Лин кивнула. Дернулась — кажется, хотела то ли обнять, то ли просто дотронуться, но осталась на месте. Решила, что не время. И верно.

У покоев Сардара дежурили двое клиб. Склонились, приветствуя. Асир жестом отослал их прочь и вошел. Запах ударил в голову, накрыл тяжелым, душным облаком, пришлось зажмуриться и переждать. Зверь взбудораженно рвался вперед, к добыче, но Лин он все еще чуял и, похоже, это его раздражало. Асир усмехнулся: жадность — отличное чувство, если оно своевременно.

Хессу он не искал — было незачем: запах сгущался и пульсировал, тянул, будто за поводок, и Асир шел, не забывая отмечать детали: нетронутый ужин на столе в зале, и завтрак с обедом наверняка оставались такими же до прихода клиб. Наглухо задернутые шторы. Плотно прикрытая дверь спальни. Худшее место, чем постель, пропитанная кродахом, до которого ты не можешь дотянуться, сложно придумать, но Хесса предпочла остаться именно там.

В комнате горел только маленький ночник на столике, у которого та и сидела, скорчившись. От кровати все-таки отползла — хватило ума, только расстояние было слишком ничтожным. Асир закрыл за собой дверь, лишь мельком взглянув на Лин. Она-то знает, что делать, во всяком случае, пока.

Хесса подняла голову. Асира обожгло отчаянием и физической болью. Плохо. Слишком давно одна.

— Вы.

Хрип вместо голоса. Мутный, тяжелый страх. Но все, на что хватило сил — вцепиться в ножку стола. Асир прошел мимо, к окнам — срочно распахнуть и подышать, иначе свихнутся тут оба раньше времени. Ночной воздух был пьяняще сладким, и Асир жадно глотал его, пока слегка не прояснилось в голове. Потом вернулся и опустился на пол рядом с Хессой. Что именно ей говорить и как — представлял смутно, оставалось положиться на интуицию и нос.

— Первый советник… — хрипло выдохнула Хесса.

— Еще не вернулся. А у тебя не осталось времени.

— Я… дождусь.

— Если примешь помощь.

— От вас? — полыхнуло ослепительным ужасом так, что захотелось зажмуриться. — Нет!

— Варианты? — сухо спросил Асир. Разговор — тоже способ отвлечься. Говорить с этой проблемной невыносимой анхой абсолютно не хотелось, но его желания сейчас не имели значения.

Хесса мотнула головой. Ей было жарко и плохо, но она пока не походила ни на спятившую, ни на готовую просто сдаться.

— Тогда мой вариант. Я остаюсь с тобой до возвращения Сардара, ты перестаешь психовать и отрицать очевидное. Мы оба делаем то, что должны, без истерик, и все заканчивается хорошо.

— Вы ничего не должны. Вы — нет. Только не мне.

— Тебе нет, — согласился Асир. — Но я обещал, так что должен.

— К-кому? — Хесса уставилась с таким изумлением, что Асир дернул уголком рта — это выглядело забавно, вот только им обоим сейчас не до смеха.

— Догадайся.

— Сардар?.. Он не мог. Только не вас!

— Видимо, решил, что остальных ты покусаешь или придумаешь еще что-нибудь такое же зверское, а со мной не рискнешь.

— Не смешно ведь. Вы меня…

— Терпеть не могу. Да. У меня есть причины. И ты тоже не пылаешь ко мне любовью. Но я все еще надеюсь, что мы сможем договориться. Я — ради Сардара. Ты — ради него же. Или хочешь, чтобы вместо тебя его встретила слюнявая идиотка?

— Нет! — Хесса задохнулась, закашлялась, снова подняла мутные глаза. Ее тянуло ближе — подползти вплотную, вцепиться в кродаха и не отпускать. Но она терпела. И боролась, так явно, что мучительно было смотреть. — Но я не смогу. Просто не смогу, поймите вы!

— И сможешь, и захочешь, я же чую. Но если тебе важно это услышать, я не собираюсь брать тебя, — Асир помолчал, внюхиваясь — запах течки мешал, затмевал собой другие, но понятно было, что не ошибся: от Хессы потянуло облегчением и удивлением. Пальцы на ножке стола слегка расслабились. — Это самый крайний вариант, которого мы избежим, если прекратим пререкаться и займемся делом. Но если затянем…

— Я знаю. Знаю, но… Даже если бы… Лин… Я так не могу.

Асир вздохнул. Надо же, о ком вспомнила. Впрочем, то, что истерик до сих пор не было, попыток самоубиться — тоже, а мыслила Хесса пока здраво, вселяло надежду.

