— Об этом, об этом… — забормотал Глеб, собрал у нас экраны и потащил их начальству. Придумывать концептуальное объяснение спецэффекту.

Тут из двери зала, где заседало жюри, высунулась лохматая голова ассистента, и нас позвали внутрь.

Председатель был неприлично весел, и все члены жюри нервно блестели глазами, как будто только что подрались.

Приговор, тьфу, вердикт, оглашала дама в фиолетовых сережках. Наша Эксцельса выглядела сытой коброй, кажется, все были довольны. Ничего хорошего это не предвещало.

— Дорогие органики! Хочу вас поздравить: ваша команда вышла в следующий тур.

«Ну ё-мое», — мысленно вздохнул я. Дама между тем продолжала.

— Должна сказать, что мнения в жюри разделились пополам. Не все из нас считали, что вы должны перейти на следующий этап. Однако вторая половина сумела убедить первую, что ваша способность переосмыслить старую схему и внимание к деталям — несомненно выделяет вас среди других конкурсантов.

«Какое еще внимание к деталям?» — насторожился я.

И точно. Под вниманием к деталям подразумевалась продуманная анатомия пешек. Да чтоб тебя! Перестарались. Что нам стоило сделать им просто огненные головы? Весело и тупо.

Но переосмысление схемы в пользу нужных универу профессий — это и правда была наша сильная сторона. Дама продолжила и сообщила, что жюри настоятельно рекомендует убрать шахматы совсем, если мы не сможем привести их к каноническому варианту. А всё остальное выглядит более, чем пристойно. И наша концепция в целом демонстрирует наше умение думать нетривиально, что и требовалось показать.

Вообще получилось чудовищно глупо. Наша пешка выступила типичной желтой собачкой. Был такой художник в стародавние времена, который в углу картины рисовал желтую собачку, а потом долго препирался с заказчиком, который, естественно, от собачки был в полном ужасе. И после нескольких часов споров художник заказчику неохотно уступал, оставляя картину в идеальном виде, как и было задумано. А не будь собачки, заказчик докопался до чего-нибудь другого. Сколько народу он развел с этой схемой, история умалчивала, но техника прижилась и сохранила название. Только у нас она сработала совершенно не по делу.

Мы поблагодарили за оказанную честь и высыпали в коридор. На обед мы еще попадали, хотя и впритык, поэтому медлить было нельзя.

Наши искренне радовались и хлопали друг друга по плечам, даже Оба, который в целом был в курсе моей схемы. А, может, он-то радовался по другой причине, кто его знает?

Я тоже изобразил радость, но в столовую пошел неспешно, пропустив всех вперед. Мой маневр не прошел незамеченным. Оба отстал, поравнялся со мной и спросил, не скрывая усмешки:

— Ну и что будем делать, командир?

— Чего-чего, — пробурчал я. — Выпивать и закусывать. Посмотрим.

— Я с тобой, если что, — улыбка расползлась у Обы на пол-лица. — В жизни такого не пропущу, хочу посмотреть, как ты будешь выкручиваться.

— Выкручиваться-то я буду вместе с вами, — метнул я на него сердитый взгляд. — И нагружу по полной.

— А это ничего, ничего, — кивнул Оба. — Зато какое веселье. Кстати, насчет выпивать и закусывать…

Он ускорился и крикнул нашим:

— Командир говорит, надо выпивать и закусывать! Как насчет вечерком по пиву?

Довольный рев был ему ответом.

Проклятые буквалисты. Это же была метафора.

В целом расклад был тухлый. Упрощал дело только один момент: мои обязательства перед инкубатором были выполнены. Поздравление пришло и от Марго, и от Эксцельсы. Причем Эксцельса писала, что лично она была против того, чтобы пропускать нас в следующий тур, за что я ее искренне поблагодарил. В ответ она насыпала мне неприличное для профессора количество хохочущих смайликов, что только подтвердило мои подозрения, что она в курсе нашего схематоза. Есть ли хоть что-нибудь, что можно скрыть в инкубаторе?

