— Нет, здесь наверху тихо, а лестница полезна для колена.

— Как дела?

— Все хорошо. Снова на байке, снова в работе. Единственное время, когда я жалуюсь, это по утрам, когда встаю с постели. Тогда колено все еще болит как ублюдочное.

Босх кивнул и жестом указал на вещи, принесенные Циско.

— Что это?

— Это твой реквизит. Это все, что тебе нужно.

— Расскажи мне.

— Ты хочешь заниматься аптечным делом, верно? Реализовывать рецепты? Так делают наркоманы.

— Да.

— Я делал это в течение года. Мне ни разу не отказали. Ты идешь в эти места, они хотят делать деньги, как и все остальные. Они не хотят отказать тебе, они хотят убедить тебя сделать. Надеваешь коленный бандаж — обязательно поверх штанов — и пользуешься тростью, и у тебя не будет никаких проблем.

— И это все?

Циско пожал плечами.

— Мне помогло. Я купил блокнот с рецептами у одного продажного доктора в Ла-Хабре за пять штук. Заставил его расписаться на каждом листке. Остальное делал я. Заполнял их и ходил по всем аптекам в восточной части Лос-Анджелеса. За шесть недель я набрал более тысячи таблеток. Тогда я заключил сделку с самим собой. Когда эти таблетки закончатся, я поднимусь и победю это. И я это сделал.

— Я рад, что ты это сделал, Циско.

— Чертовски верно. Я тоже.

— Так что, никакой помощи от В.А.[30]?

— Да пошли они на хрен, врачи из В.А. были теми, кто подсадил меня на викодин после операций. Потом они меня отпустили, и я оказался на улице, под кайфом, пытаясь сохранить работу, пытаясь сохранить жену. К черту В.А. Я никогда к ним не вернусь.

Эта история не удивила Босха. Это была история эпидемии. Люди начинают с боли и просто хотят заглушить ее и поправиться. Потом они подсаживаются и нуждаются в большем, чем позволяют рецепты. Такие люди, как Сантос, заполняют пространство, и пути назад уже нет.

— Когда таблетки закончились, что ты сделал?

— Я купил консервный нож.

— Что?

— Консервный нож и на тридцать дней консервов. Затем я попросил друга поместить меня в комнату без окон с туалетом и заколотить дверь. Он вернулся через тридцать дней, и я был чист. Я больше никогда не буду принимать таблетки. Я удалю нерв из гребаного корневой канал, но все равно не приму таблетку.

Босх мог только кивнуть в конце этой истории. Подошла официантка, и Циско попросил чай со льдом и один из их чесночных огурцов, нарезанных на четвертинки.

— Хочешь больше? — спросил Босх. — Я куплю тебе обед.

— Нет, мне хватит. Мне нравятся здешние огурцы. Чесночный рассол. И еще одна вещь — никакого зрительного контакта. В аптеке. Держи голову опущенной, передай им бумажку и удостоверение, и не смотри в глаза.

— Понял. Люди, с которыми я имею дело, тоже дают мне карточку Medicare.

— Конечно, это сэкономит тебе кучу денег. Забиваешь на правительство.

Босх кивнул.

— Ты не против, если я спрошу, зачем ты это делаешь? — спросил Циско.

— Я работаю над делом, — сказал Босх. — Два фармацевта убиты в Сан-Фернандо. Отец и сын.

— Да, я читал об этом. Похоже, опасные люди. У тебя есть подкрепление? Я сейчас свободен.

— Есть. Но я ценю предложение.

— Я был в черной дыре, парень. Я знаю, каково это. Чем могу, тем помогу.

Босх кивнул. Ему было известно, что "Святые дороги", мотоциклетный "клуб" Циско, когда-то подозревали в том, что он был основным производителем и перевозчиком кристаллического метамфетамина — наркотика с такими же разрушительными последствиями для наркоманов. Официантка принесла чай со льдом и нарезанный соленый огурец, избавив Босха от необходимости говорить об иронии предложения Циско.

Циско взял пальцами ломтик огурца с блюда и в два укуса отправил его в рот. Когда официантка принесла тарелку, Босх отодвинул телефон и случайно включил его экран. Циско показал на него мокрым пальцем.

— Что это? — спросил он.

На экране застыло изображение Сото, использующей резак на коробке с уликами. Босх поднял трубку.

