Хесса кивнула и как-то разом обмякла. Ткнулась лбом в плечо, и Сардар притянул ее ближе, вдохнул знакомый запах волос. Сердце все еще колотилось, взбаламученное воспоминаниями. Но с этим уже можно было жить и соображать.

— Я знаю, ты ждала меня. Но если такое случится снова, не вздумай опять тянуть до последнего. Твою вязку с другим я приму. Это необходимость, а не прихоть, ясно? Не знаю, что ты опять там надумала, но в случившемся никогда не было и не будет твоей вины.

— Ты так объясняешь, будто я вообще ни вшивого мерина не понимаю в жизни.

— А ты понимаешь? Точно? Никогда бы не догадался.

Хесса тихо фыркнула, потерлась носом о шею и отстранилась. Губы изгибались в незнакомой, мягкой и какой-то хулиганской улыбке.

— Может, объяснишь заодно на пальцах или чем-нибудь другом, как не сдохнуть от перевозбуждения в третий день течки рядом с кродахом, которого хочешь? Вы же не бросите девушку в беде, господин первый советник?

Когда-то невероятно давно — даже не в прошлой, а в позапрошлой жизни — анха из трущоб пошутила при маленькой девочке, что секс в нужное время с нужным кродахом здорово прочищает мозги. Лин тогда не поняла и удивилась, а когда спросила у Альды, та ответила резко:

— Забудь. Шутка была не для тебя.

Но странное и непонятное умеет застревать в памяти надолго, и Лин запомнила.

А теперь вот подумала, что Альда была права. После близости с Асиром (пусть даже ее нельзя назвать полноценным сексом) все, что тревожило, грызло изнутри и делало предстоящий день сложным и пугающим, волшебным образом стало или понятным и простым, или не таким уж важным.

И наряд выбрала без всяких сомнений. И о своем соответствии «высокому обществу» окончательно перестала волноваться. Зато вдруг появились сомнения там, где раньше и не думала бы сомневаться — пить или нет умиротворяющий отвар. Но ведь есть Асир, и можно посоветоваться с ним.

— Мне пить это? — она достала флакон. — Как ты считаешь?

— Не сейчас. Помнишь, что чувствовала вчера перед десертом?

Лин кивнула.

— Почувствуешь снова — пей. Надолго его не хватит. Я не стану возражать, даже если ты запрыгнешь ко мне на колени посреди чаепития, владыки тоже вряд ли станут. Ты гораздо интереснее халвы и пастилы. Но лучше все же до этого не доводить.

— А я только хотела сказать, какая это заманчивая идея.

— Вижу, скоро и фонтан на площади перестанет тебя пугать.

— Может быть, — Лин не стала сдерживать улыбку. Сейчас ей море было по колено. И, похоже, Асиру нравился такой ее настрой. — Раз уж он не пугает тебя, как я могу бояться с тобой рядом?

— Никак. Твой владыка запрещает тебе бояться. А теперь одевайся. И, кстати, о владыках. Есть что-то, о чем ты хочешь узнать до того, как мы спустимся? Сегодня будет меньше лишних людей. И больше — опасной болтовни. Самое время размяться перед приездом Вахида. Боюсь, с ним тебе тоже придется знакомиться лично. Если не передумаешь. Он уже в Имхаре. Лалия не вернется так быстро.

Лин медленно покачала головой.

— У меня есть вводные на всех, кроме Назифа. Мне нужно знать о нем что-то важное? А остальные… я не успела составить личное мнение, не было возможности. Даже не знаю, о чем спросить. Просто подстаховывай меня, получится? К тебе ведь можно сбежать, если я растеряюсь? Это не сочтут оскорблением?

— Скорее забавной странностью, — Асир фыркнул. — Пытаюсь вообразить, как ты посреди разговора бежишь ко мне за советом, и не могу.

— Ну не настолько же прямолинейно, — Лин рассмеялась: и правда, смешно прозвучало.

— О Назифе лучше спроси Сардара. Они общались несколько раз, когда мы бывали в Шитанаре. Это неожиданный поворот. Но скорее выгодный и приятный. Если, конечно, ему позволят вернуться отсюда владыкой, а не очередным шитанарским мучеником или лишенцем.

Лин кивнула. Похоже, ничего срочного или важного о новом человеке в раскладе Асир и сам не знает. Иначе не отсылал бы ее к советнику, с которым она сможет пообщаться без лишних ушей разве что поздним вечером. Если к тому времени ее снова не отправят в сераль.

