— Не спишь? — отец заглядывает в комнату.

— Нет, — сажусь на постели.

— Мне Градов звонил, — мой отец и Градов друзья детства, а Градов по совместительству еще и наш генерал.

— Не отговаривай, — тут же выдаю свою позицию.

— И не планировал, — папа усмехается, — я горд тобой сын! Я рад, что смог вырастить такого мужчину! Хоть у нас с мамой больше и не получилось познать родительского счастья, я надеюсь в скором времени дедом с бабкой то станем? — смеется.

— Возможно, — отвечаю неопределенно. Отец застывает и смотрит в шоке на меня.

— Да?

— Да, пап! — отец настолько обрадовался, что обнял меня. Хотя лет с десяти это было табу, мужики не обнимаются.

— Отлично, — похлопал по спине, — отлично. Нужна будет моя помощь, я всегда рядом.

— Я знаю, пап, спасибо.

Засыпаю тяжело, хочу туда, к ней, через дорогу. Хочу прижаться к её теплому, шелковому телу и осыпать его поцелуями.

В итоге промучившись часов до четырех встаю, надеваю шорты, обуваюсь и иду на пробежку. Уже вторая половина июля, по утрам прохладно, но я специально не одел футболку, хочу взбодриться.

Пробежав по обычному маршруту, возвращаюсь к дому. В общей сложности на пробежку ушел примерно час. Захожу во двор, подхожу к бане. Хватаю ведро воды и выливаю на себя. Дрожь простреливает все тело, а голова проясняется. Быстро обтираюсь и иду к беседке. Закуриваю наблюдая как всходит солнце, а горизонт окрашивается красно-оранжевыми красками.

Интересно, в райцентре продают что-нибудь для художников? Хотя к чему я это, я же планирую уехать с Мирой, а уж в Москве я куплю ей все необходимое.

Захожу домой, умываюсь и чищу зубы, принимаю теплый душ. Надеваю джинсы и футболку, спускаюсь, слышу, как мама гремит на кухне.

— Доброе утро! — подхожу и целую в щеку.

— Доброе, сынок, как съездили?

— Отлично, — хватаю кусочек сыра с тарелки и улыбаюсь как дурак. Прекрасно понимаю, что папа уже доложил своей «лучшей подружке» как обстоят дела, поэтому ухожу от темы. — Вы тут как?

— Да что мы, — машет полотенцем, — наслаждаемся отдыхом. Правда отец твой и дня не может без своих студентов, — вздыхает. — Недавно звонил его ученик, Роман Сотников, помнишь такого?

— Это который, как и я, балбес, все никак не женится?

— Шутник, — смеется, — но да. Повысили его, до заместителя председателя суда. Звонил благодарил отца.

— Молодец. — что я еще скажу?

Позавтракав мамиными фирменными сырниками смотрю на часы. Полдевятого. Может уже проснулась?

Беру телефон, звоню.

— Да? — голос хриплый.

— Спишь еще, соня-засоня? — улыбаюсь.

— Я всю ночь не спала, Вань, — все тот же хмурый голос.

— Что случилось? — подбегаю к окну, словно там все ответы.

— Тете плохо, то ли сердце, то ли что. Звонить в скорую категорически запретила, напилась таблеток и спит сейчас. А я боюсь глаз сомкнуть, вдруг что…

— Я сейчас буду, открой мне.

Пулей лечу вниз, не обращая внимания на оклик родителей. Бегом добегаю до дома, дверь открыта. Моя малышка стоит на крыльце в тонком халате, глаза красные, воспаленные.

Прижимаю её к себе, а она как заревет. Испугалась, маленькая.

— Тише-тише, — глажу её по голове, — почему не позвонила сразу? — прохожу в дом, мою руки и иду в комнату где может быть тетя.

— Не хотела будить, — резко разворачиваюсь, — прости, — виновато опускает глаза.

— Больше так никогда не делай. Ты моя женщина! И твои проблемы — это мои проблемы.

Сажусь на край кровати, нахожу пульс на руке и считаю, смотря на часы. Открываю веки, закатываются. Трогаю лоб — ледяной и мокрый. Вот черт!

— Так, переодевайся и найди её документы: паспорт, СНИЛС, медицинский полис. Я за машиной.

Бегу обратно к дому, хватаю ключи и документы.

— Мам, — кричу, — мы в Тверь. Теть Клаве плохо, похоже на инфаркт.

