— Спасибо, что отвёз, — сказала она, не поднимая глаз.

— Я не мог иначе.

Они стояли у двери подъезда. Несколько секунд тишины, наполненной неловкостью и невысказанными чувствами. Ей хотелось, чтобы он обнял её. Ему хотелось сделать то же самое. Но оба понимали, не сейчас. Любое лишнее движение могло разрушить этот хрупкий, только что родившийся мир.

— Ты справишься, — сказал он наконец, и в его голосе была такая непоколебимая уверенность, что она на мгновение сама в это поверила.

Марина кивнула, набрала код на двери. Прежде чем войти, она обернулась.

— Саша?

— Да?

— Не исчезай, пожалуйста, — попросила она, и в этих словах было всё — её страх, её надежда, её отчаянная потребность в нём.

Он смотрел на неё долго, и в его взгляде она увидела ответ.

— Постараюсь, — сказал он тихо. — Позвони, когда будешь готова.

Марина кивнула и скрылась в подъезде. А он ещё долго стоял на улице, глядя на её окна, и понимал, что только что пересёк черту, после которой вернуться к прежней жизни уже невозможно. Ни ему, ни ей.

Квартира встретила её тишиной. Не той спасительной, умиротворяющей тишиной, которую она искала раньше, а гулкой, звенящей пустотой, которая только усиливала шум в её собственной голове. Марина скинула туфли у порога, прошла на кухню, как во сне, и включила свет. Яркий свет ударил по глазам, заставив зажмуриться. В отражении кухонного шкафа она увидела чужое, измотанное лицо с распухшими от слёз глазами, размазанная тушь, пылающая щека.

Она налила стакан воды, но руки так дрожали, что вода расплескалась по столешнице. Она смотрела на эти дрожащие капли и не могла пошевелиться. В голове, как заевшая пластинка, прокручивались последние полчаса. Она взяла телефон. Единственным человеком, с кем она могла сейчас поговорить, была Света. Разница во времени была огромной, но Марина знала, что подруга ответит. После нескольких гудков раздался сонный, но узнаваемый голос.

— Марин? Ты чего в такую рань? Случилось что?

И Марина рассказала. Коротко, без лишних деталей. Про встречу, про Даниэля, про то, как всё закончилось. Света на том конце провода молчала, а потом решительно заявила:

— Так. Во-первых, скатертью ему дорога. Мужик, который поднимает руку, — не мужик, а диагноз. Хорошо, что это выяснилось сейчас. Во-вторых, — Света сделала паузу, — что с Сашей?

— Ничего, — Марина пожала плечами, хотя подруга этого и не видела. — Он отвёз меня домой. Сказал звонить, когда буду готова.

— И? Ты готова?

Марина молчала.

— Я боюсь, Свет. Боюсь, что всё повторится. Что я снова растворюсь в ком-то, потеряю себя.

— Слушай сюда, — голос Светы стал твёрже. — Ты уже не та, что была раньше. Ты сама это знаешь. А он, судя по всему, не тот, кто будет тебя ломать. Он ждёт твоего решения, уважает тебя. Чувствуешь разницу? Жизнь, подруга, короткая штука, чтобы тратить её на страхи.

Слова Светы были простыми, но попали в самую точку. Страх. Именно он мешал ей сделать шаг. Она поблагодарила подругу и завершила звонок.

Саша сидел в своей квартире, глядя в окно. Он ждал. Он ненавидел себя за то, что сорвался, но не мог найти в себе сожаления. Инстинкт сработал быстрее разума. Он слышал её признание и боялся поверить в него до конца. Он обещал ждать её звонка, и это ожидание было пыткой. Он не имел права давить. Впервые в жизни кто-то должен был дать ей право решать самой.

После разговора со Светой что-то изменилось. Марина почувствовала, как спадает напряжение. Страх никуда не делся, но рядом с ним появилась решимость. Она взяла телефон. Палец завис над его именем. Это был не просто звонок. Это был её собственный, осознанный выбор.

Она нажала на кнопку вызова.

— Марина? — его голос на том конце провода был напряжённым. Он ждал.

— Это я.

— Я понял. — посмеялся он.

Она сделала глубокий вдох, отбрасывая все сомнения.

— Приезжай. Просто… приезжай.