— Я просто буду держаться поближе к тебе. Чтобы ты заметил, если вдруг сделаю или скажу что-то не то. Ну, хотя бы поначалу, а там, наверное, станет понятнее.

Она подошла к разложенным парадным одеждам.

— Как тебе? Думаю, Лалия бы одобрила.

Наряд был густо-фиолетовым, почти черным — цвета баклажана. Глубокого, теплого оттенка — совсем как ночь здесь, в Им-Роке, и, как ночное небо, вспыхивал и мерцал звездами: блестящий плотный шелк был густо расшит черными крохотными камнями. Дома Лин решила бы, что это стекло, но здесь на украшение шли натуральные, природные драгоценности. И контраст с белыми одеждами Асира будет ярким. Одеваться во все белое, как Лалия, она не имеет права, значит, надо играть именно на контрасте.

А прискорбное, как сказал бы Ладуш, отсутствие парадной прически скроет платок, тончайший, почти прозрачный, похожий на дымку вечернего неба с россыпью мерцающих звезд. Страшно подумать, сколько стоит такая роскошь. Но Лалия наверняка сказала бы, что думать нужно не о ценности, а о впечатлении.

— Не знаю, как Лалия, а я одобряю. Но тебе нужна личная шкатулка с драгоценностями. Скажи Ладушу. Анха владыки в одном халасане вместо украшений — это еще более странно, чем анха на официальном приеме вообще без одежды. Меня бы устроило, но приверженцы традиций не поймут.

— Что-то нужно с этим сделать прямо сейчас? — быстро спросила Лин. — Хотя вчера я уже была… неправильной?

— Вчера ты была необычной, но не единственной. Сегодня и так будешь сиять, как прилавок столичного ювелира. Но завтра найди что-нибудь подходящее.

— Хорошо. Я поговорю с Ладушем, — отговариваться всякими «не люблю», «не умею носить» или «Лалия сказала, что мне не пойдут кольца» ей и в голову не пришло. Форма одежды — парадная. Все, точка. Придется научиться.

Она завязала пояс — тщательно, перед зеркалом, проверив, чтобы узор лег ровно. Флакон отправился в потайной кармашек на поясе — не зная, и не заметишь. Накинула платок.

— Я готова. Пора?

— Идем. — Тяжелая ладонь Асира опустилась на спину. Скользнула ниже и замерла на пояснице. — И помни, ты можешь уйти в любой момент. Мир не рухнет, что бы там тебе ни говорили Лалия или Ладуш.

Лин слегка удивилась, когда свернули не к парадным залам, а в сад. Но это было приятное удивление — градус официоза среди роз и фонтанов снижался, и она почувствовала себя уверенней. Хорошо еще, что это был не тот садик, в котором она проводила время с Асиром и где он брал ее в последнее утро вязки, а то слишком яркие воспоминания заставили бы опустошить флакон Ладуша раньше времени.

Здесь уже прогуливались Акиль со своим советником и Назиф — один. Общаться владыки не спешили. Лин помнила, что с прежним владыкой Шитанара Акиль «близко дружил» — согласно мудрости «держи друзей близко, а врагов еще ближе». Стало интересно, почему не торопится «сдружиться» и с этим. Присматривается? Или это Назиф определил дистанцию? Возможно, оказался проницательнее своего двоюродного деда и чует в соседе не друга, а врага?

Пока длились приветствия, Лин ловила на себе изучающие, оценивающие взгляды. Не слишком приятно. Но нервничать было некогда, потому что агент Линтариена занялась тем же — изучала и оценивала гостей. Самих по себе и их реакцию на анху Лин — тоже.

Акиль давил на инстинкты, причем и анхи, и агента. Обе стороны Лин реагировали на него одинаково: «Опасен! Соблюдать крайнюю осторожность». Внутренний зверь был согласен.

Советник Акиля, неприметный клиба в довольно скромном на вид наряде, рядом со своим владыкой терялся почти до состояния невидимки. Из образа выпадал только взгляд, острый и быстрый. Лин показалось, советник Ияд ощупал ее одним взглядом с головы до ног. Проверил, не прячется ли под одеждой оружие, оценил степень тренированности, наверняка и флакон в поясе заметил и теперь будет следить, не подольет ли коварная анха отравы или приворотного зелья его господину.