— Да мы сюда, собственно, не специально попали, — попыталась объяснить я.

— Это ты своим соперникам объясни, племянничек, — фыркнул нежданный родственник, разглядывая замерших по бокам от Игнвара охранников. Те сохраняли каменные морды и даже моргали через раз.

— Давай выпьем на брудершафт, — приблизился к Хосите с двумя колбами в руках сиятельный.

— Отравить решил, чтобы никому не досталась? — приподняла брови Айрон. — Или одурманить и воспользоваться бедственным положением девушки?

— Это вода! — обиделся Лайон. — И я не настолько испорченный.

— Ты гораздо хуже, — мгновенно согласилась с ним Хосита. — И воду с сексом нормальные мужики не мешают!

— Ты просто капризничаешь! — заявил расстроенный сиятельный и ушел искать, чем бы еще сразить даму.

— Так где ваш звездолет? — пошел в наступление Гингем. — Пошли к нему, пока мы еще можем убраться с этой планеты на Кирту без особых последствий.

— Мы без него, — выпалила я, раздумывая каким образом объяснить наше появление и не сильно вдаваться в подробности. — Нас просто подвезли!

— Сюда? — открыл рот лисомордый. — С тройным уровнем защиты? Просто подвезли? И нет никаких сторонников? Армии? Оружия? А как?..

— Дядя, — поддела его Хосита, откровенно забавляясь, — а вы хотели на чужом космолете на трон приземлиться? Вот так сразу⁈ А ручки запачкать? А лобик расшибить? А…

— Какая вульгарная дама, — сделал опрометчивый вывод Гингем, и тут же был схвачен за шиворот Лайоном.

— Извинись! — потряс нашего дядю сиятельный, держа на вытянутой руке, как щенка. — Немедленно, пока голову не откусил. Ее никто не может…

— Уже мило, — слегка растаяла Айрон.

— … Оскорблять, кроме меня! — закончил Лео, еще раз встряхнув добычу.

— Но льва на мыло! — с гневным прищуром добавила Хосита, складывая на груди руки и принимая неприступный вид.

— Харите́! — повысил голос Лайон, все так же не отпуская дядю.

— А?.. — повернулись мы к нему с Хоситой. Ингвар лишь крепче сжал свои руки вокруг меня, выражая неудовольствие.

— Пардон, — повинилась я, погладив мужа по груди. — Старая привычка.

— Сейчас я его прибью, — подмигнула То–оту Айрон, — и привычка станет маленькой кавычкой на длинной дороге вашей совместной жизни. И вообще, прекрати обращать внимание на застрявших в детстве придурков.

— А с кем тогда ты будешь делать детей? — набычился Лео, отшвыривая от себя Гингема, как ненужную тряпку. — Должен же быть у моих детей отец?

— Это не принципиально! — отрезала непреклонная десантница. — У нас с тобой будут разные дети!

— Это угроза⁈ — ринулся к ней потенциальный отец.

— Это обещание, — увернулась от него девушка.

— Нашли время, — с трудом разогнулся, держась за поясницу, лисомордый. — Тут, понимаешь, враги на подступах, трон почти пустой, наследник в опасности! А они выясняют, кто будет отцом у этих гипотетических щенят!

— Котят! — слаженно так, на два голоса.

Зря он это сказал. Прилетело ему с двух сторон, оскорбленных таким легкомысленным отношением к делу. В куб дядю запихивали в четыре руки. Эта парочка даже забыла о контрах и трениях, объединенная единым порывом.

А в это время с противоположной стороны раздался жуткий треск. Одна из стен разрушилась и в разлом заглянули две страшные физиономии. Одна, правда, была знакомой и Страшилинской.

Вторая… Даже не знаю, как это описать. Деревянная чурка с малиновыми прорезями глаз, костяными рогами по всему верху, а все остальное — насильственный гибрид дерева и скорпиона. Уж не представляю, чем прельстился последний, но скорпионьих генов там было много.

— Нет! — завопил почти на ультразвуке Гингем, проворно вырываясь из цепких рук сладкой парочки. — Только не это! Все быстро бегите! Это хуже, чем враги! Мало того, что они плюются ядовитой слюной, разъедающей даже тройной слой цирконовой стали, швыряются иглами, пробивающими пять щитов защиты, так еще и бодаться любят и побеги пускать!

