, — давай посмотрим логи… Ага, вот это уже интересно, — сказал он когда в секторе логов появилось сообщение «Запрос авторизации». — Вот это я уже понимаю. Ну-ка, друг, выручай и здесь… — он снова активировал анализатор. — Ага… Во-о-от. Смотрим. Ага. Смотри какие интересные группы сорок один, сорок два, и сорок пять.

Он начал пролистывать сообщения в секторе логов, зачитывая критические показатели:

0041-А

Системы: Номинал.

Параметры хода: 98 %.

Экипаж: Статус 2.

Груз: Статус 2.

Внешний скан: Чисто.

0041-Б

Внешний скан: Обнаружены множественные объекты.

— Идентификация: Малый тоннаж, класс шлюп «СТ».

— Количество: 4.

— Вектор: Координированное сближение; перехват курса.

Анализ: Вероятность боевого столкновения 99,9 %.

Действие: Активация протокола «ПТ»; запрос подтверждения у 010.

0041-В

Внешнее воздействие: Фиксация разрядов по внешнему контуру.

Тип: Т-заряды (предположительно).

Критика: Сеть аллокации данных.