Марш издал сдавленный писк, и я снял маску от его лица. Разводы все усосались под нее, но надо было проконтролировать, не осталось ли чего под ней.

— Горячо! — пожаловался Марш и потянул руки к красным как свекла щекам. Никаких следов органических разводов на коже не наблюдалось, зато вся морда выглядела так, будто он часа три провалялся под солнцем — ровный красный ожог по месту маски.

— Не трогай ничего! — велел ему Дима, разглядывая зону поражения. Пока маска трудилась, он успел вытащить и размотать широкую ленту восстановителя. — Это обычный ожог, и мы его быстро пригасим. Потерпи немножко!

Он ловко забинтовал лентой голову Марша, оставив ему снаружи только ноздри и рот. Индикаторы на ленте загорелись желтым.

— Иоаа? — издал невнятный звук Марш.

— И сколько ждать? — переспросил Дима. — Минут двадцать. При этой степени красноты. Но, друзья мои, по-моему, это успех. Никаких следов органического поражения я не вижу, и восстановитель тоже не фиксирует. Чисто температурный эффект.

Мы переглянулись с Обой. Если так, то круто, но разглядеть толком мы ничего не успели. Хорошо, что Дима успел.

В коридоре затопали. И к нам ворвались два бодрых парня в форме с логотипом Технотрека.

— Зафиксировано нарушение условий! Объяснитесь, господа!

Мы в недоумении уставились на прибывших. Что это такое? Мы же обо всем договорились с Боосом! Я решил не качать права, пока мы не размотаем Марша и не удостоверимся, что все получилось, и начал излагать максимально мирно.

— Мы здесь по согласованию с руководством вашей компании. Вот наша переписка, — я подвинул в их сторону планшет и мысленно похвалил себя за то, что снабдил вчерашнее письмо полным обоснованием работы нашего устройства. Ну настолько полным, насколько возможно.

Но парней обоснование не заинтересовало. Они даже файл не открыли. Старший даже не заглянул в переписку, а младший прокрутил цепочку сообщений и толкнул планшет в мою сторону.

— Частная переписка даже с руководством компании не дает вам права здесь находиться. Вам нужна виза Министерства интеграции, поскольку вы имеете дело с лицом, которое отрабатывает долги перед территории в рамках соглашения.

Тут он повернулся к Маршу.

— Марш, вы были в курсе этой операции?

Марш кивнул и гукнул сквозь ленту.

— Тогда нам нужны ваши объяснения. Санитар, размотайте его немедленно. Мы тут кивками не отделаемся.

В этот момент в дверь начал ломиться кто-то из коридора, но эти двое даже ухом не повели.

— Нет, — просто сказал им Дима.

— Что «нет»? — опешил старший из безопасников.

— Цикл восстановления не завершен, прерывать его без должных оснований запрещено, — оттарабанил Дима.

В дверь начали ломиться громче. Кажется, я даже слышал голос Бооса.

— У вас есть основания. Мы вам их даем. Разматываейте, ваш пациент должен говорить.

— Нет, — упорствовал Дима. — Для такого действия нужна виза Минздрава или вышстоящего врача. Вы ни то и не другое.

— А у вас нет визы Министерства интеграции! — весело возразил младший безопасник. — А у нас есть!

— У вас не может быть визы Мининта на медицинские вмешательства, они могут только ходатайствовать о получении такого у Минздрава или вышестоящего врача. Запрашивайте, поговорим, — занудным голосом проговорил Дима и сверился с таймером на ленте.

По ощущениям половина времени на восстановление уже прошла. Нам еще минут десять потянуть, и наше положение значительно улучшится. Неужели получилось? Мне хотелось в это верить.

Однако убедиться пока было невозможно, да и замена органического повреждения на термическое — так себе идея, хотя термическое со временем и прошло бы само.

Безопасники немного опешили. Я внутренне ликовал. Как хорошо, что я здесь не один! Сейчас еще и Оба выступит, я прям чувствовал.

— У вас там это! — Оба кивнул на дверь, за которой бесновались уже по ощущениям человек десять.

— Что это? Не ваше дело, — буркнул старший. История, которую они себе придумали, явно не клеилась.

Оба изобразил максимально скептическое выражение лица, что испортило настроение нашим оппонентам еще больше.

