— Вряд ли глюк, — Веррон кивнул.

— Понятное дело. Но подтерли все, как обычно, криво. Например почему-то забыли про локальные логи. Когда я проверял саму подвеску, там остались все команды и адреса. Четкий след команды из локального терминала, — он помолчал. — Ну, то есть Марио просто убрали.

Веррон сжал стаканчик сильнее, едва не смяв. На «Терминале-7» такие вещи, как говорится, случались. Подпольный бизнес имеет свою специфику. «Левая» сборка машин из списанного барахла, продажа пиратам, контрабандистам, наемникам, кому угодно — только плати. Здесь целые когорты собирались заново и уходили «неизвестно куда».

— Ну, влез не в свое дело. Или не поделился. Или узнал что-то лишнее. Бывает.

— Возможно, — согласился Гренн. — И если узнал, надо было молчать.

— Верно, — кивнул Доа. — Особенно если никто за язык не тянет.

Веррон ничего не сказал. Марио был осторожен, прежде чем с кем-то связаться, всегда семь раз отмерял. И все равно, похоже, ошибся. На станции, во всей этой гремучей смеси, нужно было как минимум четко понимать границы… В чем-то Марио прокололся — возможно на самом деле не додумал, что лучше смолчать.

— Будешь что-то делать? — спросил Доа у Гренна.

— Что, интересно? — Гренн усмехнулся. — Написать рапорт? Кому? В безопасность? Ха-ха. Или в Надзор? Разбираться в смерти какого-то техника, который нарушил технику безопасности? Просто буду знать реальное положение дел, да и ладно.

— Ну, тогда сам соблюдай технику безопасности. Помалкивай. Не стоило даже нам говорить.

— Ну, напиши рапорт теперь.

— Кому? Ха-ха.

Веррон отпил кофе, который уже остыл и стал еще более гадким. Он понимал Гренна — которому, конечно, хотелось с кем-нибудь поделиться подобным открытием. Но на этом процесс следовало притормозить. Здесь нельзя было быть героем. Героев на «Терминале-7» хоронили быстро, тихо, без почестей.

— Просто… — Гренн помолчал. — Просто Марио был нормальным мужиком… Ладно. Забыли.

Они еще немного посидели в молчании, каждый погружен в свои мысли. Звуки «кают-компании» — гул компрессора в автомате, который, по хорошему, давно требовалось заменить, гул вентиляции, бормотание стерео… Веррон допил кофе, бросил чашку в утилизатор.

— Ладно. Мне на смену.

Гренн и Доа кивнули. Веррон вышел, чувствуя тяжесть в груди. Разговор не выходил из головы. Марио Рейн, с которым у Веррона неоднократно «бывали дела».

Веррон был приписан к сектору первичной сортировки прибывающих «экземпляров». Это была гигантская зона со сводом высотой с шестнадцатиэтажное здание, забитая судами всевозможных форм, типов, факторов. Запах здесь стоял такой непонятно своеобразный, словно это был запах самого космоса, въевшийся в корпуса кораблей во время их путешествий. Гул оборудования сливался в единую какофонию, которую Веррон уже давно перестал замечать — здесь он проводил большую часть своего рабочего времени: проводил стартовую диагностику, заполнял документацию, сортировал по типам переработки, отправлял «экземпляры» дальше, по кругам рутины утилизации.

Сегодня прибыла новая партия — несколько легких шлюпов, списанных с баланса одного из монстров «Большой тройки» — СГК, Северной Галактической компании. (Веррону всегда было в некоторой степени любопытно — почему к номенклатуре «тройки» — СГК, ВГК, ЮГК — до сих пор не добавился кто-то четвертый, на вакантное место «Западной»?) Он подошел к первому шлюпу, активировал терминал, начал просматривать результаты стартовой диагностики.

Коммуникатор издал сигнал внутренней связи. Веррон достал устройство — Талрис. Старый знакомый, работавший в диспетчерском терминале. Веррон почувствовал как пальцы немного похолодели. Талрис сам звонил редко, и когда звонил, это обычно означало проблемы. Помедлив, он активировал вызов.

— Да?

— Веррон, — в голосе Талриса послышалось напряжение. — У нас, похоже, проблемы. Только что пришвартовался личный шлюп Даррена Холта.

