— Как вы можете видеть, — продолжил Хаталь, совершенно невозмутимо, хотя свечение уже достигло его шеи, — даже при достаточном контроле, а надеюсь, мой признан вами достаточным, — аудитория рассмеялась и закивала, — маг испытывает эмоции. Вопрос в том, позволяет ли он им влиять на магию.

Он сделал простой жест рукой, и по его пальцам пробежали крошечные воздушные вихри, смешанные с искрами огня — прекрасный контроль двух стихий одновременно.

— Более того, правильно направленные эмоции могут усилить магическое воздействие, — он взглянул прямо на меня, и в его глазах я увидела искру веселья и… что-то еще, от чего мое сердце пропустило удар.

Затем он сделал нечто неожиданное. Вместо того, чтобы попытаться нейтрализовать кристалл, он полностью принял его эффект. Розовое свечение окутало его целиком, но вместо того, чтобы выглядеть нелепо, как я надеялась, он стал похож на древнее божество, объятое магическим сиянием.

— Этот маленький трюк с эмоциональным кристаллом — прекрасная иллюстрация нашего сегодняшнего урока, — Хаталь улыбнулся классу. — Иногда то, что кажется помехой, можно превратить в преимущество. Благодарю неизвестного экспериментатора за столь наглядную демонстрацию.

Он снова посмотрел на меня — неизвестного, ага, и в этот момент кристалл под моей партой вдруг активировался сильнее, окутав меня таким же розовым сиянием. Я ахнула от неожиданности. Это не было частью плана!

— О, смотрите, у нас еще один доброволец, — Хаталь даже не пытался скрыть улыбку. — Ринтана Наджелайна, не могли бы вы подойти и помочь мне продемонстрировать, как эмоции влияют на взаимодействие магических полей?

Я сидела, застыв от ужаса и смущения. Кристалл должен был действовать направленно, только на Хаталя! Как он сумел перенаправить его действие на меня?

— Ринтана? — повторил Хаталь, и в его голосе звучал вызов, который я не могла игнорировать.

Медленно, чувствуя на себе взгляды всего класса, я поднялась и спустилась к центральной платформе, светясь, как проклятая розовая лампа. Хаталь стоял там, такой же светящийся, но абсолютно невозмутимый.

— Обратите внимание, — произнес он, когда я встала рядом. — Когда два мага с сильными эмоциональными полями находятся близко друг к другу, происходит интересный феномен.

Он осторожно протянул руку, не касаясь меня, но достаточно близко, чтобы наши светящиеся ауры соприкоснулись. В месте соприкосновения розовый свет стал ярче и начал переливаться всеми оттенками от бледно-розового до насыщенного малинового.

— Видите, как меняется интенсивность? Это визуальное проявление эмоционального резонанса, — объяснял Хаталь, как будто мы демонстрировали запланированный учебный эксперимент, а не стояли, пылая от смущения перед всем классом.

— Такой резонанс особенно силен между магами одной стихии или… — он сделал паузу, и его голос слегка изменился, — между магами, имеющими особую связь.

Ладно, я тоже не лыком шита. И я посмотрела на него так же невозмутимо. В серых глазах Хаталя было что-то, чего я не видела раньше — какая-то уязвимость, трещина в его безупречном самоконтроле. Но момент быстро прошел. Хаталь отступил на шаг, разрывая контакт между нашими аурами, и снова стал профессиональным преподавателем.

— Благодарю за помощь, ринтана. Вы можете вернуться на место.

Я почти бегом вернулась к своей парте, а кристалл немедленно деактивировала, и свечение постепенно исчезло с нас обоих.

Оставшаяся часть урока прошла как в тумане. Я едва слышала, что говорил Хаталь, поглощенная собственными мыслями и чувствами. Когда прозвенел звонок, я первой выскочила из аудитории, стремясь оказаться как можно дальше от него. Но его голос догнал меня в коридоре:

— Ренелин, не забудьте о нашей встрече сегодня вечером.

Я обернулась и увидела его, стоящего в дверях аудитории — спокойного, собранного, невозмутимого. Только глаза выдавали какое-то внутреннее напряжение.

— Не забуду, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально.

Вот уж гадом буду — не забуду.

С занятий — сразу в библиотеку. Надо понять, что за мне за амулет такой. Что все это значит вообще? Моё исследование прервал звонок телефона. Лаар.

