– Хватит болтать, веди меня отсюда. Ты знаешь здесь все ходы, знаешь, где стоит стража, так? Наверняка сможешь выпустить меня из крепости.

Я качнула головой и произнесла одно лишь слово, вложив в него как можно больше твердости:

– Нет.

Ильстан за моей спиной вздохнул. Склонился к моему уху снова и прошептал:

– Тогда я убью тебя.

– Убей.

И так легко это сорвалось с моих губ, что я сама немного удивилась. Не было ни капли фальши, ни блефа – я готова была принять смерть прямо здесь и сейчас. Он думает, что испугает меня, грозя убийством? Да он одолжение мне сделает, спасет от этих страшных ночей и жестокости собственного супруга.

Рука пленника дрогнула, он отодвинул чуть нож. Застыл, не зная, что еще сказать. Ему не на что было надавить, нечем манипулировать. Чем угрожать тому, кто не боится даже смерти?

Дверь со скрипом открылась и в комнату вошла Катара.

– Ах, вот ты где, непутевая! – ласково пожурила она меня, переступая через порог. И уже через секунду она заметила, что руки мои связаны. Мамушка ойкнула, отступила на шаг, но было уже поздно. Словно дикая кошка одним прыжком Ильстан преодолел расстояние до моей прислужницы, схватил ее и приставил нож уже к ее шее. Испуганная Катара тут же начала шептать молитвы.

– Тихо! – рыкнул на нее айневец, а затем обратился уже ко мне. – А ее жизнь ты согласна прервать? Или все таки сделаешь то, о чем я прошу?

– Птичка моя, даже не думай. Чего бы он не просил… Я все равно уже свое отжила…

– Молчать!

Я согласно кивнула, глядя в глаза Ильстана. Сколько бы ни умоляла меня Катара позволить ему убить ее, я никогда бы этого не допустила. Я лучше сама погибну.

– Тогда идем, – кивнул в сторону двери пленник. – И поскорее.

Он открыл дверь и жестом указал мне идти. Катару он подталкивал в спину, заставляя идти перед ним. Так мы и оказались в коридоре. Вдалеке в обеденном зале все еще были слышны шум пьяных голосов и залпы смеха – все праздновали.

– Там дверь для прислуги, в том конце. Пройдем по коридору, выйдем через нее и окажемся в кухонном крыле. Оттуда есть выход на задний двор. Маленькие ворота для кухонных повозок охраняет один стражник, и я не знаю, сможем ли мы…

– Сможем, – оборвал меня Ильстан. – Или твоя служанка умрет. Веди.

Я кивнула и тихонько пошла по коридору. Ильстан шел абсолютно бесшумно, и было слышно только тяжкое дыхание перепуганной Катары. На наше счастье или несчастье никто не попался нам на пути: одни слуги спали уже, другие прислуживали в зале. На кухне в уголке спал мальчик лет десяти, который чистил целую кучу моркови. Он так утомился, что уснул прямо с ножом в руке, облокотившись о гору овощей и положив на локоть голову. Он даже не проснулся, когда мы прошмыгнули мимо.

Холодный воздух обжег легкие, лишь только мы оказались на улице. И это они называют весной на севере? Я поежилась, жалея, что накинула тонкий плащ вместо уличного мехового, когда уходила из спальни.

– Я посмотрю, на месте ли стражник, – предложила я и уже сделала бы шаг вперед, но строгий голос Ильстана меня остановил.

– Не так быстро, одна не пойдешь никуда.

– Но если тебя…

– Я иду с тобой, не понятно?

Катара тихонько ойкнула и я поняла – он слегка кольнул ее ножом. Но мне и этого было достаточно. Не хочу, чтобы она страдала.

Я молилась, чтобы стражи не оказалось на месте. Не знаю, что будет, если нам помешают. Быть может Ильстан без раздумий убьет мою мамушку. Нет, скорее он использует меня, будет угрожать моей смертью, лишь бы его выпустили за ворота.

Когда мы осторожно приблизились, я увидела, что стражник спит. Молодой парнишка сидел прямо на земле, прислонившись головой к стене. В руке его была пустая бутылка из-под вина. Видимо и ему досталось угощение в честь праздника.

Ильстан сделал шаг в сторону спящего, и я сразу поняла, что он задумал.

– Не надо! – горячо взмолилась я. – Посмотри, он еще совсем юный.

Айневец замер, размышляя, а затем кивнул. Головой он указал на ворота, приказывая мне открыть их. Я с облегчением вздохнула, радуясь, что он не убил парнишку.

