Ответ пришёл через несколько секунд: «Не оставайся одна. Я буду через 15 минут.»

Я опустилась на кровать, всё ещё держа горящий медальон перед собой. Прямое предложение от члена Братства. Ворг даже не пытался скрывать свои намерения.

Что ж, по крайней мере, теперь у меня были доказательства. Начало доказательств. И если мы сможем собрать достаточно…

Я вздохнула, понимая, что ситуация становится всё опаснее. Но странным образом я не чувствовала страха — только решимость. Огненную решимость, которая всегда была частью меня, даже когда я пыталась от неё отказаться.

Хаталь пришел не через пятнадцать минут, а через пять.

И вошел без стука. И я ни разу еще не видела его таким — полным беспокойства, не контролирующим себя ни на йоту. Он ощупал меня с головы до ног.

— Цела? Ничего не сделал?

Я покачала головой.

— У тебя есть… дополнительный матрас, какие-то постельные принадлежности?

— Ты останешься? — я удивилась. — Это против правил.

— Я объяснюсь с утра с ректором. И да, останусь.

— Меня другое беспокоит. Раз у меня есть выбор и возможность к ним примкнуть, значит, а нас тут всего двое, Хаталь, значит ты… тебя выбрали.

— В качестве ритуальной жертвы? — мой маг усмехнулся, его это не испугало. — Что ж, это неудивительно, Огненная Рен, с тобой проблем больше.

— Почему? Из-за Килиара?

— Ну, у меня есть надежда, что Килиар бы вступился и за меня. Нет. Просто ты сильнее.

— Невозможно.

Хаталь прикоснулся к моей макушке губами.

— Еще как возможно. Ты фактически и есть огонь.

Хаталь закрыл дверь моей комнаты и тут же принялся за дело. Его движения были чёткими, отработанными, словно он уже не раз устанавливал подобную защиту. Из внутреннего кармана он достал маленький мешочек и высыпал на ладонь горсть тёмно-красного порошка.

— Стабилизированная огненная соль, — пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд. — Редкость. Добывается в вулканических пещерах Аданских гор.

Он начал обходить комнату по периметру, рассыпая порошок тонкой линией вдоль стен. При соприкосновении с полом соль вспыхивала на мгновение и тут же угасала, оставляя едва заметный светящийся след.

— Это защитит от прямого вторжения, — Хаталь говорил, не прерывая своей методичной работы. — По крайней мере, от большинства существ, включая Пустышек.

Я присела на край кровати, наблюдая за ним.

— Ты часто так… защищал людей?

Он бросил на меня быстрый взгляд, его руки не прекращали движения.

— Чаще, чем хотелось бы. После того как я начал расследование деятельности Братства, мне приходилось много раз прятаться и защищать информаторов.

Закончив с порошком, Хаталь остановился у двери и начал чертить на ней сложный узор. Его пальцы светились мягким оранжевым светом, оставляя на дереве огненные руны, которые постепенно угасали, но не исчезали полностью, а становились едва заметными, словно выжженными в толще материала.

— А эти руны… — начала я.

— Оповещение, — закончил он за меня. — Если кто-то попытается открыть дверь, я узнаю немедленно. Даже во сне.

Я смотрела, как он добавляет последние штрихи к сложному узору, и не могла не восхищаться лёгкостью, с которой он управлял огнём. Его контроль был безупречным — ни одной случайной искры, ни малейшего колебания пламени.

— Готово, — Хаталь выпрямился и отряхнул руки. — Теперь окна.

Он подошёл к единственному окну в моей комнате и повторил процедуру, добавив ещё несколько рун, которых не было на двери.

— Это от воздушного наблюдения, — пояснил он. — Братство иногда использует воронов с изменённым зрением. Мертвых.

Когда последняя руна была начертана, Хаталь прошёл в центр комнаты и сделал широкий жест рукой, словно соединяя все элементы защиты. Линии огненной соли и руны на двери и окне вспыхнули одновременно, образуя на мгновение сплошную сетку из светящихся нитей, а затем снова погасли, оставшись едва заметными.