— Боже, — развязывает фартук. — Я с Вами!

— Да зачем?

— Ты за рулем, Мира вряд ли умеет оказывать первую медпомощь.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что ж, логично.

Подъезжаем к дому. Мира выполнила все указания, даже сумку собрала, видимо в больницу. Умница! Про вещи я совсем забыл.

Беру женщину на руки и несу в машину, мама сидит сзади, её ноги служат валиком под голову. Мира закрывает дом, и мы выезжаем. Несусь как угорелый, так быстро вряд ли кто-то доезжал до Твери.

Доехав до больницы вылетаю из машины и бегу к регистратуре.

— Быстрее каталку и врача, женщине плохо.

Надо отдать должное медперсоналу, они быстро среагировали и погрузив теть Клаву на каталку укатили в неизвестном направлении. Мы отдали документы и оформили все как полагается. Девушка в регистратуре попросила подождать, нам сообщат как что.

И вот мы сидим в душном коридоре, с плачевным ремонтом и пропахшим медикаментами, и я отчетливо понимаю, что в Москву вернусь один.

Мирослава

Уже прошло три недели с момента отъезда Вани. Конечно же я осталась с тетей, тут и обсуждать было нечего, но мне очень не хватало его. Я скучаю по нему, сильно. Чувства в разлуке познаются куда быстрее нежели человек рядом. Я поняла, что люблю его настолько, что готова кричать о своей любви и бороться за нее. Особенно бороться, надеюсь, что Ваня тоже.

Мы, разумеется, созваниваемся и переписываемся. Но очень часто он занят и бывает, что несколько дней подряд не выходит на связь. Позже он объясняет, что их отправляли в командировку. Работа такая. Привыкай.

А меня мучает ревность. Это жгучее чувство разрывает грудную клетку. Я вспоминаю ту женщину и её красоту. Хоть мы с Ваней и не говорили о ней, но я думаю, что это именно она навела уют в его квартире…

Бесит!

Но есть и положительные моменты.

Тетя идет на поправку, удалось миновать инфаркт. Спасибо, Ване! Врач его особенно хвалил за такое быстрое реагирование. Хоть она еще и в больнице, но думаю скоро будет чувствовать себя значительно лучше.

А еще завтра у меня день рождения! Мне исполняется двадцать пять! С ума сойти.

Но справлять его я буду одна. Сестра вот-вот должна родить, тетя в больнице, а Ваня в Москве.

Вздыхаю, и вытираю пот со лба.

— Вроде чисто, — говорю сама себе, домывая последнюю ступеньку крыльца.

Пока тети нет, я стараюсь делать что-то по хозяйству. Собираю яйца и кормлю скотину. Даже корову доить научилась. Убираюсь в доме. И конечно же, собираю урожай. Нашла у тети тетрадку с её рецептами и засолила помидоры с огурцами, сделала томатный соус и сок, разные виды салатов. Надеюсь, зимой никто не умрет.

Выливаю воду и умываюсь.

— Мирочка, — во двор заходит Анна Сергеевна, — как ты тут? Совсем не заходишь к нам.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна, — улыбаюсь, — времени все нет. Сами понимаете.

— Понимаю, милая, понимаю, — кивает головой, — но отдыхать тоже надо. А насколько я знаю, завтра у тебя день рождения, — хитро подмигивает.

— Ну да, — мне неловко.

— Я через часик планировала в Тверь съездить, хочешь со мной? — видит, что я мнусь, — тетю проведаем, — знает, что так я точно не откажу.

— Хорошо, — сдаюсь, — через час.

Быстро заношу в дом ведра с овощами. Обмываюсь и надеваю чистое белье. Долго размышляю что надеть, в итоге натягиваю джинсовые шорты почти до колен и белую майку. На улице невероятная жара, через час становлюсь мокрая от пота.

Слышу сигнал клаксона, хватаю заранее приготовленную сумку с едой, книгой и чистыми вещами, а также свой небольшой рюкзачок, выхожу на улицу.

Закрываю дверь, перепроверяю несколько раз дергая. Запираю калитку и сажусь в машину. Она у Анны Сергеевны небольшая, но очень комфортная, а самое важное в салоне прохладно. Просто кайф!

— Как у вас с Ваней дела? — не сводя глаз с дороги и убавив классическую музыку интересуется Анна Сергеевна.