Трудно не улыбнуться от её командного тона.

— Думаю, это верное решение, хоть он и будет недоволен.

Вдруг в её глазах появляется влага.

— Достаточно один раз почти потерять любимого человека, чтобы понять, как быстро всё может закончиться. Мы, конечно, хотим защитить тех, кого любим, удержать их рядом. Но иногда это душит. И как бы мне ни было страшно, я знаю: твой отец не чувствует себя целым, пока не может работать на ранчо. И я не хочу быть той, кто лишает его этого, даже если теперь я понимаю, как хрупка жизнь.

И вот в этот момент я понимаю, что должен сделать. Келси должна знать, как сильно я сожалею, как сильно её люблю и что хочу поддерживать её во всём — так же, как она всегда поддерживала меня.

Эта женщина была моей опорой и самой большой фанаткой. Теперь моя очередь быть её.

Я встаю со стула и беру ещё одно печенье. — Мам, ты точно не нуждаешься во мне этим утром?

Её улыбка мгновенно придаёт мне сил. — Нет, Уайатт. Мы справимся. А ты — иди за своей девушкой. Исправь это. Келси стоит каждой ссоры и недопонимания, которые вам придётся пройти. Главное — проходить их вместе.

— Знаю. — Я целую её в щёку, вылетаю за дверь, сажусь в пикап и мчусь к дому Келси, надеясь, что она заговорит со мной, даст объясниться, извиниться.

По пути я тянусь к бардачку, достаю коробочку с кольцом, открываю её и раздумываю — может, предложить ей сразу, как увижу? Конечно, только после того, как она узнает, что я здесь, что поддержу её в любом решении.

Не уверен, что сделаю это, но пусть кольцо будет в кармане — на всякий случай.

Когда я подъезжаю к её дому, сердце колотится от адреналина. Я всё исправлю. Знаю, что делать. Я был неправ, уйдя, и теперь пора стать тем мужчиной, которого я ей обещал.

Я стучу в дверь, оглядываюсь — её пикап всё ещё здесь. Но никто не отвечает. Проходит несколько минут. Я обхожу крыльцо, пытаюсь заглянуть внутрь, но все жалюзи опущены, а шторы закрыты. Проверяю дверь — заперта.

Тянусь к заднему карману, достаю телефон, ищу её номер и звоню. Звонок сразу уходит на голосовую почту.

— Привет! Это Келси. Я не могу ответить прямо сейчас. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню, как только смогу.

После сигнала я, не сдерживаясь, говорю: — Эй, это я. Где ты? Я у тебя дома и просто… Чёрт, Келси, мне так жаль. Я хочу поговорить. Всё исправить. Но не по телефону. Позвони мне, пожалуйста, как только получишь сообщение. Я тебя люблю.

Я вешаю трубку и тут же набираю снова. Но снова — голосовая.

— Блять! — Я хватаюсь за голову, рву волосы, бью кулаком по стене дома. Но тут же понимаю: я не могу просто сидеть и ждать. Я должен найти её. Сейчас.

Открываю контакты, нахожу брата и жду, пока он ответит. Каждый гудок будто натягивает струну до предела.

— Алло?

— Уокер, ты не знаешь, где Келси?

— С чего бы мне знать? Она же твоя девушка, — отзывается он. Слышно шум пожарной части на фоне.

— В курсе, придурок. Но я не могу её найти.

— Что? Почему?

— Некогда объяснять.

— Извини, брат. Без понятия. Ты пробовал звонить Эвелин?

Чёрт. Эвелин — её лучшая подруга. Конечно, следующая — она.

— Нет, но сейчас же наберу. Спасибо.

— Надеюсь, у вас всё будет в порядке, Уайатт.

— Будет. — Я надеюсь.

Я заканчиваю звонок и тут же листаю контакты обратно, чтобы найти номер Эвелин, нажимая кнопку вызова так быстро, как только позволяет палец.

Проходит три гудка, прежде чем она отвечает: — Алло?

— Эвелин. Привет. Ты знаешь, где Келси?

Её молчание заставляет моё сердце бешено заколотиться.

— Эвелин? Ты меня слышала?

Наконец она прочищает горло и отвечает. — Да, я тебя слышала.

— Так… ты знаешь, где она?

— Боже, Уайатт. Ну почему ты должен был быть таким идиотом прошлой ночью?

Тот факт, что она не ответила на мой вопрос, я, конечно, замечаю, но слишком сбит с толку, чтобы заострять на этом внимание.