— Теперь мы можем говорить спокойно, — сказал он, подтягивая стул к моей кровати и садясь. — Защита также блокирует любые попытки подслушивания.

Я смотрела на него с невольным уважением. Такой уровень владения защитной магией требовал много лет практики.

— Откуда ты всё это знаешь? Я думала, твоя специализация — стихийная магия.

— Когда охотишься на некромантов, быстро учишься защищаться, — он слабо улыбнулся. — Но ты права, моя основная подготовка — стихийная магия. Просто пришлось… расширить набор навыков.

Я вдруг осознала, как он, должно быть, устал. За внешним спокойствием скрывалось напряжение — я видела это в тонких морщинках вокруг его глаз, в том, как напряжены были его плечи.

— Так что ты думаешь о предложении Ворга? — спросила я, возвращаясь к основной теме.

Хаталь откинулся на спинку стула и задумчиво потёр подбородок.

— Это… необычно. Обычно Братство не действует так открыто. Предложить тебе «модифицировать» магию — это практически признание в том, кто они и чего хотят.

— Может, они считают, что у них достаточно власти, чтобы не скрываться? — предположила я. — Законопроект почти готов к принятию, судя по словам Килиара.

— Возможно, — кивнул Хаталь. — Но есть и другая возможность: им нужно именно твоё добровольное согласие.

Я нахмурилась:

— Для чего?

— Для ритуала, — он подался вперёд, его глаза были серьёзными. — Некоторые виды магии усиливаются, если жертва добровольно соглашается на них. Особенно ритуалы, связанные с изменением сущности.

От его слов по спине пробежал холодок.

— Ты думаешь, они хотят не просто ограничить мою магию, а… изменить её природу?

— Превратить огненную магию в нечто, питающее некромантию, — мрачно кивнул Хаталь. — Это древняя практика. Извращённая и запрещённая, но очень могущественная. Особенно если исходная магия сильна.

Он внезапно встал и начал ходить по комнате, словно не мог сидеть спокойно.

— Рен, то, что случилось два года назад… — он остановился, подбирая слова. — Я думаю, это была не просто атака. Это была попытка провести первую часть ритуала.

Я инстинктивно коснулась шрама на виске.

— Но я жива.

— Да, — он снова сел, теперь уже рядом со мной на кровати. — И они оставили метку.

Его пальцы осторожно прикоснулись к моему шраму, и я почувствовала странное тепло в месте прикосновения. Не обжигающее, а скорее… исследующее.

— Что ты делаешь? — спросила я, не отстраняясь.

— Проверяю характер метки, — пробормотал он, сосредоточенно хмурясь. — Я подозревал это раньше, но теперь уверен. Это магическая печать.

Его пальцы нежно обвели контур шрама, и я ощутила лёгкое покалывание, словно крошечные искры пробегали под кожей.

— Магические печати обычно используются для трёх целей, — продолжил Хаталь. — Контроль, слежение или подготовка к ритуалу. В твоём случае, я думаю, всё три сразу.

Я сглотнула, чувствуя, как растёт тревога.

— То есть, как ты и говорил, мои эмоции — вовсе не мои. Приятно.

— Первый уровень некромантии.

Он опустил руку, но продолжал смотреть на шрам.

— Проклятье Братства в том, что они никогда не создают ничего с нуля. Они берут то, что уже есть, и искажают, усиливают, направляют. Твой страх был реальным — они просто не позволили тебе его преодолеть.

Я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева — чистого, яростного, очищающего.

— Как от этого избавиться? — спросила я, стараясь говорить спокойно.

— Есть способы, — Хаталь слегка сжал мою руку. — Не все печати необратимы. Но нам нужно действовать осторожно. Резкое разрушение метки может причинить вред.

Я кивнула, пытаясь уложить в голове всё, что он рассказал. Два года моей жизни были украдены, моя связь с магией намеренно разрушена. И всё это время я думала, что проблема во мне, в моей слабости…

— Не вини себя, — тихо сказал Хаталь, словно читая мои мысли. — Ты сопротивлялась сильнее, чем они ожидали. Большинство людей после такого воздействия полностью отказались бы от магии.