Было ли это частью моей проблемы? Неужели этот воображаемый поводок начал натягиваться?

Нет. В глубине души меня не беспокоило, что Уайлдер беспокоился. Я изменила привычки, чтобы он не беспокоился о моем местонахождении.

Именно так и поступаешь, когда любишь кого-то.

Я любила его, не так ли?

— Чертовски здорово, — простонала я, сворачивая с шоссе на посыпанную гравием дорожку.

Я была влюблена в Уайлдера Эбботта.

Этого не должно было случиться. Мое бедное, глупое сердце было недостаточно сильным, чтобы его можно было разбить. К тому времени, как я припарковалась у дома, мой желудок неприятно скрутило. Неугомонная энергия, которую я растеряла по дороге в город, вернулась с новой силой.

Возможно, это не имело никакого отношения к отъезду из Монтаны. А все из-за того, что я любила мужчину, который не отвечал мне взаимностью.

Казалось, мое тело осознало это раньше, чем мой разум.

Уронив голову на руль, я вздохнула.

— Ну, это отстой.

Я заставила себя вылезти из «Бронко» и зайти в дом. И поскольку я все еще чувствовала себя неуверенно, я направилась к шкафчику для чистящих средств в прачечной. Постель в моей комнате все еще была смята после наших субботних выходок, поэтому я сняла постельное белье и отнесла его в стиральную машину. Затем тщательно вымыла ванную, оставив ее блестящей.

Родители Уайлдера собирались навестить его на выходных. Мы не обсуждали, где я буду спать. На диване? Насколько я знала, он снял для меня номер в отеле в городе.

Я и не надеялась, что буду делить с ним постель, пока у него будут гости. Чтобы все это осталось в тайне, для меня было бы лучше сыграть роль нежеланного гостя.

Хорошо, что мне нравился диван.

Прибравшись в ванной, я перешла в спальню, чтобы вытереть пыль и пропылесосить. Затем я открыла шкаф и обнаружила, что моя одежда в беспорядке валяется на полу, а три моих чемодана будто взорвались.

Было бы намного приятнее развесить свою одежду, но здесь не только не было вешалок, но и коробки занимали большую часть пространства.

Коробки Эми.

Я уставилась на них, сложенные стопкой, коричневые. Они выглядели одинокими. Забытыми. Что в них было? Ее одежда? Фотографии? Подарки на память?

Мои пальцы снова дрожали.

Покинь этот шкаф, Айрис. УХОДИ.

Я обошла чемодан, оглядываясь через плечо, и подошла ближе к задней стенке.

Что, черт возьми, я делаю? Прикусив нижнюю губу, я подошла еще на шаг ближе.

Коробка в верхней части стопки не была заклеена скотчем, как некоторые другие, расположенные внизу. Вместо этого клапаны были просто сложены вместе.

НЕ. ДЕЛАЙ. ЭТОГО. АЙРИС.

Я подняла коробку и поставила ее на пол. Мои пальцы двигались сами по себе, дергая за один клапан, пока не открылись остальные.

Уайлдер выгнал бы меня, если бы узнал, что я делаю. Я была бы счастлива, если бы он разрешил мне спать хотя бы на диване.

Я снова проверила дверь и замерла, как статуя, прислушиваясь к любому шуму. Ничего. В доме стояла мертвая тишина. Я наклонилась вперед, заглядывая за створки.

Мое внимание привлекла пара знакомых темных глаз. Я присела на корточки и осторожно достала фотографию.

Свадебное фото Эми и Уайлдера.

Боль пронзила мое сердце. У меня перехватило дыхание. Я потеряла равновесие и с глухим стуком приземлилась на деревянный пол шкафа.

На фотографии они стояли у алтаря в церкви. Атласный шлейф белого платья Эми без бретелек ниспадал по небольшой лестнице. Она держала Уайлдера под руку, а в руке у нее был букет белых роз.

Она была великолепна, от нее захватывало дух. Ее каштановые волосы были завиты и уложены в сложную прическу. У нее было самое симметричное лицо, которое я когда-либо видела. Оно было безупречным, с розовыми щеками, милым носиком и очаровательной улыбкой.

И, как и говорил мне Уайлдер, она была так похожа на ту учительницу — Ларк, что это было просто невероятно.