Дальше все произошло одновременно: индикаторы восстановительной ленты сменились на зеленый, раздался предупредительный писк о конце цикла, дверь распахнулась и внутрь ввалились пятеро. Боос, еще пяток безопасников (сколько ж их тут⁈), а самым последним вразвалочку вошел… Кулбрис! Ну класс, все флаги в гости к нам. Что же у нас вышло-то?

Дима, между тем, неспешно сматывал ленту с головы Марша и оглядывал полученное. Красноватый ожог почти полностью сошел, остались только две полоски около ушей, где совсем нежная кожа, а фиолетовые поражения исчезли без следа. Марш схватился за голову, прислушался к чему-то внутри себя и радостно сообщил.

— Нету!

Мы уставились на него.

— Голосов никаких нету! — пояснил он.

Значит точно всё у нас получилось. За спиной у меня раздался шорох, как будто дети играли с песком. Я оглянулся. На стуле, на котором я разместил биокристалл, образовалась кучка микрогранул. Все-таки не зря я не доверял Фреймираевским кристаллам — никакой устойчивости. Но работу свою он сделал, а другой такой нам не надо. Можно считать, успех.

Но наша удача, похоже, никого, кроме Марша, не заинтересовала. Боосовы охранники вступили в пререкания с людьми, которые ворвались первыми, и мы узнали много нового о внутренних отношениях в Технотреке. Оказывается, первым делом к нам явилась охрана внешнего контура, в обязанности которой входила поддержка отношений с территориальными структурами, а в контакте с Боосом была только внутренняя, которая и смотрела на нас в мониторы. А эти, первые, даже в мониторы не смотрели, просто зафиксировали появление неустановленных личностей, то есть нас, в одном помещении с Маршем.

То, что они материализовались в момент, когда наш эксперимент был завершен, было лютейшим везением. Могло бы быть хуже, если бы они появились раньше. А вломились они так поздно только потому, что поверить не могли, как кто-то мог устроить такую акцию без согласования с Министерствами.

Пока они орали друг на друга, Кулбрис протолкался к нам и протянул мне руку:

— Рад поводу увидеться. У вас всё получилось. Поделитесь рецептиком?

Я пожал ее, и Кулбрис по очереди поручкался с Димой, Обой и до безобразия счастливым Маршем.

— Боюсь, что нечем, — усмехнулся я, кивнув на горку гранул. — Ключевой элемент приказал долго жить.

Кулбрис нахмурился и посмотрел на остатки кристалла:

— Странно… А наш работает…

— Мы оценили, — улыбнулся я. — Ваш дракон очень классно сделан, собственно, он и навел нас на кое-какие мысли. Но мы нашу машинку очевидно перегрузили. Впрочем, я надеюсь, сам агрегат в ближайшее время не понадобится, поэтому восстанавливать его мы не будем. А так расскажу, конечно.

— Парни! — ворвался в разговор Марш. — Спасибо! Нет слов! Не знаю, что еще сказать, но буду должен!

Я ухмыльнулся.

— Ты из застенков сначала спасись, должен он…

Марш ухмыльнулся.

— За этим дело не станет. Я тут не навсегда.

Тут в комнате появились еще люди, среди которых я опознал Вадима. Становилось тесновато.

Дима невозмутимо обработал антисептиком ленту, смотал ее и положил обратно в ящик.

Гвалт в помещении стал совершенно невыносимым, и Кулбрис, который более-менее ориентировался в местных помещениях, предложил сбежать в соседнюю комнату. Мы сначала не поняли, как он предлагает прорываться, но он кивнул на малозаметную дверь в углу, которую я даже не опознал как возможный проход. И мы вместе с Маршем туда тихо утекли.

Наше отсутствие было обнаружено только через час, когда мы уже перемыли кости всем биокристаллам, я поделился идеей с ячеистой сеткой, а Кулбрис объяснил, как вышло, что только Маршу так не повезло. Такой буйный экземпляр у группы ЛОЛ был только один, полученный почти что по ошибке. С тех пор они прикрутили настройки своим творениям, причем еще до того, как узнали о Марше, и совсем под другим причинам — чтобы добиться большей стабильности. До того, как на них вышло Минсвязности, они даже не думали, как можно избежать подобного эффекта.