– Теперь ты совободен, – сказала я, когда мы оказались за стеной. – Если пройти по этой улочке, то в конце будет река, а за ней лес. Тут ночная стража редко проходит, никто не увидит тебя. Отпусти Катару, и мы уйдем.

Ильстан хмыкнул.

– Не так быстро.

– В чем дело?

– Не думала же ты, что я отпущу тебя? Чтобы ты позвала на помощь? Сообщила о моем побеге? Нет уж.

Я и сама понимала, что так и должно было быть. Он не дурак, но надежда умирает последней.

– Клянусь Тремя Братьями, я буду молчать. Мы сделаем вид, что я никуда и не ходила этой ночью. Никто не узнает!

Он промолчал в ответ, и я взмолилась:

– Прошу тебя, Ильстан…

– Господин, – вмешалась молчавшая все это время Катара. – Не гневайтесь, отпустите мою девочку. Вы можете забрать меня, но её…

Одним резким ударом айневец оглушил мамушку, и она почти упала на землю без сознания, но Ильстан придержал ее и осторожно опустил.

– Что ты сделал?! – я кинулась было к прислужнице, но айневец перехватил меня.

– Ты не поняла, госпожа? Ты идешь со мной. Идем, или мне придется действовать жестче.

– Катара!

Ильстан схватил веревку, что связывала мои запястья, и потянул меня за собой.

– Все с ней будет в порядке, не бойся. Оклемается к утру, а мы успеем уйти.

– Сволочь! – прошипела я в ответ. – В тебе нет ни капли души! Ублюдок!

– Если бы у меня не было души, я бы убил ее без раздумий. Замолчи, или я и тебя лишу сознания. Поверь, мне хватит сил, чтобы нести тебя на плече.

Я замолчала. С беспокойством пыталась посмотреть назад, увидеть свою мамушку, но в темноте под крепостной стеной ее было не разглядеть.

“Боги милосердные, пусть с ней все будет хорошо”, – молилась я мысленно. За себя не просила – мне было все равно, что ждет впереди.

Но одна мысль не давала мне покоя всю дорогу, что мы шли к реке. Как я могла быть такой дурой? Я всегда поступала разумно, много лет училась не поддаваться эмоциям и действовать с холодной головой. А тут… словно боги решили подшутить и все подстроили так, как надо. Ровах был слишком занят, чтобы остаться у меня. Ракан ушел и не вернулся, не зная, что господин не задержится. Я соврала о беременности. Стражники напились. Нет, это точно какая-то шутку богов.

Сама не ожидая, я хохотнула. Ильстан посмотрел на меня с подозрением, но не сказал ни слова. Мы уже вышли к реке, и отсюда хорошо была видна северная крепость.

Я обернулась. Посмотрела на стены своей тюрьмы и мне вдруг стало… так легко. Как же я ненавижу Сайдех и сам род Сайдехов. Гори они все огнём!

– Снимай одежду.

Я вздрогнула от неожиданности, повернулась к своему похитителю.

– Что?

– Снимай одежду, – повторил он, и я ощутила холодный вязкий ком где-то в желудке. Нет, только не снова…

Я прижала связанные руки к груди в мнимой попытке защититься. Неужели Ильстан хочет надругаться надо мной? Здесь и сейчас, когда скоро меня начнут искать, а ему надо бежать? В такой холод?

– Снимай одежду или я сдеру ее с тебя силой, но тогда назад будет нечего надеть.

– Я… я не могу, – голос мой слегка охрип, и я произнесла это с трудом.

– Снимай!

Он сделал шаг в мою сторону, и я отпрянула. Голос вернулся ко мне.

– Я же сказала: не могу! – рявкнула я. – Ты мне руки связал!

Ильстан замер на секунду, словно раздумывая. Затем подошел ко мне. Я почувствовала, как его пальцы дернули завязки, и плащ соскользнул с моих плеч, упал на землю бесшумно. Я стояла перед ним в одной ночной рубахе. Хорошо, что ночь сегодня безлунная, но это мало меня утешало. Я была почти голой перед ним, тонкая ткань - не великая преграда. Моя голова сама опустилась, когда меня охватил стыд.

– Рубаху тоже нужно снять, – негромко сказал Ильстан.

Он развязал мои руки, и я на секунду обрадовалась – вот он, шанс! Но не успела я даже подумать о том, куда попытаться бежать, как он резко сдернул с меня рубаху. Я охнула, машинально потянулась руками, чтобы прикрыть некоторые части тела, но айневец мгновенно перехватил мои запястья. Пару витков, и веревка была вновь на моих руках.