Зайдя в квартиру, открываю дверь ключом и тихо вхожу внутрь. Свет уже не горит. Время позднее. Крадусь тихо в комнату Карины. Она сладко сопит с открытым ртом. Укрываю одеялом и чувствую эту легкую грусть. Я не могу быть с кем-то одним из девочек. Но я люблю их одинаково. Хоть и Карину знаю так мало…

Наташа спит. На ней маска для сна и белье, в котором она выглядит сногсшибательно, как всегда. Я не скрою, что велся всегда на её фигуру и харизму, чем тем самым подорвал свою связь с Дашей. Возможно, Наташе нужны были мои деньги? А может, и нет? Может, она и правда любит…

Беру тихо подушку, чтобы не разбудить, и лечь в гостиной. И тут на тумбе загорается её телефон. Сообщение сразу же появляется на экране:

«Рита»

«Ты на правильном пути. Главное, чтобы не узнал, что Карина не его. Теперь тебе нужно от него залететь, и тогда он точно забудет свою бывшую».

В висках начинает пульсировать. Я хватаю её телефон и выметаюсь из спальни. Телефон стоит на блокировке. Подбираю пароль. Вспоминаю день рождения Карины. Ввожу. Получилось.

Рита — это её подруга. Я сразу же открываю их переписку. Глаза путаются. Голова гудит. Наташа ей жалуется на меня. Мой уход от неё и Карины. Пишет, что Карина поверила ей, что я её отец, и она теперь все равно будет получать с меня деньги, даже если я не вернусь к ним…

Глава 22

Спустя несколько месяцев

— Дышите спокойно, совсем немного ещё… — тихо, но настойчиво говорит мой доктор. Голос у него ровный, уверенный, и я цепляюсь за него, как за спасительную нить. Мне кажется, что сил больше нет, но я собираю всё, что осталось, и из последних сил тужусь — раз, два, три…

И вот — разрывает тишину громкий, пронзительный крик. Мой малыш. На секунду весь мир будто замирает, а потом я чувствую, как по щекам текут слёзы. Слёзы счастья, облегчения, любви, которая накрывает с головой.

— Ну чего вы, мамочка, — с тёплой улыбкой говорит акушерка, аккуратно поднося ко мне крошечный свёрток. — Целых четыре килограмма, настоящий богатырь! — её глаза светятся радостью, и я невольно улыбаюсь в ответ.

Я смотрю на своего сыночка: он морщит личико, смешно шевелит губами, а крошечные ручки тянутся к этому огромному новому миру. Сердце сжимается от нежности. Я беру его в объятия, ощущаю тепло его кожи и подношу к груди. Он успокаивается, а я просто дышу… дышу вместе с ним.

Мир будто исчезает: нет ни боли, ни усталости — есть только мы. Я и мой сын. Наша первая встреча. Начало новой жизни.

***

— Любимая, поздравляю! — выйдя из роддома с маленьким свёртком в руках, я вижу довольного Антона. Он держит букет и пытается заглянуть в конверт, чтобы увидеть сына.

— Спасибо… — произношу тихо, почти шёпотом. Слова застревают в горле, не находя выхода.

Я и не могла запретить ему прийти. И пусть сердце протестует, пусть внутри всё сжимается от воспоминаний, я знаю: ребёнок не должен расплачиваться за ошибки взрослых.

После того как Антон узнал, что Карина не его дочь, он сильно изменился. Он не отходил от нас, помогал во всём, был рядом, как будто хотел искупить прошлое. Иногда мне даже казалось, что я смогла простить… но достаточно было одного взгляда, одного напоминания — и перед глазами вновь всплывали его измены, боль, бессонные ночи, отчаяние.

Отрицание оказывалось сильнее любых доводов. Я понимала, что у нашего сына есть отец, но рядом со мной этот человек больше не мой.

Антон осторожно касается моей руки, взгляд скользит по лицу малыша.

— Он похож на тебя, — говорит тихо. — Можно мне подержать моего сына?

Я чуть киваю и отвожу взгляд в сторону. Может быть, когда-нибудь я снова научусь доверять, но не сегодня. Сегодня я просто мама, и у меня на руках вся моя жизнь.

— Давай уже потом, Антон… — устало отвечаю и, перехватив малыша поудобнее, отхожу к маме.

— Даш, ну что ты от него так стороной? — шепчет мама, чуть наклоняясь ко мне. — Он же отец, в конце-то концов! Они с Алисой тебе так красиво дома всё украсили… Может, стоит хотя бы сегодня разрешить ему остаться?

— Мам, пожалуйста… — тихо прошу я, стараясь не выдать раздражения. — Не сейчас.

Мама тяжело вздыхает, понимая, что убеждать меня бесполезно.

После выписки мы все поехали домой. Я давно мечтала оказаться в своих стенах — там, где пахнет уютом, а не больничными коридорами. Едва я открыла дверь, сердце дрогнуло: комната была украшена воздушными шарами, гирляндами, на столе стоял небольшой торт с надписью «Добро пожаловать, малыш!»

— Мам, смотри! — тоненький голос Алисы заставил меня улыбнуться. Она бегала по комнате, заглядывала в колыбельку, заглядывала в лицо брату, не веря, что он настоящий.

— Какой он крошечный! — пискнула она и осторожно протянула руку, будто боялась случайно его задеть.

— Да, малышка, — улыбаюсь, целуя её в макушку. — А ведь ты сама ещё меньше была, когда родилась.

Алиса удивлённо вскинула глаза:

— Правда?

— Конечно, — смеюсь я, укладывая её братика в кроватку. Он тихо посапывает, сжимая крошечные кулачки.

Я включаю радио-няню и выхожу на кухню. Оттуда доносится аромат еды и приглушённые голоса.

Антон, надев фартук, возится у плиты. На столе — салат, суп, тёплый хлеб, аккуратно накрытые приборы. Он поворачивается ко мне, чуть нерешительно улыбается:

— Любимая… Мы с Алисой старались. Приготовили тебе лёгкий ужин — я помню, тебе пока нельзя ничего тяжёлого, ты же кормишь.

Он говорит мягко, осторожно, будто боится спугнуть моё настроение.

Я на секунду замираю, наблюдая за ним. Когда-то именно такие мелочи — забота, внимание, его улыбка — делали меня счастливой. Но теперь всё иначе. Между нами словно невидимая стена.

— Спасибо, Антон, — тихо произношу и сажусь за стол. — Правда, очень красиво.

Он садится напротив. Молчание тянется между нами, и только звук радиоприёмника доносит из детской ровное дыхание малыша.

— Ладно, дорогие, — мама отодвигает стул и наклоняется к Алисе. — Я пойду, — целует внучку в щёку и переводит взгляд на меня. — Мне ещё нужно заехать на работу. Завтра обязательно загляну, Даш, помогу тебе по хозяйству. А сейчас отдыхайте, вам обоим нужно прийти в себя.