Мы на всякий случай все ощетинились плазмоганами. Но я поинтересовалась в приступе любопытства:

— Чем хуже–то?

— Это аборигены, — трагичным шепотом сообщил дядя и попытался потерять сознание. Но трудно упасть на пол, если тебя держат четыре руки. Тут дядя сообразил, что между ним и опасностью еще два тела и воспрял духом.

— Эй! — улыбнулся нам Питер, поглаживая сверху по рогам типа аборигена. — Нам срочно нужно убираться отсюда. На космодроме приземлились с пяток космолетов, и все сейчас притопают сюда. Уж не знаю, зачем вы им нужны, но повидаться точно хотят. И с подарками в виде самого современного оружия.

— Такие подарки я люблю, — прижмурилась я, во все глаза рассматривая незнакомую мне расу. Никогда не видела, не слышала и не читала. Познавательно.

— Только с ней, — показал Лайон рукой в сторону Хоситы. — Даже если мне придется нести ее на плече.

— Вот спасибо, кошачий бодибилдер, — издевательски фыркнула Железный Дровосек. — Еще нужно разобраться, кто кого понесет, бездомный котенок.

— А как мы будем отсюда выбираться? — задал разумный вопрос Гингем. — У нас нет транспорта, а, следовательно, мы не сможем опередить противников.

Охрана стояла памятниками самим себе и была готова на все.

И только Ингвар молчал и внимательно рассматривал аборигенов.

— Так вот, — снова любовно погладил по рогам свою «лошадку» Страшилин, — летобезы любезно согласились помочь нам. Прекращайте свои споры и начинаем отсюда выбираться.

Мы с ним согласились и вылезли наружу через пролом в стене, где нас окружили издающие странные стрекочущие звуки аборигены, похожие на одревесневших кузнечиков с ветвистыми рогами и с хвостами скорпионов. А, чуть не забыла: еще на спинах у половины сопровождающих было нечто вроде вросшего седла со стременами. Кажется, только у самцов. Или у самочек? Я в них не с первого взгляда разобралась. Да уж, ядреная смесь.

— Я тут подумал, — внезапно отмер Гингем. — Кому–то же надо быть героем и прикрывать отход? Так вот, я согласен.

— А героически взобраться на летобеза? — подняла брови Хосита, уже успевшая оседлать одного и дать основательного пенделя Лео, полезшему было за ней.

Меня муж тоже осторожно посадил на перебирающего множеством конечностей аборигена и запрыгнул на следующего.

— А он нас боится, — выступил вперед один летобез с белыми, полураскрывшимися бутонами на рогах. И подмигнул снова замершему лисомордому малиновым глазом. Абориген прострекотал на чистом уни: — Мы ж в его понимании дикари.

— Не боюсь, а опасаюсь, — попытался спасти свою репутацию дядя. — Это разные понятия.

— Итог–то один, — сообщила веселая Хосита, давая по загребущим рукам Лайона. — Залазь уже, не задерживай побег.

— Я все же буду героем, — сделал шаг назад Гингем.

Но кто б ему дал? Этот, с цветочками, ловко схватил дядю лапкой за штаны и зашвырнул себе на спину. После чего ухмыльнулся полоской рта, что выглядело одновременно жутко и прикольно, и распустил цветы, начавшие издавать тонкий аромат.

Дядя судорожно схватился за шею летобеза и распластался на спине, приникнув к ней, как к матери. Он успел прошептать срывающимся голосом:

— Вы ж на нас нападали…

— Мы на вас ходили смотреть, — заявил его скакун, разворачивая из хитиновых подкрылков громадные прозрачные крылья. — А вы плевались в нашу сторону!

— Мы не плевались, — умирающим тоном сказал дядя, — мы защищались.

— Так и мы защищались, — ответил абориген, стремительно взмывая в небо. И остальные за ним.

Вы когда–нибудь летали в огромной стае саранчи, нет? Нормальным людям, не экстремалам, пробовать не советую. Ощущения те еще… А самое главное, эти стрекочущие крылышки вызывают вымораживающее чувство ненадежности.

Очень хотелось покричать вволю, чтобы выплеснуть адреналин, но побоялась испугать своего ездового аборигена. Хотя спустя пару минут я уже просто получала удовольствие от полета, бьющего в лицо ветра и теплых лучей солнца.