Мой взгляд оставался прикованным к Чесму.
— Каспер вернулась.
Голова Натье повернулась ко мне, наши глаза встретились.
— Она вернулась? С ней все в порядке? Что случилось? Где она была?
Моя рука покоилась на его груди, чешуя хамелеона меняла оттенки, когда он двигался.
— Она…
— Очевидно, она ничего не помнит. — Голос Чесму заглушил мой, когда нефритовые глаза Натье вернулись к нему. — И вместо того, чтобы спросить ее, что случилось, или что-нибудь в этом роде, твоя маленькая подружка решила просто оставить ее в покое, чтобы она оделась сама. — Я нахмурила брови, глядя на Чесму.
— Ты оставила ее одну? — Спросил меня Натье.
Я взглянула на него, прикусив губу.
— Она должна хотя бы попытаться осуществить наш план. Это единственный шанс. Мы должны остановить этого убийцу. Это наш единственный шанс.
— Подожди, — Натье растерянно покачал головой. — План на сегодняшний вечер все еще в силе? — Его взгляд метнулся от меня к Чесму и обратно ко мне. В гостиной внизу заиграла музыка, означая, что двери борделя теперь открыты для публики. Фестиваль Самайн официально начался.
— Отлично, — проворчал Чесму. — Мне нужно идти. Чепи ждет меня у дверей. — Он мгновение колебался, прежде чем заставить себя уйти, оставив нас с Натье в холле наедине.
— Мин, любовь моя, — Натье нежно прижал мое тело к своему, моя юбка развевалась сзади, когда я двигалась. — Ты думаешь, разумно попытаться осуществить этот план? Если Каспер нездоровится…
— С Каспер все в порядке, — огрызнулась я.
Мы оба замолчали, когда дверь в комнату Каспер открылась. Мы обернулись, открыв рты при виде нее. Каспер вошла в холл, принося за собой облако тьмы, когда она двигалась.
Каспер была одета в черное бархатное платье на бретельках, которое плотно облегало ее кожу. Края платья были стянуты вместе, открывая несколько дюймов обнаженной кожи от груди до бедер. Небольшое количество материала ниспадало с ее торса до голени, бедра были полностью обнажены под черными чулками в сеточку, нож был надежно вложен в ножны на своем обычном месте. На ней были кожаные сапоги на каблуках, доходящие до середины голени, под цвет кожаных перчаток, которые она носила на руках. Ее бледная кожа контрастировала с темным цветом ее костюма. Ее волосы были зачесаны назад, заправлены за уши и ниспадали по спине. Измельченные красные рубины были нарисованы вдоль ее головы, стекая по волосам сзади, в тон красным камням, которые украшали грубую лисью маску, которую она носила на глазах и полностью скрывала их. Единственным украшением, которое она носила, было украшенное рубинами колье. Оно плотно облегало ее шею и стекало по груди, останавливаясь между грудями, выставляя напоказ все ее клейма. Она одарила нас зловещей улыбкой, ее темно-красные губы были усыпаны толчеными рубинами. Рубины сверкали в свете свечей, напоминая цвет свежей крови, отчего у меня по спине пробежали мурашки, когда я впитала в себя ее вид. Она была еще красивее и страшнее, чем мадам Чепи.
Каспер кивнула мне, ее радужки ярко горели, когда она без усилий направилась к потайной лестнице и исчезла из виду. Натье повернулся ко мне, не менее озадаченный тем, как она появилась.
— Мин? — Мои глаза встретились с его. — Что происходит?
Моя голова повернулась обратно к потайному проходу, сердце бешено забилось.
— Похоже, Каспер не совсем придерживается нашего плана.
— Что это значит для нас? — прошептал он с ноткой беспокойства в голосе.
— Это значит, — моя рука переплелась с его, — что сегодня ночью может случиться все, что угодно.
Дом был наполнен голосами, музыкой и тяжелым, пряным запахом осени, пропитавшим атмосферу. Воздух был наэлектризован, гудел от огромной энергии, вызванной волнением бала-маскарада. Моя сила пульсировала в моих венах, питаясь этой искрой, когда тревога зародилась прямо в моей груди. Тяжесть сегодняшнего вечера была непосильной.