Хотя, глядя на наших, было очевидно, что мои планы хотя бы частично остались тайной. Общество, посвященных в планы вылететь на первом туре, включало в себя Обу, Хмарь, и, похоже, Олич с Бакланом. Впрочем, цепочка знающих сформировалась логично, и здорово, что информация не расползлась дальше. Я был приятно удивлен. Я давно привык, что все секреты выходят наружу в течение недели. Хотя, может, дело в том, что события развивались слишком стремительно.

Баклан зарулил к нам на грустный праздник (грустный только для меня, разумеется) за компанию с Олич. Они с подругой метали на меня сочувственные взгляды, но молчали. Тактичные все, аж тошнит. Никто из них не стал со мной ничего обсуждать, по крайней мере, в баре. Ну и ладно, Баклан, если захочет, всегда может поговорить. Хотя, если не пожелает спалить Олич, то и не станет.

С другой стороны, говорить-то не о чем. Если Баклану чего умное в голову придет, он и сам скажет, да и я отказываться не буду. Уверен, он бы так не облажался, всё-таки в мире человеческих раскладов Баклан ориентируется лучше меня. Эх, жаль, что он не органик. Хотя стой? Там вроде бы на следующем этапе можно делать комбинированные команды.

Я допил третью кружку, понял, что от четвертой разорвет, и решил закинуться сухариками. С трудом подавил желание всё бросить и метнуться читать регламент. А неплохо было бы Баклана в команду. Заодно и Олич не будет сбегать с общих собраний? Как бы так сделать, чтобы он сам предложил?

Просить не хотелось. Да и о чем просить? А вот перекинуть часть задач мечталось до потери сознания, хотя бы часть коварственную. Уж на втором туре мы точно должны вылететь, потому что третий проходит на межуниверситетском уровне, и там становится совсем не смешно. Призеры с трудом дотягивают текущий курс. Что уж говорить обо мне, я и так программу с трудом тяну, а еще ведь кристаллы!

Кстати, о биокристаллах. Пока мы обсуждали анатомию огненных пешек, проскочила мысль о равномерном распределении мозгов. Тут в голове у меня зачесалось невыносимо, я распрощался со всеми, спросил Хмарь, не надо ли ее проводить, но услышал, что она самостоятельная женщина, а бар в пятидесяти метра от кампуса и в двухстах от ее корпуса, так что она дойдет.

— В крайнем случае, донесем, капитан! — хитро пообещал Оба.

— Я знаю кое-кого, кто будет против, — усмехнулся я.

Хмарь возмутилась, заявила, что она свою меру знает, и что инсинуации тут не к месту. Баклан успокаивающе кивнул мне — он всё равно пойдет провожать Олич, а Олич с Хмарью живут в одной комнате. Типа присмотрит. Но Обу уже несло, потому что он заодно запланировал познакомить Самсона с Соль, с которой они так чудесно обсуждали котов на сайте знакомств. Но контакт ни к чему не привел, потому что Соль снесла профиль в тот же день, когда Фа вместо нее встретилась с Обой. И теперь Фа и Оба мечтали нести всем радость и парность, а для этого надо было, чтобы все вокруг перестали мозолить глаза своим одиночеством.

Предыдущий план подстроить случайную встречу в столовой у них провалился уже три раза, потому что и Соль, и Самсон ели в крайне непредсказуемом режиме. И они решили устроить настоящую загонную охоту. Кто-то определенно перепил!

Я понял, что у меня голова идет кругом, но потом сообразил, что Фа и Соль живут в том же корпусе, что и Хмарь с Олич, и что у этой схемы есть шансы на успех. Осталось только позвать Фа для конспирации, выловить Самсона, организовать провожающую делегацию и случайную встречу двух сердец, которые пока ни о чем не подозревали.

В этот план без мыла лез Ворон, которому тоже не хватало личного счастья, и он был на всё согласен. Оба пытался его охладить, потому что тест на начало диалога Ворон уже провалил и не раз, хоть и обещал исправиться. Так что я от греха умчал в общагу. Потому что у меня была мысль, и, если пиво мне не мешало ее думать, то сложные матримониальные планы сводили с ума. Хватит на меня сегодня кучерявых планов. Хочу простого и понятного, а именно букв и схем.