Проводив нас до ворот, тетя еще раз благодарит Ивана и скрывается в доме. Я неловко мнусь, обнимаю себя руками.

— Пока? — то ли спрашиваю, то ли прощаюсь.

— Плавать умеешь? — на улице темно, поэтому я вижу только силуэт. Надо отдать ему должное, он не нарушает моего личного пространства.

— Умею, — облизываю губы.

— Завтра зайду за тобой, поплаваем. Пока, — разворачивается на пятках и быстрым шагом уходит, не давая мне возможности сказать: «нет».

Иван

— Ваня, — у порога встречает мама, — даже не думай «пробивать» её, — строго говорит она.

— Кого? — делаю вид что не понимаю.

— Ты знаешь кого! — идет за мной по пятам.

— Почему? — как раз этим я и планировал заняться, не нравится мне её дерганье и срывы.

— Затем! Итак, все понятно! Захочет сама расскажет.

— Что понятно? — разворачиваюсь и мама врезается в меня, во это скорость набрала.

— Всё! — закатываю глаза, мне женщин не понять. — Ты от меня не убегай, — опять догоняет у двери в мою комнату.

— Я не убегаю, — захожу внутрь и снимаю футболку. — Просто прошу не лезь! Я сам разберусь, что мне делать, а что нет.

— С твоим «сам разберусь», я внуков не дождусь!

— А может ты их итак не дождешься! — кричу, меня срывает. Родители прекрасно знают, что было год назад и знают о моей проблеме.

— Что за крики? — в коридоре появляется отец.

— Твой сын совершенно не управляем! — зло говорит мама и уходит в комнату, громко хлопнув дверью. Вздыхаю и сажусь на кровать.

— Хочу напомнить, что это и твой сын тоже, — кричит ей в спину папа. Тоже вздыхает и заходит ко мне, закрывает дверь. — Сынок, — говорит он вкрадчиво, годы работы в суде научили успокаивать людей одним лишь тембром. — Мама права, не лезь в подноготную женщины, если хочешь быть с ней, — поднимаю взгляд, — не перебивай, — останавливает рукой. — Я видел, как ты смотрел на неё. Тут не нужны даже лишние расспросы, твой взгляд я не спутаю ни с одним. Тридцать шесть лет назад я так же смотрел на твою маму, — улыбается, видимо, вспоминая. — Итак, во-первых, — прокашливается, — это неуважение по отношению к ней и её жизни. Во-вторых, она не будет доверять тебе.

— Она дергается, как будто боится меня, я должен знать причину!

— Она не тебя боится, — спокойно отвечает, — она боится мужчин. — резко поднимаю голову и смотрю на отца. — А теперь подумай, почему женщина может бояться мужского пола? — смотрит на меня в упор. — Ну давай подполковник, — смеется, хлопая меня по плечу.

— Насилие? — выдавливаю из себя это слово. Даже думать не хочу, что с Мирой произошло нечто подобное.

— Да, — кивает и встает, — думаю это оно. Спокойной ночи.

Как только дверь закрывается, срываюсь с места и иду в ванную. Раздеваюсь и встаю под холодный поток воды. Но не чувствую холода, мозг отключил все чувства, кроме ярости. Подобное я ощущаю уже год, но в данную минуту она сильнее, аж выкручивает жилы. Опираюсь руками на светлый кафель и опускаю голову, прибавляю напор. Когда тело начинает краснеть от ледяной воды, выключаю кран и растираю тело. Вроде голова прояснилась. Теперь в ней только одна мысль: «Даже если она пережила это, я вытащу её, потому что именно эта женщина мне нужна. Она расскажет мне всё! И когда я узнаю, кто это сделал с ней, я ему руки с ногами местами поменяю!!»

Сплю как не странно без кошмаров, и даже высыпаюсь. На часах шесть утра, а я огурцом. Надеваю шорты и майку. Выхожу на улицу и бегу. Форму терять нельзя, коллеги засмеют. Пробегаю километров пять, останавливаюсь дышу полной грудью. Когда дыхание восстанавливается, разворачиваюсь и бегу обратно. Захожу в дом, пахнет булочками с корицей. Мама, такая мама!

В детстве, когда мы с ней ругались, в знак перемирия она пекла булочки с корицей. Я очень их любил и мгновенно забывал о причинах наших ссор.

Принимаю душ, надеваю плавки, джинсы светлые и футболку. Спускаю вниз и иду в столовую.

