Стало невыносимо тоскливо и одиноко.

— Я Текила, а не Марго. Мажь давай и не разглагольствуй.

Я отошла от ширмы, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Ужасное чувство — ревновать лучшую подругу к ее бывшему, пока тот гладит ее по голой спине, а она и не представляет, что пять минут назад он делал теми же руками. Захотелось напиться в хлам или хотя бы хорошо затянуться, но, хлопая себя по карманам, я вспоминала, что так нигде и не раздобыла зажигалку.

— Ты сегодня как домой возвращаешься? — спросила Марго, когда Стархов закончил с глиттером, громко щелкнув крышкой флакончика.

— Я сегодня уйду пораньше. Есть дела.

Пару минут, и дверь гримерки хлопнула, наконец позволяя мне выбраться из душной каморки с костюмами.

— Какие это у тебя дела среди ночи?

Я медленно подошла к ближайшему трюмо и оперлась о край бедром. Антон ухмыльнулся, как Чеширский кот, затем уперся руками по обе стороны от меня, и касаясь моей щеки кончиком носа, произнес:

— Ты.

Перед тем, как выйти из клуба, я влила в себя пару шотов с абсентом. Зеленые фонарики в холле мигнули мне пару раз на прощание, а дальше все было как в тумане. Помню только, что я безуспешно пыталась одернуть юбку, пока мы ехали с Антоном на байке. После третьей попытки психанула и решила, что мои трусы достаточно красивые, чтобы их было нестыдно показать проезжающим мимо машинам, так что фиг с ними.

В квартире у Стархова я выпила что-то еще, то ли джин, то ли текилу. Было очень жарко и всюду витал его перечно-цитрусовый запах. Особенно сильно парфюмом пропах матрас, на который мы завалились, не раздеваясь. Голова слегка кружилась. Мне казалось, будто я все еще неслась на байке по ночному городу. Хлестал адреналин и куча других гормонов, название которых я не знаю, но поверьте, это было шикарно. Внутри моих вен они сливались в такой яркий салют, что мне приходилось зажмуриваться, когда Антон меня целовал. Кажется, он раздел меня сам, затем откуда-то достал наручники и приковал к батарее. Я смеялась, наверное, от переизбытка эмоций. Жутко противоречивых.

Мне нравилось чувствовать себя в его власти. Нравились его голубые глаза, похожие на кристаллики ментола, его губы, от прикосновения которых меня бросало то в жар, то в холод, его пальцы, выжигавшие искры на моем теле.

Но я не переставала думать о том, что все то же самое он когда-то проделывал с Марго.

Мне всегда было плевать, сколько девчонок было у парней, с которыми я спала. Да пусть этот альфач хоть весь район через свою кровать протащит — все равно. Главное, в моменте мне с ним хорошо, парень знает, что делает, я поддаюсь и кайфую. Но тут мне достаточно было знать про одну девушку, и я уже не могла расслабиться.

Мне казалось, что ее он действительно любил, а я лишь его очередная, и эта мысль полосовала меня ножом по сердцу снова и снова.

— Нальешь еще выпить? — я поправила наручники так, чтобы они сильнее сжимали запястья и я не смогла уйти, проявив сиюминутную слабость.

— По-моему, ты уже достаточно выпила, — Антон окинул меня оценивающим взглядом.

Голова слегка кружилась, но я старалась не подавать виду. Я приехала сюда за эмоциями. Положительными! Остальные пусть смоет алкоголь.

— Все под контролем. Наливай.

Стархов чуть нахмурился, но затем все же принес мне стакан. Так как руки, напоминаю, у меня были прикованы к батарее, он начал поить меня сам. Голубые глаза были так близко, что в тот миг для меня весь остальной мир исчез. Растворился, утонул в их бездне, и я вместе с ним.

Антон отнял от моих губ стакан, сделал глоток, а затем поцеловал меня. Алкоголь полился по подбородку, затем вниз по шее, прохладной струйкой стек мне на грудь. Антон слизал ее, проведя языком по соску, чуть прикусил его. Одной рукой скользнул вниз и я негромко застонала. На этот раз закрывать рот ладонью он мне не стал.

— Нравится?

— Очень.

— А что еще тебе нравится? Что ты хочешь?

— Переспать с тобой, Стархов.