Веррон замер. Это имя здесь знали все. Один из главных инвесторов местного «бизнеса». Холт редко появлялся на «Терминале» лично. Если он здесь, если явился сам…

— И что ему нужно?

— Интересовался насчет конкретного экземпляра, «СР-447». А это судно, насколько помню, проходило через тебя. И через меня, к слову. Не помнишь?

Еще бы не помнить. Совсем недавно Веррон снял его с консервации и продал, втихую, без ведома «криминального руководства». Такие вещи в известной мере рискованны, но при известной, опять же, осторожности… Словом, на «Терминале» у каждого своя рыбалка. И консервация — один из отстойников где обычно водится хорошая рыбка (и, что немаловажно, главным образом неядовитая).

Но если Холт интересуется этим шлюпом… Если явился сам…

— То есть он знает? — спросил Веррон сдавленно.

— Не знаю что именно он знает. Но я подумал, что тебе стоит быть в курсе. Он уже направляется в сортировочный. В общем, будь осторожен.

Талрис отключился.

Веррон стоял посреди ангара, замерев, сжимая коммуникатор в холодной ладони. Звуки ангара — гул оборудования, крики рабочих, грохот и лязг демонтируемых материалов — превратились в глухой отдаленный шум, будто Веррон слышал из под воды. Мысли метались как мухи в банке. Холт идет сюда. Холт знает о «СР-447».

А на фоне всего — разговор о Марио. Марио, как связанный непосредственно с «ребятами» (командами утилизаторов, которые отлавливали брошенные суда и сволакивали их на станцию) был одним из снабжавших Веррона «экземплярами» для нелегальной продажи, консервируя их под тем или иным предлогом, чтобы затем «отмутить».

Веррон бросился к кабинке своего офиса за крайним ангаром сектора — едва не столкнувшись с рабочим, который вел вереницу контейнеров со снятыми фильтрами.

— Алё, куда так ломишься? Опять обдолбался, что ли?

Офис был тесной каморкой — столик, стул, терминал, стойка-шкаф. Веррон ворвался внутрь, захлопнул дверь, бросился к терминалу. Если Холт доберется до базы данных…

Трясущейся ладонью Веррон накрыл идентификатор. Чуть не сошел с ума ожидая стандартные четыре секунды верификации. Как в лихорадке, запустил рутину инкинерации данных. Когда процесс завершился, перевел дух, откинулся на спинку стула, ощущая слабость во всем теле. Просидел так буквально двадцать секунд — когда дверь открылась.

В офисе появились трое. Высокий мужчина в строгом дорогом костюме, каких на станции, что называется, «увидишь нечасто» — ткань была настоящей, что сразу бросалось в глаза. Зачесанные назад волосы, коротко подстриженная бородка; в облике читалась некая вялая импозантность. Двое сопровождающих остались стоять у двери — фигуры в стандартных костюмах.

Холт окинул взглядом офис, перевел взгляд на Веррона.

— Веррон Гест, — голос негромкий, вежливый, можно сказать даже скучающий. — Мне нужно поговорить с вами.

Веррон ощутил как сердце заколотилось. Облизал вмиг пересохшие губы. Попытался собраться, заставить себя дышать ровно.

— Господин Холт, — голос предательски задрожал. — Я… Я никогда не пытался обмануть вас. Вы же не мой прямой куратор, я работаю… Я работаю с другими людьми, я…

Холт поднял руку.

— Спокойно. Я здесь не для того чтобы устраивать разбирательства. Мне нужна информация. И если вы мне поможете, мы забудем о любых… Несанкционированных сделках, которые вы могли проводить. Договорились?

Веррон кивнул, не доверяя своему голосу.

— «СР-447», — продолжил Холт. — Легкий шлюп. Не сомневаюсь вы его хорошо помните… Расскажите — все что о нем помните.

Веррон еще раз облизал губы.

— Да, я помню. Это был… — он сделал судорожный вздох. — Шлюп был законсервирован. Я снял его с консервации. Это… Это было, в общем, как бы неофициально. Я иногда так делаю, потому что консервация часто… Чтобы скрывать суда от… — он снова с трудом перевел дух. — … Ну, вы понимаете… «СР-447» законсервировал Марио Рейн. Который погиб, вот я и решил… Распорядиться им самостоятельно.