— Ядвига про всё узнала, — говорю, вздыхая. Слышу — поперхнулся.

— Что именно?

— Не строй из себя тупого, не идёт.

— Тупой в нашей семье ты, а я — гений, миллионер и филантроп.

— Хуетроп ты, — обрываю раздражённо. — Она узнала про то, что я с другими спал.

— Как именно? — спрашивает Фил с интересом. Если бы я сам знал.

— Какая разница как? Это не главное.

— Почему ты до сих пор жив? Или ты из больницы звонишь?

— Лучше бы из больницы. Она молчит. Тупо молчит.

Фил присвистывает. Подозрительно долго не отвечает, потом осторожно говорит:

— Слушай, а ты не боишься ножа в спину? Ну, или того, что она киллера наняла?

— Я уже ничему не удивлюсь. Что мне делать?

— Ну-у, это не у меня надо спрашивать. Спроси у себя, жена ж твоя.

— Если бы знал, не позвонил бы!

— Большой бро просит помощи, как мило.

— Зря я позвонил.

— Что она сказала?

— Что будет изменять в ответ. — Произносить это вслух странно. Фил тоже со мной согласен, потому что весело фыркает.

— Ядвига и другой мужчина? Да она же любит тебя, как кошка!

— Любит, — горько хмыкаю. — А что, если уже нет?

— Исключено. За несколько дней невозможно разлюбить. Ты же, когда улетал, ничего за ней не замечал?

— Вроде бы нет. Всё как всегда было. — Пытаюсь вспомнить, как она себя вела перед отъездом. Вроде, как обычно.

— Тогда злится, это нормально. Не лезь пока к ней, пусть перебесится.

Легко сказать: не лезь. Это не ему со Снежной королевой жить. Советчик из Фила, конечно, так себе…

В офис приезжаю через полчаса, заметил — Ядвига свою машину не брала. Опять пешком ходит? Холодно же! Или это тоже какая-то демонстрация? Юркий Mini Cooper я ей дарил, так хочет показать, что от меня ничего не надо? Нервно покручивая ключи на пальце, иду к лифтам, когда навстречу выходит Лиля. Вот кого не хватало! Сказал же: это просто секс. Причём, одноразовый. Какого хуя припёрлась⁈

— Нам надо поговорить. Платон, ты меня не слышишь?

Уже прошёл мимо, приходится остановиться. На паркинге пока никого нет, но не хватало ещё, чтобы увидели.

— Чего тебе? Говори быстро, я спешу.

— Я беременна.

Смотрю на неё, а потом начинаю смеяться. Нет, ржу в голос, смех эхом разносится по парковке. Лиля ждёт, пока успокоюсь, а у меня, по ходу, вот-вот истерика начнётся.

— Иди другим в уши лей. Мы с резинкой спали.

— Это твой ребёнок.

— Ну, да. Я серьёзно, Лиль, у меня нет времени на эту чушь.

— Хочешь, можем сделать тест ДНК, сейчас по крови быстро делают.

Её уверенность проходится неприятным холодком и приподнимает волосы на затылке.

— Даже если это так, повторяю, «если», сделаешь аборт.

— Нет. Я буду рожать. А ты — платить алименты.

— Слушай сюда, — хватаю её за локоть и несильно встряхиваю. Не хватало ещё, чтобы какая-то пиздёнка пыталась меня раскручивать. — Мне плевать, что ты будешь делать, если окажется, что ребёнок мой. Но если хоть где-то кто-то об этом узнает, лучше беги из Москвы.

Она даже не морщится. Смотрит с вызовом, откуда только смелости набралась.

— Будешь угрожать — пойду к твоей жене. Как она отреагирует? Вы же такая сладкая парочка. Не боишься, что она тебя бросит?

Тупая. Тупой была, тупой и осталась. Не понимает, что эта новость и по мне, и по Ядвиге, и по всему, блядь, холдингу может катком пройтись.

— Я свяжусь с тобой, скажу, когда поедем тест делать. Подойдёшь до этого к Ядвиге — пожалеешь.

Ядвига

Короткое чёрное платье, золотой пиджак, крохотный клатч — сегодня я решила отдать предпочтение классике. День рождения холдинга — пафосное мероприятие, которое, к сожалению, пропускать никак нельзя. Придётся весь вечер играть в счастливую, крепкую семью. Не могу до конца понять, как дальше выстраивать отношения с Платоном. То, с каким цинизмом он относился к нашему браку, к своим изменам, до сих пор не хочет укладываться в голове. Все эти годы он был хорошим мужем и отцом, тут не к чему придраться. Отпуска, которые всегда проводили вместе, выходные, редкие и оттого особенно приятные — с ним было легко, с ним я чувствовала себя желанной. Как подумаю, что ему было недостаточно меня, моей любви, что вечно искал чего–то на стороне… Словно в грязи обваляли.