— Где ты пропадаешь? — спросил он без предисловий. — Я тебя весь день ищу.

— В библиотеке, — ответила я.

— В библиотеке? — в его голосе звучало искреннее изумление. — Что происходит, Рен? Сначала эта история с новым преподом, дополнительные занятия, теперь библиотека… Ты меня пугаешь.

Я вздохнула. Лаар был моим лучшим другом, и я ненавидела скрывать от него что-либо. Но о нападении мы с ним не говорили, да я и не стремилась.

— Просто… исследую кое-что для следующей каверзы Хаталю, — соврала я. — Хочу, чтобы она была исторически достоверной.

— А-а, — протянул Лаар с явным облегчением. — Так ты всё ещё намерена его выжить? После сегодняшнего фиаско с розовым свечением я думал, ты может пересмотришь свою стратегию.

— Ты видел? — я почувствовала, как краснею.

— Все видели, Рен. Весь корпус только об этом и говорит. «Новый препод и Наджелайна светились розовым, как два влюблённых светлячка», — процитировал он кого-то с явным удовольствием.

— Ага, если этот индюк хоть в кого-то и влюблен, то это в себя.

Прозвучало, кажется, с досадой. Лаар на несколько секунд завис в трубке.

— Ну да, по нему почти ничего неясно. Может, тебе помочь? По-моему, ты впервые не понимаешь, что делать.

— Не надо, спасибо. У меня то самое дополнительное занятие, Лаар. И мне их назначили три…

И тут я зажмурилась, понимая, что за «светлячка» меня, видимо, ждут еще санкции, щедро оплаченные братом. Кстати, не поговорить ли с ним? Ладно, я в бешенстве, это правда, но если подумать здраво, я в бешенстве из-за собственных чувств. С рациональной же точки зрения очень логично прислать мне на подмогу огненного, еще и такого же упрямого, как сама.

Логично.

Но от того бесит не меньше!

— Ну, как хочешь. Взять тебе бутер? А то я тебя знаю, уснешь голодная, завтра будешь злющая.

— Возьми, пожалуй. Спасибо.

Лаар усмехнулся и сбросил вызов. А я почувствовала себя… тепло.

Каждый предложил помощь.

Что происходит, Рен? Что-то происходит.

Кабинет 407 оказался не обычной аудиторией, как я ожидала. Восточное крыло Дома Высших Наук было старейшей частью комплекса — древние стены из песчаника, высокие потолки с лепниной и узкие окна с витражами создавали ощущение, будто ты попал в другую эпоху.

Я остановилась перед массивной деревянной дверью с потемневшей от времени медной табличкой. Вместо номера на ней были выгравированы руны огня и воздуха, переплетающиеся в сложном узоре. Медальон на моей шее ощутимо потеплел, словно реагируя на близость родственной магии. Стоило мне коснуться дверной ручки, как та повернулась сама собой, и дверь бесшумно отворилась, приглашая войти.

Я сделала глубокий вдох и переступила порог.

Внутри оказалось нечто среднее между тренировочным залом и кабинетом мага. Круглое помещение с высоким куполообразным потолком было намного просторнее, чем казалось снаружи — очевидно, расширенное магией пространства. Каменный пол, покрытый замысловатыми символами, образовывал огромную круговую диаграмму стихий. В центре располагалась небольшая платформа, окруженная четырьмя колоннами, каждая из которых, судя по рунам у основания, соответствовала одной из основных стихий.

Стены были увешаны старинными гобеленами, изображающими великих магов прошлого, среди которых я с удивлением узнала нескольких представителей рода Наджелайна. Между гобеленами располагались книжные шкафы, заполненные древними фолиантами, и стеклянные витрины с магическими артефактами.

В дальнем углу зала располагался небольшой очаг, в котором пламя танцевало без видимого топлива — живой огонь, поддерживаемый магией. Я сразу почувствовала его притяжение, словно он звал меня, и машинально отвела взгляд.

Хаталь стоял у одного из высоких окон, глядя на город. Он переоделся после занятий — вместо формального преподавательского костюма на нем были свободные темные брюки и простая белая рубашка с закатанными рукавами. В этой одежде он выглядел моложе и… доступнее, что вызвало во мне смешанные чувства.