— Не расслышал, спать? — этот падлюка ухмыльнулся и отнял руку от клитора. — Тогда пойду сменю постельное…

— Нет, я не это имела в виду. Продолжай, — я облизала губы.

— Что именно?

— Что делал.

Антон с невозмутимым видом притянул к себе стакан и отпил.

— Это? — он щелкнул пальцем по стеклу.

— Нет, продолжай трогать меня там.

— Там — это где? Не понимаю.

Я начинала злиться. Никогда не любила разговоры во время секса. Честно говоря, парни редко меня о чем-то спрашивали кроме как «Презик есть?». Они решали все сами — где, сколько и в какой позе — и так мне было намного легче. Я никогда не говорила, что хочу.

Я никогда не знала, что хочу.

— Как ты любишь?

Стархов снова сделал глоток и уставился на меня, как преподаватель на студентку, пытающуюся убедить его в том, что тема доклада, скачанного из интернета утром того же дня, действительно ей интересна.

— Хочешь, я принесу игрушки? Или включим какой-нибудь фильм?

— Фильмы отвлекают, — я поежилась, впервые чувствуя себя неуютно голой.

Он будто содрал с меня кожу и теперь пытался снять с костей мясо, чтобы заглянуть еще глубже. К чему эти расспросы? Просто целуй, и все.

— Плетки? Кляп? Или ты, наоборот, любишь понежнее?

— Как пойдет, — я дернула плечом, стараясь не подавать виду, что понятия не имею, что на самом деле люблю.

Я ни разу не кончала во время сексе. Могла помочь себе после в ванной, но с парнем — никогда. А было их у меня много. Очень много. И каждый раз я пыталась полюбить секс, но лишь удачно обманывала себя и окружающих, имитируя оргазм. Парней все устраивало, и это доставляло мне удовольствие. Мне нравилось чувствовать себя крутой, желанной, горячей девчонкой. Парням нравилось быть со мной.

Но сама я, видимо, никогда.

— Ладно, значит, инициатива за мной. Если что-то не так, говори.

Антон задержал на мне взгляд, затем отставил стакан и поцеловал меня, слегка сжимая шею. Язык скользнул по небу, переплелся с моим языком, с новой силой разжигая во мне желание.

Мне нравилось чувствовать себя загнанной в ловушку его рук. Браслеты наручников приятно холодили кожу, напоминая о том, что из всех девчонок он выбрал меня, сделал своей львицей и посадил на цепь, боясь однажды потерять.

Наверное, у меня все же есть тяга к БДСМ, хоть раньше я об этом и не задумывалась. Удивительно, но впервые во время секса я узнала что-то о себе, а не о парне, чье имя я забуду уже через день.

Осмелев, я спросила:

— Сделаешь куни?

Стоило мне произнести это вслух, как внутри все сжалось. А вдруг ему такое неприятно?

— С удовольствием.

Антон обворожительно улыбнулся, подхватив меня под бедра и потянув на себя. Мне пришлось упереться головой в батарею. Благо, отопление еще не работало на полную. Антон провел языком по внутренней стороне бедра, и по коже у меня пробежали мурашки. Я нервничала, будто это был мой первый раз, хотя парни со мной уже такое делали — правда, не очень удачно.

— Расслабься, — Антон осторожно надавил мне на колени, заставляя раскрыть ноги.

В тот момент я пожалела, что не выпила еще больше. Отрубилась бы там сразу, и дело с концом. Но нет — я чувствовала каждое движение его языка и думала о том, что мне потом нужно будет сделать взамен. Хорошо, если минет, а то еще предложит что-нибудь более изощренное.

— Вик… — он сжал пальцами мое бедро. — Наверное, рано говорить что-то серьезное, но… Ты мне очень-очень сильно нравишься.

Нравлюсь? Я? Он сказал о чувствах?

Мое сердце пропустило удар, а затем начало стучать так быстро, что кроме этого стука и слов Антона, повисших в воздухе, я больше ничего не слышала. Разноцветные салюты стали еще ярче. Искры растворялись в темноте комнаты и тут же сменялись новыми, заполняя все кругом белым светом. Мне было так легко и свободно, будто я лежала где-то в поле на свежескошенной траве, смеялась и смотрела на солнце. Так долго, что уже не щурилась, видела только этот белый диск, а все остальное рябило дымкой миража. Все остальное было неважно.