— Да, я знаю, сейчас все иначе. Владыка Акиль рассказывал, что у него в юности была возможность связать себя со зверем, но он не рискнул. И все же мне казалось, что это скорее дань традиции, чем реальное взаимопонимание. Но сейчас я не могу в это не верить. Удивительно.

Чуткие уши Адамаса двигались, будто он вслушивался в человеческие слова, потом, слегка склонив голову, он воззрился на Назифа с тем выражением, с каким смотрел иногда на своих детей — словно решал, достойны ли, не посрамят ли его и свою честь. Насколько знала Лин, такой пристальный интерес к чужим он проявлял исключительно редко. Похоже, владыка Назиф и в самом деле был неординарным молодым человеком.

— Это что-то значит, да?

Ответить Лин не успела. Адамас обошел Назифа, слегка задев боком, и устремился в глубину вольера, где развалились в тени остальные разморенные жарой молодые анкары. Обернулся на людей, и Лин перевела выразительный взгляд:

— Он приглашает знакомиться. Идите, владыка.

— А вы?

— А я давно с ними знакома, как и они со мной. Идите, ведь это вам предназначен сегодня драгоценный дар.

«И у меня есть Исхири», — она погрузила пальцы в густую шерсть на загривке.

Бесшумно подошел Триан. Сказал так тихо, что и она едва услышала:

— Молодой владыка Шитанара действительно достоин этого дара. Он понимает. Или еще не совсем понимает, но поймет.

Лин только кивнула, слова были необязательны. Молодые анкары под внимательным взглядом Адамаса принюхивались к гостю, не так пугливо, как когда-то к Лин: они уже достаточно выросли, чтобы осознать свою силу и желать испробовать ее. Чтобы и в человеке рядом искать такого же сильного. Назиф стоял неподвижно в их бело-рыжем мельтешении и вдруг неуловимо быстро припал на одно колено, положил ладонь на холку темно-рыжей самочки. Лин с Трианом услышали:

— Ты. Дэва.

— Он дал ей имя? — прошептала Лин. — Вот так, сразу? Это что, связь?

— Пока нет, — неторопливо ответил Триан. — Пока… а там — кто знает?

Дэва, огненная демоница. Интересные имена раздает этот шитанарец!

Самочка потерлась о его ногу. Приняла? Его рука уверенно прошлась по рыжей спине, приглаживая шерсть.

Адамас лег рядом и следил за происходящим так внимательно, что Лин невольно снова вспомнила тот день, когда сама знакомилась с Исхири. Вот так же, почти на том же самом месте. Она тогда еще очень многого не понимала и не чувствовала, но помнила и острую радость, и переполнявшую благодарность. И собственную неуверенность — сможет ли? У Назифа неуверенности не было и в помине. Да и объяснять ему не требовалось, сам знал все о связи, пусть и считал ее легендой. А Лин так и не поняла бы, и не поверила, если бы не Асир. Она тогда была как слепой котенок, и как же повезло, что нашелся человек, кродах, который взял за руку и провел единственным, наверное, подходящим для нее путем. Позволив спорить и возмущаться, спрашивать и самой искать ответы. И только благодаря ему и, пожалуй, ради него приняла и этот мир, и себя новую, и продолжает принимать. Каждый день. «И даже жаль, что не каждую ночь», — усмехнулась собственным мыслям.

— Пойдемте, владыка Назиф, — сказала, еще немного подождав. — Вы сможете вернуться позже, если захотите. Иначе мы рискуем пропустить приезд новых гостей.

— Да, — ответил тот, с явной неохотой поднимаясь на ноги, и добавил, обращаясь почему-то к Адамасу: — Нам пора. Хотя, видят предки, я предпочел бы задержаться.

— Грядет что-то очень, очень занимательное, — негромко сказал Акиль.

— В самое ближайшее время, — усмехнулся Асир.

— Думаешь, уже сегодня?

— Думаю, прямо сейчас.

В галерею, где они стояли, тянуло густым сладким запахом роз из сада. На Им-Рок опускался вечер, и владыки с советниками, а кое-кто еще и с анхами, собирались в Лазурном зале — приятно провести время за пряным кальяном, чашей вина или чего-нибудь покрепче.

