Впрочем, к аборту прибегали в основном женщины, для которых ребенок означал бы потерю работы: певицы, танцовщицы, блудницы, гетеры и, разумеется, рабыни.

В последнем случае хозяин мог потребовать прерывания беременности или же оставить новорожденного. В эпоху завоевательных войн, когда на рынок ежедневно по низкой цене поступало огромное количество рабской силы, растить раба с самого рождения было не слишком выгодно. С другой стороны, нам известно и о многих владельцах, которые поощряли плодовитые союзы между своими рабами, способствуя созданию многочисленных, мирных и беззаветно преданных семей из рабов, рожденных в доме.

Евреи жили в Риме еще до того, как там появились цезари и папы. Уже в 130 году до н. э. договор открыл им врата Города. Поначалу они прибыли как торговцы не только из Иудеи, но в первую очередь из Александрии, где процветала большая община, давшая миру выдающихся ученых, врачей и философов.

В Риме излюбленным кварталом «иудеев» стал район у моста Фабриция, или моста Четырех Голов, и таковым он останется на два тысячелетия: современная синагога стоит всего в нескольких шагах от того древнего поселения. Но поскольку не все могли позволить себе жить в таком центральном и дорогом районе, вскоре образовалась еще одна небольшая колония за Тибром, в предместье у подножия Яникула, где сосредоточилась самая бедная часть населения (безработные, беглые рабы, поденщики). Еще одна группа поселилась дальше, у Ватиканского холма.

Община процветала, и уже в республиканскую эпоху евреи Рима стали настолько сильны и многочисленны, что обвинили в злоупотреблениях претора Валерия Флакка, который для своей защиты прибег к услугам знаменитого Цицерона.

Так или иначе, начало самого благоприятного периода было ознаменовано приходом к власти Цезаря, который предоставил иудеям полную свободу вероисповедания, освобождение от военной службы, разрешение собирать средства для отправки в Иерусалимский Храм и право судиться по раввинскому закону во внутренних делах общины. Неудивительно поэтому, что Светоний и Иосиф Флавий напоминают нам, что, когда диктатор был убит, евреи Рима, безутешные, оплакивали его много дней.

Август также проявил терпимость. Запретив своим согражданам вызывать евреев в суд в день субботний, он дошел до того, что велел глашатаям выкрикивать на площадях изречение великого учителя Гиллеля: «Не делай другим того, чего не желаешь себе».

При Тиберии положение дел начало ухудшаться. Община разрослась до 30–40 тысяч человек, и прозелитизм стал обычным делом. Сеян, могущественный префект претория, которого император оставил управлять Городом в свое отсутствие, обеспокоенный распространением восточных сект, использовал случай мошенничества против жены одного сенатора как предлог, чтобы сослать в Сардинию 4000 молодых евреев и попытаться изгнать всех остальных.

Вскоре после этого безумец Калигула, убежденный в своей божественности, потребовал поклонения себе во всех храмах Империи, включая Иерусалимский, и тем самым рисковал спровоцировать восстание, которое в последний момент предотвратило посольство во главе с философом Филоном Александрийским.

Со своей стороны, Клавдий, едва взойдя на престол, восстановил эдикт о веротерпимости.

Тем временем, однако, некоторые евреи Рима примкнули к секте последователей Иисуса из Назарета, которая в тот момент была полноправной частью иудейской общины и все еще соблюдала предписания Торы. Отделение христиан произошло лишь позже, после проповеди Павла из Тарса («нет уже Иудея, ни язычника»), который освободил адептов от предписаний закона Моисеева, и в первую очередь — от обрезания.

Расхождения между двумя верами, которые квиритам казались несущественными, стали тогда очень острыми. Чтобы избежать больших проблем, тот же Клавдий, начавший свое правление со столь благосклонного отношения, решил изгнать из Города всех евреев, не состоявших в армии, обвинив их в подстрекательстве к беспорядкам «impulsore Chresto», то есть по наущению Христа, как напоминает нам Светоний.

Декрет Клавдия лишний раз свидетельствует о том, как мало римляне знали об иудаизме и с какой легкостью были склонны путать его с зарождающимся христианством.

Даже такие авторы, как Гораций, рассуждая на эту тему, демонстрировали свое полное непонимание. Сенеке же обычай субботнего отдыха казался абсурдным, поскольку в его глазах он означал потерю значительной части жизни…

Помимо подобного самодовольного невежества, вскоре появились причины куда более серьезные, чем идеологические или религиозные, чтобы безвозвратно испортить отношения между квиритами и иудеями.

В Палестине, оккупированной легионами Империи, ситуация стремительно ухудшалась, и за первыми мятежами вскоре последовала открытая война. Маленький народ, осмелившийся бросить вызов Риму, защищался до последнего, но не смог избежать предрешенного поражения: в 70 году новой эры будущий император Тит предал огню Иерусалимский Храм, который с тех пор так и не был восстановлен. Сегодня остались лишь стены, окружающие гору, на которой он стоял, и самая древняя из них, западная, известна также как Стена Плача.

Впрочем, сдались не все. Последние тысячи защитников Израиля во главе с Элеазаром — чье имя автор «In corpore sano» в знак уважения дала одному из персонажей романа — три года сопротивлялись наступлению римских легионов, закрепившись в крепости Масада, неприступной твердыне, оснащенной цистернами для сбора дождевой воды и полностью самодостаточной в плане продовольствия.

Глядя на равнину с развалин Масады, с высокой скалы у Мертвого моря, до сих пор можно различить следы осадных лагерей. Оттуда Элеазар насмехался над великим Римом, чья могучая армия казалась неспособной сломить сопротивление нескольких сотен евреев.

Такое оскорбление было нестерпимо. Масаду нужно было взять любой ценой. Чтобы атаковать ее, легионеры возвели высочайшую осадную насыпь и множество мощных осадных башен.

В конце концов и герои Масады пали, приняв смерть вместе со своими женами и детьми, лишь бы не попасть живыми в руки врага. Элеазар умер последним, перед этим предав мечу своих товарищей.

Тем временем для евреев Палестины началась долгая диаспора. Сто тысяч человек, закованных в цепи, прошли в триумфальном шествии Тита вместе с трофеями из Иерусалимского Храма, среди которых была и великая Менора, семисвечник, которым и поныне можно любоваться в Риме, высеченным на арке победителя. Тот самый символ, светильник, которому было суждено стать эмблемой еврейского народа в изгнании и который ныне, как символ возрожденного Государства Израиль, возвышается перед Кнессетом…

Ave (мн. ч. avete): латинское приветствие при встрече.

Dominus (звательный падеж: domine): господин, хозяин.

Mos maiorum: древний обычай предков.

Pax Romana: долгий период мира в ранней Римской империи.

Puella / Puellae: девушка/девушки.

Saga: повитуха, акушерка (отсюда французское sage-femme).

Vale (мн. ч. valete): будь здоров (будьте здоровы). Латинское прощание.

Авва: на иврите — отец.

Домус: большой хозяйский особняк.

Гарум: рыбный соус, которым приправляли многие блюда.

Гой (мн. ч. гои): еврейский термин для обозначения «нееврея», «язычника».

Инсула: большой многоэтажный дом, разделенный на съемные квартиры. В Риме подавляющее большинство населения жило в домах такого типа.

Каддиш: на иврите — молитва по усопшим.

Лупанарий: бордель.

Медицинская таберна: амбулатория.

Отец семейства: старший мужчина в семье, которому должны были подчиняться все потомки любого возраста, а также вольноотпущенники и рабы.