— Я знаю, что был идиотом, Эвелин. Меня всё ошарашило, я думал только о себе, когда должен был думать о Келси. Но мне нужно с ней поговорить, так что, если ты знаешь, где она — пожалуйста, скажи мне.

С тяжёлым вздохом она бормочет. — Вообще-то, я тебе ничего не обязана, Уайатт. Но скажу одно — ты не сможешь поговорить с ней ближайшие три часа.

— Три часа? Почему?

— Потому что твоя девушка сейчас в самолёте, летит в Нью-Йорк.

Мой желудок уходит в пятки. — Что за хрень? — Меня охватывает тошнота, я моргаю, глядя на поле перед домом Келси.

Я охереть как опоздал.

— Она уехала, Уайатт. Она уже в пути. Я сама отвезла её в аэропорт на ранний рейс.

Шок сменяется злостью.

— Да какого чёрта, Эвелин? Зачем ты это сделала?

В ответ — её гнев. — Потому что она моя лучшая подруга, Уайатт, и ей нужно принимать решения, а ты ей в этом не помогаешь! Не поддерживаешь её!

— Но я поддерживаю её! Я хочу, чтобы она поехала! — Я провожу рукой по волосам. — Чёрт, я прямо сейчас приехал к ней домой, чтобы поговорить, всё обсудить и убедить её, что ей не за что чувствовать вину. Это последнее , что она должна чувствовать.

— А как она должна была это понять, судя по твоей реакции прошлой ночью? Ты заставил её чувствовать себя ужасно.

— Я знаю. Я облажался, ладно? Дерьмо! Она действительно уехала?

Меня одновременно тянет выть и блевать от происходящего.

— Да, уехала. Но только на два дня. Я не позволила ей остаться дольше. Сказала, что если она не вернётся через два дня, я сама полечу туда и притащу её домой.

— Я думал, программа по фотографии начинается пятого января?

— Так и есть. Но ей нужно было всё обдумать, и я предложила ей поехать в город, чтобы увидеть, так ли он хорош, как ей мечтается. — Я слышу, как она выдыхает. — Ты даже не понимаешь, как тяжело ей было решиться — оставить тебя, чтобы пойти за своей мечтой, Уайатт. Ты и представить себе не можешь.

Я сжимаю переносицу, в голове только сожаление. — Теперь уже представляю. Одна мысль о том, что она уедет, убивает меня. Но я знаю , что ей это нужно. Она заслуживает этого. Это больно, но, чёрт возьми, я хочу этого для неё. Она заслуживает, чтобы идти за своей мечтой, Эвелин.

— Да, заслуживает. Видишь? Я знала, что ты не мудак! — восклицает она.

— Она меня ненавидит? — спрашиваю я, боясь услышать ответ.

Её голос смягчается.

— Нет. Она, чёрт побери, любит тебя. Но ей кажется, что она должна выбирать, и если уедет, то всех подведёт. Я просто хочу, чтобы она увидела: иметь мечты для себя — это нормально, и что наш город и все мы не развалимся без неё.

— Я тоже хочу, чтобы она это поняла. Чёрт, она же знает это, правда?

— Думаю, да. Но сейчас просто дай ей немного времени. Пусть побудет в этом восторге, пусть сердце подскажет ей правильный путь. А когда она вернётся, ползай на коленях , Уайатт. Ползай, как никогда раньше.

Я смеюсь — наполовину с облегчением, наполовину с болью.

— Обещаю.

— Хорошо. А теперь мне надо ехать домой и заниматься своими делами, так что давай.

— Ладно. Спасибо, что сказала, где она.

— Я всегда буду заботиться о её безопасности, Уайатт. И знаю, ты бы сошёл с ума, не зная, что с ней всё в порядке.

— Я это ценю.

Когда я заканчиваю разговор, всё тело обмякает, и я опускаюсь на ступеньки её крыльца, разбитый под тяжестью своих идеалистичных представлений о том, как это всё должно было пойти.

Она уехала. Убежала в Нью-Йорк. И я не могу её винить — ведь сам сбежал от неё прошлой ночью. Теперь мне остаётся только ждать и надеяться, что когда она вернётся, у неё хватит в сердце места, чтобы простить меня.

Даже зная, что она вернётся через два дня, я не могу не думать о январе, когда она уедет по-настоящему . Месяцы врозь. Месяцы без неё рядом, без её дыхания ночью, без её улыбки по утрам, без наших завтраков в Rose's, без её смеха в пивоварне. Всё станет другим без моего света в этом мире.