— Шикарно выглядишь, — замечает Платон, проходя мимо в гардеробную. Продолжаю молчать, но сдерживаться всё сложнее. Столько вопросов хочется задать! Чем я не устраивала? Почему постоянно что–то искал? Неужели действительно просто помешан на сексе? Я даже почитала про сексоголиков, реально, существуют такие люди. Или это я пытаюсь найти оправдание и простить? Запуталась. Когда он выходит, на ходу вдевая запонки в петли белой рубашки, отворачиваюсь, стискиваю клатч в руке.

— Хотя бы сегодня, малыш, — Платон подходит со спины, осторожно кладёт руку на талию. — Давай хотя бы сегодня у нас всё будет как прежде.

— Так сильно переживаешь за репутацию? — усмехаюсь. — Не волнуйся, никаких скандалов не будет.

— Я не об этом. — Слышу досаду в голосе. Рывок, он резко притягивает к себе обеими руками, обнимает и кладёт подбородок на плечо. — Я скучаю по своей жене.

Невольно прикрываю глаза. Он до сих пор действует на меня так, что под ногами разливается слабость. Пытаюсь вырваться, но Платон прижимает сильнее.

— Больше никого, кроме тебя, клянусь! Только дай мне второй шанс.

Не знаю: плакать или смеяться. «Это не то, что ты подумала! Дай мне второй шанс!»… Как в мелодраму попала, честное слово, скорее, лучше посмеяться. Разжимаю его руки, качаю головой, смотрю через плечо.

— Идём, нам нельзя опаздывать.

В машине молчим, за рулём Дима. В отличие от Платона, он сегодня пить не будет, хотя можно было на вечер нанять водителя, а помощнику дать выходной. Смотрю на коротко стриженный затылок и впервые думаю о том, как много он работает. Привыкла, что Дима — тень мужа, постоянно рядом. Интересно даже, он когда-нибудь отдыхает? Или из тех людей-акул, которые, если остановятся, сразу же умрут? Представляю, как он нарезает круги в огромном бассейне и невольно хмыкаю.

— О чём задумалась? — тут же интересуется Платон. Габариты машины позволяют сидеть на расстоянии друг от друга.

— Неважно, — невольно снова смотрю на Диму, Платон, заметив, хмурится. Неужели решил, что я присматриваюсь к нему, как к потенциальному любовнику⁈ В принципе, Дима — не самый плохой кандидат: в отличной форме, внешность неплохая, характер хороший. А ещё он умеет хранить секреты, иначе я давно бы узнала про измены Платона. Хорошее настроение гаснет. Сколько лет вокруг была сплошная ложь, одна я жила, как дурочка, ничего не знала. Отворачиваюсь к окну, вздрагиваю, чувствуя прикосновение тёплой ладони. Платон переплетает наши пальцы, сжимает руку.

— Думай сегодня только обо мне, — говорит тихо.

В последнее время только о тебе и думаю, милый. Руку не выдёргиваю, не при помощнике сцены устраивать.

Залы особняка, который сняли для приёма, переполнены. Благо, тут просто затеряться, но всё равно пришлось попозировать перед фотографами светской, и не только, хроники. Прикосновение Платона до сих пор печёт кожу на талии. Сейчас он широко улыбается кому–то из партнёров на другом конце зала, а я — наслаждаюсь шампанским. Редко позволяю себе выпить, но сегодня хочется.

— Вы меня избегаете.

Мягкий голос звучит совсем близко. Поднимаю глаза — Егор. В отличие от большинства мужчин, которые предпочли белый, он надел чёрную рубашку. Она сливается с чёрным пиджаком, это выглядит невероятно стильно.

— Избегаю? Я? Вам показалось.

— После каждого собрания сбегаете, личные встречи прекратили, всё только через секретаря… — перечисляет и тяжело вздыхает. — Предложили переспать, но уже передумали?

— Прекратите! — оглядываюсь. Нет, никто нас не слушает, даже близко не стоят. Нервно допиваю шампанское, ставлю бокал на ближайший столик, взглядом подзываю официанта. Только снова сделав глоток, поднимаю глаза. Усмехается. Руки глубоко в карманах, взгляд откровенно весёлый.