Бросаясь вниз по потайной лестнице, я беспокоилась о том, как мне пробраться в гостиную незамеченной. Несмотря на идею о том, что все будут наряжаться для маскарада, я знала, что буду выделяться своим ярким нарядом и внешностью. Из-за моего недавнего исчезновения мадам Чепи наверняка будет охотиться за мной, стремясь положить конец моей жизни. Я снова подвела ее, отдав ей свою душу. Моего места в этом доме и защиты, которую она когда-то предлагала мне, больше не существовало. Начался праздник Самайн, и завеса между мирами рассеялась. Зло затевалось, и сегодня вечером этим неутомимым играм придет конец. Но чтобы это произошло, мне нужно было остаться в живых.
Выйдя в пустынный коридор за гостиной, громкость голосов значительно возросла, когда запах горящих свечей и осени ударил мне в ноздри и заполнил легкие. К счастью, жалкая лисья маска скрывала мои магически светящиеся глаза, маскируя меня, когда я прокралась в конец коридора. Заглянув за угол, я осознала, насколько переполненной стала гостиная — масштабы сегодняшнего торжества были значительно более грандиозными, чем я первоначально ожидала. В единственную комнату было набито больше тел, чем я когда-либо видела в борделе. Смешаться с толпой оказалось проще, чем я первоначально ожидала, поскольку люди толкались друг на друга, проходя через открытые двери борделя, через гостиную и через двойные двери бального зала мимо главной лестницы. Воспользовавшись своим шансом, я оттолкнулась от стены и растворилась в нескончаемой волне костюмированных гостей, позволив ей увлечь меня в сторону бального зала.
Город Бедвилль наслаждался изрядной долей праздников, гуляний и крупных торжеств, но он был особенно благоприятен для фестиваля Самайн. Это была единственная ночь в году, когда все виды людей сливались воедино и взаимодействовали как единое целое. Единственный день, когда Иные притворялись, что не являются своими обычными разборчивыми, похожими на личности, осуждающие остальных из нас. Для большинства было бы невозможно отличить Иных от остальных присутствующих существ, но те из нас, кто обучен, знали, на что обращать внимание: пастельные и металлические крылья, магически светящиеся глаза и ярко окрашенная чешуя, ненадолго скрытая под замысловатыми масками и костюмами. Большинство входящих гостей были под кайфом от наркотиков или частично уже пьяны, подготавливая свой разум к сегодняшнему фестивалю. Смех и неуклюжие движения толпы раздражали, когда она несла меня в бальный зал. Бальный зал буквально разрывался изнутри, музыка и тепло наполняли атмосферу.
Как и гостиная, открытый бальный зал был украшен разбросанными кучками свежих тыкв, осенних цветов и листвы и благоухал густыми осенними пряностями. Большие свечи горели в многочисленных лепешках в готическом стиле, обрамлявших стены, оклеенные обоями из черного дамаста, отбрасывая на деревянный пол танцующие тени, которые сливались с кружащимися парами. Бальный зал был небольшим, но достаточным. Им редко пользовались, со временем он стоял и собирал пыль. Сегодня вечером гигантская трехъярусная люстра, висевшая в центре зала, превратилась в бьющееся сердце, которое наполняло воздух жизнью, освещая бальный зал теплым сиянием, когда сотни свечей мерцали в ее тени. Оно росло с потолка, спускаясь ветвями к полу, напоминая пучок обугленных рогов, натертых жиром. От одного его вида у меня по спине пробежали мурашки.
Я старалась оставаться незамеченной, сливаясь с движущимися тенями вдоль стены, наблюдая, как пары танцуют вместе, раскачиваясь в такт музыке. Пол бального зала превратился в движущуюся радугу, наполненную многочисленными замысловатыми масками и потрясающими костюмами, полными деталей и драгоценностей, каждый прекраснее предыдущего. Мой пристальный взгляд прошелся по толпе людей, отмечая каждую маску, останавливаясь, когда мои глаза заметили его. Смесь эмоций захлестнула меня, когда глаза Чесму встретились с моими. Его костюм был странным, но привлекательным — нарисованные символы на его коже и череп, закрепленный на макушке, создавали агрессивно-жуткую атмосферу. Прежде чем я успела отвести взгляд, он протиснулся сквозь толпу и нацелился на меня.