— Ничего, — сказал он. — Это другое дело. Я пытался кое-что выяснить, пока ждал тебя.

— Это то, над чем вы работаете с Микки? — спросил Циско.

— Э-э, да. Но я должен разобраться в этом деле, прежде чем мы сможем пойти в суд.

— Могу я посмотреть?

— Нет, это вроде как должно быть конфиденциально. Я не могу показать… Хотя знаешь, почему бы и нет?

Босх понял, что хватается за соломинку, когда речь зашла о запечатанной коробке. Может быть, свежий взгляд принесет свежую идею.

— Это видео, где детектив вскрывает старый ящик для улик, и они сняли его, чтобы доказать, что его не подделывали. Чтобы доказать, что никто в него не залезал.

Босх запустил воспроизведение с начала видео, а затем положил телефон на стол и повернул его к Циско. Он также отключил звук, надеясь, что пара, обедающая на другом конце комнаты, не будет это видеть.

Циско наклонился и стал смотреть на экран, поедая очередной ломтик огурца. Когда все закончилось, он снова выпрямился.

— По-моему, все выглядело законно, — сказал он.

— Как будто его не подделывали? — спросил Босх.

— Точно.

— Да, я тоже так думаю.

Босх взял телефон со стола и спрятал его в карман.

— Кто этот парень? — спросил Циско.

— Ее партнер, — сказал Босх. — Он снял это на телефон и описал. Он слишком много говорит.

— Нет, другой парень. Тот, который следил.

— Какой парень следил?

— Дай мне телефон.

Босх снова достал телефон, настроил воспроизведение видео и передал его через стол. На этот раз Циско взял его в руки и навел один из своих огурцовых пальцев на кнопку воспроизведения. Босх ждал. В конце концов Циско несколько раз ткнул пальцем в экран.

— Ну же, остановись. Черт. Я должен вернуться.

Он манипулировал экраном телефона, пока видео не заиграло снова, и снова нажал на кнопку воспроизведения/остановки.

— Этот парень.

Он передал телефон Босху, который быстро взглянул на экран. Он находился почти на том же месте, где он приостановил воспроизведение, когда появился Циско. Сото разрезала пломбы по продольному шву на верхней части коробки. Босх уже собирался спросить, о чем говорит Циско, когда увидел лицо на заднем плане. Оно поразило его, потому что раньше он его не замечал. Но кто-то наблюдал за Сото из комнаты наблюдения. Кто-то из соседней комнаты перегнулся через стойку и заглянул внутрь.

Во время всех предыдущих просмотров видеозаписи Босх был настолько поглощен проверкой целостности пломб на коробке с уликами, что его взгляд не обращался к границам кадра. И вот теперь он увидел это. Человека, который был достаточно заинтересован тем, что делали Сото и Тапскотт, чтобы наклониться и понаблюдать за ними.

Босх узнал этого человека, но не смог сразу вспомнить его имя. Последние несколько лет работы в полиции Лос-Анджелеса Босх занимался нераскрытыми делами и часто заходил в отдел контроля за имуществом, чтобы посмотреть на старые улики в поисках новых подсказок. Человек на экране неоднократно доставал для него ящики, но это было одно из тех быстрых бюрократических отношений, которые никогда не проходили дальше стадии "Как дела?". Он думал, что его зовут Барри или Гэри, или что-то в этом роде.

Босх поднял глаза от телефона и посмотрел на Циско.

— Циско, ты сейчас работаешь над чем-то для Холлера?

— Нет. Просто стою наготове, пока я ему не понадоблюсь. Как я уже сказал, в данный момент я свободен.

— Хорошо. У меня есть для тебя работа. Это то, что я делаю с Холлером, так что проблем не будет.

— Что мне делать?

Босх поднял телефон, чтобы Циско мог видеть экран.

— Видишь этого парня? Я хочу знать о нем все, что только можно.

— Он полицейский?

— Нет, гражданский служащий, называется офицер по имуществу. Он работает в отделе управления имуществом полиции в "Пайпер Тек" в центре города. Он выйдет в пять и пройдет мимо сторожевой будки на Виньес. Если ты расположишься под эстакадой на шоссе, то сможешь увидеть его, когда он опустит стекло своей машины и откроет ключом выездные ворота. Следи за ним оттуда.