— Доброе утро, — целую маму в щеку.

— Доброе, сынок, — никто не говорит о вчерашнем дне. Обсуждаем политику и погоду.

— Спасибо за завтрак, — улыбаюсь маме. — Я купаться.

— Что? — непонимающе смотрит на меня мама.

— Я позвал Миру купаться.

— А-а-а, хорошо, — подмигивает мне, а папа улыбается.

Обуваюсь и иду к знакомым воротам, они открыты. Захожу внутрь и застываю. Мира в одной футболке развешивает мокрое белье. Естественно та футболка, что на ней тоже хоть отжимай и она облепила её тело настолько, что видно каждый изгиб. Темные ореолы сосков, плоский животик и округлую попу. Сглатываю. Хорошо, что джинсы надел.

— Привет, — голос от возбуждения садится. Она вздрагивает и огромными глазами смотрит на меня. Они у нее тоже красивые, синие-синие, как море на берегу Сан-Марино.

— Привет, — нервно улыбается и пытается натянуть футболку пониже. Знала бы она, что это бесполезное занятие.

— Сколько тебе нужно времени? — отвожу взгляд, если продолжу на неё смотреть, то просто накинусь, как животное.

— А? — не понимает она.

— Пруд, помнишь? — усмехаюсь.

— Ах, да, — взгляд мечется, — пять минут.

Хватает пустой таз и забегает в дом. Выхожу за калитку и сажусь на лавку вдоль забора. Закуриваю, мне надо успокоиться. Боже дай мне сил!! Спустя ровно пять минут, она выходит в шортах и футболке, на голове забавная панама.

— Тетя без нее не отпускала, — пожимает плечами и идет в сторону пруда. Смеюсь и спешу за ней, забираю сумку из её рук.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пруд находится примерно в километре от деревни. Он небольшой, но очень чистый. Купался здесь пару раз, очень расслабляет.

По дороге молчим. Не знаю, о чем думает она, а я о том, что хочу взять её за руку. Почувствовать нежность кожи, и узнать откуда тот чертов шрам!

— Пришли, — Мира скидывает шлепки, — лет десять тут не была.

А улыбка у неё просто отвал башки! Я даже подвис, представляю, как выгляжу со стороны.

— Долго, — серьезно мужик? Долго? Мысленно даю себе подзатыльник.

— Окунемся? — киваю на пруд и стягиваю одежду. Она тут же сканирует меня взглядом осматривая. Расправляю плечи, смотри, мне не жалко.

— Откуда это у тебя? — неосознанно делает шаг и касается шрамов на спине.

— Рассказ за рассказ, — подмигиваю ей. — Я тебе про свои, а ты мне про свой. Уговор?

Нервно улыбаясь качает отрицательно головой. Ладно, попробовать стоило.

— Я не буду купаться, — обнимает себя руками.

— Серьезно? — делаю удивленные глаза, — я тут в плавках стою, а она не будет. И почему же, позволь поинтересоваться? — складываю руки на груди, двуглавая мышца плеча напрягается и Мира опускает туда взгляд, сглатывает. Ммм, а она не так равнодушна, как хочет показать.

— У меня нет купальника, — заламывает пальцы рук, — я не планировала купаться здесь.

— Ок, — легко соглашаюсь, — подождешь меня?

— Конечно, — достает из сумки покрывало и стелет на траву.

Иду к воде, чувствуя её взгляд. Да уж, то еще зрелище. Хоть шрамы и побелели, но они есть и их еще хорошо видно.

Захожу по пояс и ныряю. Проплываю пару метров под водой, выныриваю. Вытираю лицо от воды и смотрю на берег. Она сидит, подставив лицо солнцу и нежно улыбается. Как я хочу, чтобы при взгляде на меня у неё на лице блуждала такая же улыбка. Особенно по утрам, в постели, после хорошего секса…. Отставить, Бесидский!

Проплавав минут десять туда-сюда, успокаиваюсь и выхожу на берег.

— Как вода? — интересуется Мира.

— Как парное молоко, — улыбаюсь, — пустишь мокрого? — киваю на покрывало.

Она еле заметно дергается, но быстро берет себя в руки и неуверенно кивает. Как маленький котенок, которого пинали прохожие, а когда добрый человек попросил подойти с целью кормежки, он уже боится, что и сейчас пнут. В груди защемило, и я сел на расстоянии.