Стук в дверь был тихим, почти неуверенным. Совсем не похожим на ту настойчивость, с которой стучала Света, или на властный стук её матери. Марина открыла, не успев до конца привести в порядок растрепанные волосы. На пороге стоял Саша. Он не улыбался, просто смотрел на неё, внимательно, серьёзно, будто пытался прочитать на её лице всё, что произошло за последние часы. В руках он держал бумажный пакет, из которого пахло свежей выпечкой.

— Я подумал… ты, наверное, не ела, — сказал он тихо.

Она отступила, пропуская его в квартиру. Он вошёл, поставил пакет на кухонный стол и только потом обернулся к ней. Несколько секунд они стояли в тишине. Не было ни неловкости, ни напряжения, только странное чувство узнавания, будто они оба вернулись домой после долгой дороги. Он шагнул к ней и просто обнял. Крепко, без лишних слов. Марина уткнулась лицом в его плечо, вдыхая знакомый запах его куртки, и сразу же почувствовала, как спадает напряжение, которое сковывало её стальной пружиной. Она не плакала, просто стояла в его руках, позволяя этому теплу и спокойствию наполнить её.

— Всё хорошо, — прошептал он ей в волосы. — Теперь всё будет хорошо.

Они не стали говорить о том, что случилось. Вместо этого он достал из пакета тёплые круассаны, заварил чай, и они сидели на кухне, как два старых друга, обсуждая какие-то мелочи. Но за этой внешней простотой оба чувствовали начало чего-то нового. И это новое нужно было строить осторожно, кирпичик за кирпичиком.

Следующие несколько недель превратились в калейдоскоп работы, коротких встреч и долгих разговоров. Марина с головой ушла в проект ресторана. Она приходила на объект рано утром, когда строители только начинали шуметь, и уходила поздно вечером, с пальцами, испачканными краской, и приятной усталостью в теле. Саша не пытался её опекать. Он не становился её начальником или спонсором. Он стал партнёром. Он приезжал, привозил ей обед, молча сидел в углу, наблюдая, как она работает. Иногда они вместе обсуждали эскизы.

— Вот здесь, — говорила она, водя карандашом по большому листу ватмана, — я хочу сделать акцент на фактуре. Не просто гладкая стена, а что-то тёплое, живое. Чтобы хотелось прикоснуться.

— Мне нравится, — кивал он, внимательно изучая её наброски. — Это будет не просто ресторан, а место, в котором есть душа. Твоя душа.

Его уважение к её работе, к её видению, было для Марины чем-то новым. Дмитрий всегда считал её увлечение рисованием «милым хобби», чем-то, что можно потерпеть, но не воспринимать всерьёз. Саша же видел в этом её силу.

Она твёрдо стояла на ногах в своей квартире, в своей жизни. Он мог остаться на ночь, но утром уезжал в свою съёмную квартиру. Он не пытался перевезти к ней свои вещи, не вторгался в её пространство. Они были вместе, но каждый оставался собой. Это было не спасение «бедной девочки», а союз двух взрослых, равных людей, которые учатся доверять друг другу и миру заново.

Открытие ресторана прошло с оглушительным успехом. Вечером в зале было не протолкнуться. Играла живая музыка, гости смеялись, а в воздухе витал аромат еды и праздника. Марина стояла в стороне, наблюдая за тем, как её эскизы превратились в реальность. Тёплый свет, фактурные стены, авторские росписи в нишах, всё создавало ту самую атмосферу, о которой она мечтала.

К ней подошёл известный ресторанный критик, пожилой мужчина с проницательным взглядом.

— Марина Кирилова? Я впечатлён. У этого места есть характер. Редкость в наше время.

Марина почувствовала, как щёки заливает румянец.

— Спасибо, я очень старалась.

В этот момент рядом появился Саша. Он обнял её за плечи и с гордостью сказал критику.

— Это всё она. Я только мешал советами.

Уже на следующий день в популярном городском блоге появилась статья с заголовком: «Новый ресторан, в котором хочется жить». Автор особенно отмечал «уникальный и душевный дизайн, созданный художницей Мариной Кириловой». Этот успех стал для неё трамплином. Через неделю ей позвонили. Звонила женщина с приятным, уверенным голосом.