Он вернулся, и они, прислонившись бок о бок к перилам, потягивали и смотрели на перевал. Внизу шоссе 101 все еще оставалось лентой белого света, идущей через Голливуд, и красного света, идущего на юг.

Босх ждал, когда Эдгар перейдет к причине своего визита, но ничего не происходило. Его старый партнер, казалось, довольствовался тем, что потягивал редкий бурбон и любовался огнями.

— Так что же заставило тебя приехать сюда сегодня вечером? — спросил наконец Босх.

— О, я не знаю, — ответил Эдгар. — Что-то в том, что я увидел тебя сегодня. Увидев, что ты все еще в игре, я задумался. Я ненавижу свою работу, Гарри. Мы ничего не делаем. Иногда мне кажется, что государство хочет защитить плохих врачей, а не избавиться от них.

— Ну, ты все еще получаешь зарплату. А я нет — если не считать тех денег, которые они дают мне в месяц на расходы на оборудование.

Эдгар рассмеялся.

— Так много, да? Ты купаешься в "зелени".

Он протянул свой стакан, и Босх стукнул об него своим.

— О, да, — сказал он. — Срываю банк.

— А как насчет гребаного Голливуда? — спросил Эдгар. — У них больше нет убойного отдела.

— Да. Все меняется.

— Все меняется.

Они снова чокнулись стаканами и потягивали из них в течение нескольких тихих мгновений, прежде чем Эдгар наконец перешел к тому, ради чего он поднялся на холм.

— Чарли Хован позвонил мне сегодня, хотел узнать все о тебе.

— Что ты ему сказал?

Эдгар повернулся и посмотрел прямо на Босха. На веранде было так темно, что Босх мог видеть только отблеск отражения в его глазах.

— Я сказал, что ты — хороший человек. Я сказал, что доверяю и доверяюсь тебе.

— Я ценю это, Дж. Эдгар.

— Гарри, что бы это ни было, я хочу участвовать. Я слишком долго сидел в стороне, наблюдая, как происходит это дерьмо. Я прошу тебя привлечь меня.

Босх сделал глоток терпкого бурбона, прежде чем ответить.

— Нам пригодится любая помощь, которую мы можем получить. Сегодня я подумал, что ты просто хочешь выпихнуть нас из своего офиса.

— Да, потому что ты был напоминанием о том, что я должен делать, мать твою.

Босх кивнул. Когда они с Эдгаром были партнерами в Голливуде двадцать пять лет назад, у него никогда не было ощущения, что Эдгар весь в работе. Но он знал, что потребность в искуплении приходит разными путями и в разное время.

— Ты знаешь, где вообще находится Сан-Фернандо? — спросил Босх.

— Конечно, — ответил Эдгар. — Несколько раз был в здании суда в Сан-Фернандо по делам.

— Ну, если хочешь участвовать, приходи завтра в полицию Сан-Фернандо к восьми. У нас совещание по стратегии. Мы собираемся взять каппера и начать ловить рыбу. Возможно, в какой-то момент мы привлечем и доктора Эрреру. Возможно, нам понадобится твоя помощь в этом.

— Тебе нужно сначала обо всем договориться?

— Я думаю, шеф примет любую помощь в этом деле. Я поговорю с ним.

— Я буду там, Гарри.

Он одним глотком выпил последнюю порцию бурбона, смакуя ее, а затем проглотил. Он поставил пустой стакан на перила и показал на него, отступая назад.

— Отлично. Спасибо за бурбон, Гарри.

— Хочешь еще?

— С удовольствием, но завтра рано вставать. Я должен ехать домой.

— Тебя там кто-то ждет, Джерри?

— На самом деле — да. Я снова женился, когда работал в Вегасе. Хорошая девушка.

— Однажды я тоже женился в Вегасе.

Впервые за долгое время Босх подумал об Элеонор Уиш. Эдгар грустно улыбнулся ему.

— До завтра, — сказал он.

Он похлопал Босха по плечу и направился обратно в дом к входной двери. Босх остался на веранде, потягивая дорогой бурбон и размышляя о прошлом. Он услышал, как машина Эдгара завелась и уехала в ночь.