Уайлдер стоял рядом с Эми, широкоплечий и внушительный по сравнению с ее стройной фигурой. На нем был строгий черный смокинг. Без жесткой бороды, скрывавшей его точеную челюсть, он выглядел намного моложе.

На его лице сияла улыбка. Ослепляющая. От этого боль в моей груди усилилась вдвое.

Я ни разу не видела, чтобы он так улыбался.

Да, я уловила несколько неуловимых ухмылок. Этого было достаточно, чтобы поверить, что я достигла своей цели — увидеть улыбку Уайлдера. Но эта фотография только заставила меня осознать, что я потерпела неудачу.

Он был счастлив, не так ли? Потом она умерла и унесла это счастье с собой в могилу, оставив его наедине с этими воспоминаниями.

Может быть, поэтому эта коробка не была заклеена скотчем? Чтобы он мог легко получить к ней доступ?

Края фотографии были четкими, углы — острыми. Это не было похоже на фотографию, к которой он прикасался тысячу раз. Почему она не была вставлена в рамку? Или Уайлдер просто был осторожен с этой фотографией?

Под свадебным портретом в беспорядке были разложены другие фотографии.

Меня всегда беспокоило, что в доме Уайлдера не было фотографий в рамках. Недавно ли он их снял? Или они годами лежали в этой коробке?

Осторожно, чтобы не поцарапать поверхность и не загнуть угол, я отложила свадебную фотографию в сторону и достала следующую. Это была фотография Эми, одетой в черную выпускную мантию и квадратную шляпу.

Уайлдер был на заднем плане, тоже в мантии, и разговаривал с кем-то, кого я не могла разобрать.

Должно было быть легче разглядеть их, ведь они стояли не вместе. Но они были вместе. Все его воспоминания о том времени были связаны с ней. Выпускной. Вечеринки. Празднование.

Сколько фотографий он сделал с тех пор, как она умерла? Или он цеплялся за прошлое, за воспоминания, спрятанные в этих скучных коричневых коробках?

Я методично просматривала фотографии, одну за другой, узнавая все больше о мужчине, который покорил мое сердце. И о женщине, которая забрала его сердце.

Если судить по ее одежде, она любила пастельные тона. Нежные и миловидные. Она носила очки, и чаще всего ее волосы были собраны в конский хвост. Она почти не пользовалась косметикой. Она не нуждалась в этом при такой естественной красоте.

На каждой второй фотографии они были запечатлены вместе. Кемпинг. Пеший туризм. Концерт. Бар.

Это было мучительно. Но, фотография за фотографией, я заставляла себя изучать их. Потому что эта коробка была напоминанием о том, почему я должна была двигаться дальше. Почему я не могу остаться в Каламити.

Почему Уайлдер никогда не будет моим домом.

Труднее всего было смотреть на свадебную фотографию. Но это была последняя фотография в коробке, которая словно вонзила последний кинжал в мое сердце.

Уайлдер держал руки на ее щеках. Эми закрыла глаза, и на ее губах играла улыбка, когда она ждала, что он поцелует ее.

Должно быть, это было в самом начале их отношений. Они выглядели моложе, чем на других фотографиях, но, боже, они были влюблены друг в друга. Эти эмоции буквально исходили от бумаги.

Они были полностью поглощены друг другом. Не обращая внимания на того, кто направлял камеру в их сторону. Возможно, Дэнни сделал этот снимок. Он был свидетелем их любовной истории.

У меня на глаза навернулись слезы, но я смахнула слезы и приступила к утомительному процессу укладывания фотографий обратно в коробку. Одну за другой, в обратном порядке, я убрала «прошлое Уайлдера».

Когда свадебная фотография снова оказалась на самом верху, я закрыла коробку и убрала ее подальше. Затем я снова плюхнулась на пол, мое тело было слишком истощено, чтобы даже выйти из шкафа.

Что я делала? Как я могла вот так вторгнуться в его личную жизнь? Уайлдер пригласил меня в свой дом, в свою жизнь, а я только что предала его доверие. Сожаление ползло по моей коже, как миллион пауков, заставляя меня ежиться.

Входная дверь открылась, и послышался стук ботинок Уайлдера по полу.

— Айрис?