— Лин! — крикнул Асир. — Скажи что-нибудь вразумляющее.

— Хесса, пожалуйста! Пожалуйста, послушай его! Ты должна! Ты же понимаешь!

Хесса застыла, уставившись на дверь. Она никак не могла осознать, что происходит и, кажется, начала бояться, что уже рехнулась.

— Вы… — выдавила она.

— Взял ее с собой. Потому что мы с тобой не друзья.

— Это… нормально?

— А у нас есть выбор? Она знает, зачем я здесь. Ты знаешь, что для нее это не станет сюрпризом. А теперь думай, чего хочешь. Остаться в одиночестве или попробовать решить проблему с минимальными потерями.

— Я просто…

— Ты просто идешь ко мне и пытаешься довериться.

Говорить спокойно, уверенно, не делать резких движений. Сложно, почти невыносимо, когда зверь ярится внутри, а руки дрожат от напряжения, и нить тонкого, чистого запаха с той стороны двери истончается с каждой секундой. Истончается, но не рвется, и ты не дашь ей порваться.

— Вы обещаете, что…

— Обещаю. Веришь?

— Пытаюсь! — Хесса одним движением стряхнула халат, зажмурилась и рванулась навстречу, как вниз головой со скалы — отчаянно и необратимо.

— Тише, — Асир удержал ее на расстоянии вытянутых рук. Выхватил взглядом мученический излом бровей и напряженный рот. — Тише. Я не собираюсь ни пытать тебя, ни принуждать к чему-то. У нас общая цель. И только. Понимаешь?

— Да.

— Хорошо. Выдохни.

Хесса дрожала, напряженная, натянутая, как струна, но честно пыталась выдохнуть. До «расслабься» тут было как до Шитанара пешком через пески и снега, но Асир отлично понимал — это больше всего того, что он мог ожидать. Гигантский шаг навстречу. И можно уже что-нибудь сделать. Или хотя бы попробовать.

Он приподнялся и развернул Хессу спиной — та слушалась, неловко оперлась о колено и тут же отдернула руку, будто обожглась. Асир перехватил ее ладонь, переплел пальцы, успокаивающе погладил запястье. Пульс частил, но Хесса вцепилась в его руку, будто решила, что уж это прикосновение точно безопасно.

Асир притянул ее ближе, спросил тихо:

— Готова?

— Нет, но плевать.

Хесса дернулась, когда прижалась поясницей к члену, сильнее стиснула пальцы и откинулась затылком на плечо. Асир принял это как приглашение. Обреченное, вынужденное, но приглашение. Провел ладонью по груди, по животу, чувствуя, как сокращаются мышцы, и наконец погрузил пальцы в лоно, мокрое от смазки. Хесса вскрикнула, приглушенно, будто изо всех сил сжимала зубы, инстинктивно подалась бедрами вперед и тут же замерла. Ее тело отчаянно нуждалось в близости, но сама она в ней не нуждалась, это, похоже, пробуждало пугающие воспоминания.

Асир не стал тянуть. Анхе в таком состоянии не надо многого. Провести пальцами между складок, толкнуться в жаркую глубину, слегка, только слегка прикусить кожу на шее справа, не там, где втекал в ноздри едва заметный, но узнаваемый запах другого кродаха. Метка почти сошла, но Асир думал — ненадолго. Что происходило между этими двумя за закрытыми дверями, он не знал и знать не хотел, но Сардар основательно влип, здесь сомневаться не приходилось. Впрочем, влипание, похоже, взаимное.

Думать больше, думать еще, о чем угодно. Хоть о завтраке с владыками, хоть о грядущем талетине, хоть о странных беспорядках в провинции Шайтар. С чего вдруг волнения, откуда жертвы и недовольство, с какими новостями вернется Сардар? Только не о собственной потребности взять течную анху. И не о Лин, потому что не к месту. Сейчас ее достаточно чуять.

Пальцы внутри Хессы сжало тягучей судорогой, худое тело напряглось, изогнувшись, забилось. Будто пыталось насадиться глубже, получить хотя бы пальцы, раз настоящая близость недоступна. Тело — требовало свое, но сама Хесса противилась, даже теперь, неосознанно, и вместо удовлетворения от нее несло отчаянием. Асир держал мягко. Не шевелил больше пальцами, но и не вынимал. Нравится ей или нет, что-то меньшее — не поможет. А дойдет ли до большего, зависит и от нее тоже. Если окажется не способна это понять — что ж, значит, и Сардар, и Лин очень сильно ошибаются.