Утром Босх позавтракал у стойки в "Безлошадной повозке" — закусочной, расположенной в центре огромного дилерского центра "Ford" в Ван-Найсе. Оттуда до Сан-Фернандо было всего несколько миль, и он уже устал есть бесплатный буррито, который каждое утро приносили в штабную комнату. В "Безлошадной" ощущалась атмосфера пятидесятых годов, и он был вечным напоминанием о буме роста населения и расширения, охватившем Долину после Второй мировой войны. Автомобиль стал королем, и Ван Найс превратился в Мекку для покупателей автомобилей, где дилерские центры выстроились бок о бок и предлагали кофейни и рестораны, чтобы привлечь своих клиентов.

Босх заказал французский тост и посмотрел видео, которое ему прислали накануне вечером на одноразовый телефон, купленный для связи с Люсией Сото. Видео пришло с незнакомого номера, который, как он предположил, принадлежал такому же одноразовому самой Сото.

На видео была запись Тапскотта о вскрытии коробки с уликами по делу Даниэль Скайлер. Босх неоднократно просматривал ее накануне вечером, пока не устал и не смог держать глаза открытыми, но, сколько бы раз он ни смотрел, он не мог понять, каким образом коробка с уликами была подделана. Старые и пожелтевшие этикетки с вещественными доказательствами были явно нетронуты, когда коробка была представлена на камеру, а затем вскрыта Сото.

Это постоянно беспокоило Босха, потому что он знал, что где-то между Управлением имуществом и лабораторным столом, где на одежде Скайлер была обнаружена ДНК Лукаса Джона Олмера, есть разрыв. Если бы он начал с базовых предположений о том, что ДНК Олмера была подброшена, то ему пришлось бы выяснить две вещи. Во-первых, как вообще была получена ДНК человека, умершего два года назад, а во-вторых, как она была подброшена на одежду, находившуюся в опечатанном ящике для улик.

Ответ на первый вопрос, по крайней мере, к удовлетворению Босха, был получен накануне вечером, после того как Эдгар уехал и он наконец получил возможность во второй раз просмотреть следственное дело Бордерса. На этот раз он обратил пристальное внимание на досье внутри досье — записи о судебном преследовании Олмера и его осуждении по обвинению в многочисленных изнасилованиях в 1998 году. В первый раз Босх уделил больше внимания следственной стороне дела, проявив детективное предубеждение, что дело было собрано во время расследования, а обвинение было лишь стратегическим раскрытием накопленных фактов и доказательств перед присяжными. Поэтому, по его мнению, все, что есть в материалах обвинения, уже было освещено в материалах следствия.

Босх понял, насколько он ошибался в своем предположении, когда ознакомился с пачкой ходатайств и встречных ходатайств, поданных как стороной обвинения, так и стороной защиты. Большинство из них представляли собой шаблонные юридические аргументы: ходатайства о отводе доказательств или свидетельских показаний, поданных стороной обвинения или защиты. Затем Босх наткнулся на ходатайство защиты, в котором говорилось, что Олмер намеревался в ходе судебного разбирательства оспорить доказательства по ДНК по делу. В ходатайстве судью просили обязать штат предоставить защите часть генетического материала, являющегося уликами, собранными в ходе расследования, чтобы можно было провести независимый анализ. Ходатайство не было оспорено штатом, и судья Ричард Питтман приказал окружной прокуратуре разделить генетический материал с защитой.

Ходатайство защиты было написано адвокатом Олмера, Лэнсом Кронином. Это был обычный досудебный ход, но внимание Босха привлек список свидетелей, представленный защитой в начале процесса. В списке было всего пять свидетелей, и после каждого имени было краткое описание того, кто этот человек и что он будет свидетельствовать. Никто из пяти не был химиком или судебным экспертом. Это говорило Босху о том, что во время судебного процесса Кронин не представил альтернативные результаты анализа ДНК, как предполагалось в поданном ранее ходатайстве. Он пошел в другом направлении, что могло быть чем угодно: от утверждения, что секс был по обоюдному согласию, до нападок на собственно протокол сбора и анализа ДНК. Что бы это ни было, это не сработало. Олмера признали виновным по всем пунктам и отправили в тюрьму. В деле нет никаких записей о том, что случилось с генетическим материалом, переданным судьей его адвокату.