Что ж, этот день еще не закончился, но уже мог поспорить богатством событий со всеми предыдущими. Затмил даже вчерашний с неожиданными новостями о новом владыке Шитанара. Что все пошло не так, как они с Сардаром ждали и рассчитывали, Асир понял незадолго до церемонии приветствия. Когда Сардар, от которого на всю округу фонило злостью и раздражением, принес чудные новости: владыка Вахид вместо того, чтобы тащиться по Имхаре еще с неделю и наслаждаться всеобщим ожиданием, умудрился догнать Рабаха в дне пути от Им-Рока. Твари бездны его несли, не иначе.

Он оставил позади свой бесконечный выезд с сановниками и слугами, прихватив только десяток любимых анх и приветственный подарок. Это было вообще ни на что не похоже. Но и взбешенный Сардар, которому не успели донести заранее, и сам Асир прекрасно понимали, в чем тут дело. Наверняка до Вахида дошли слухи о смерти старого Латифа и об имени его преемника. А значит, с верным союзником надо было сговариваться заранее, подумать, как взять нового наследничка в оборот и стоит ли тратить время на того, кого на родине, вполне возможно, ждет либо яд, либо пика вместо радушной встречи.

К какому решению склонялись Рабах и Вахид, еще только предстояло понять, но владыка Азрая уж слишком настойчиво с первых же минут знакомства выражал Назифу симпатию и готовность помочь-поддержать-наставить в любой момент. «Только попросите, мой мальчик. Мы с вашим дедом…» От «мальчика» передергивало даже обычно спокойного Акиля. Что уж говорить о не готовом к такому навязчивому радушию Назифе. Но «мальчик» пока держался, и Асир с интересом наблюдал за ним.

Но не только новый владыка Шитанара занимал умы двух почтенных старых козлов, был еще Нариман, который с каждым часом, с каждым словом и ядовитой улыбкой Вахида становился все мрачнее и потеряннее. Даже, пожалуй, затравленнее, хотя это слово уж совсем никак не сочеталось с громким титулом «владыка». Впрочем, прежде всего с этим титулом не должно сочетаться безмозглое расточительство, а владыка Баринтара славился по всей Ишвасе умением проматывать несусветные суммы, брать в долг и тут же проматывать снова.

Баринтар и без того был одним из самых проблемных лепестков, не спасало даже богатое на всяческих тварей и жемчуг море. Когда Асир пришел к власти, Баринтар еще выживал сам, лишь иногда пользуясь небольшой помощью соседей. Но с каждым годом нажитое и построенное прошлым владыкой истощалось и рушилось, а новый все глубже утопал в долгах и страхах.

Самым забавным во всем этом была неиссякаемая, глубокая и искренняя любовь Наримана к своему лепестку. Он бы умер за свою страну не задумываясь, а вот вытащить ее из той бездны, в которую она погружалась, не умел. И вместе с тем Баринтар умудрялся оставаться уникальным исключением: за всю историю Ишвасы в нем не случилось ни одного кровавого бунта, ни одного переворота в попытке захватить власть.

Предложи Асиру кто-нибудь вмешаться в дела, например, Шитанара, он бы, не задумываясь, отказался. Но с Баринтаром все иначе. Его можно бескровно и честно забрать. Присоединить к Имхаре на законных основаниях с согласия действующего владыки. Надо лишь выждать подходящий момент. Но Вахид со своими намеками на грани базарного хамства привлек к проблеме слишком много внимания. В умелых руках Баринтар имел все шансы превратиться из бездонной, поглощающей деньги дыры в золотое дно, и не только Асир понимал эту простую истину. И несчастный Нариман оказался сейчас в положении бесхозной анхи, за которую готовы драться многие не из-за красоты и умений, а ради богатого наследства. Не позавидуешь!

— Считаешь, они решили поделить Баринтар? Вот так, на глазах у всех? — Акиль задумчиво щурился. Тени в саду удлинялись, и в Лазурном зале их уже ждали, но несколько минут все же было.

— Рабаху сейчас интереснее кусок Шитанара. Чем больше, тем лучше, а Вахид слишком жаден, но способен поделиться на условиях общей выгоды и взаимной поддержки.

— Мне тоже интереснее Шитанар, — бесстрастный тон мог ввести в заблуждение кого-нибудь другого, но не Асира. Акиля забавляла эта дворцовая возня, но он всегда предпочитал выждать, а затем действовать наверняка.