Миру нужны были разные люди, даже инфлюенсеры.

— Она моя сестра, Уайлдер.

— Я в курсе, — пробормотал я. Хоть это и больно осознавать.

— Я просто хочу для нее самого лучшего. Я не прошу тебя стать ее психотерапевтом, но, если возникнет вопрос о ее следующем месте жительства, может быть, ты мог бы просто посоветовать ей выбрать город с университетом.

Я не собирался ни к чему ее подталкивать. Во-первых, это было бы бессмысленно. Айрис была женщиной, которая сама принимала решения. Во-вторых, она была взрослой. Если бы она хотела поступить в колледж, то поступила бы.

Наш разговор, состоявшийся в понедельник, задел новые струны, когда я вспомнил, о чем спрашивал Дэнни. Айрис так откровенно говорила вчера вечером. Как она чувствовала себя чужой в своем доме. Как она не вписывалась в те рамки, в которых жил Дэнни. Насколько комфортно ей стало в своей собственной прекрасной шкуре.

Она отзывалась о своей семье не плохо, но и не хорошо. Она чувствовала, что попала в ловушку их ожиданий, поэтому без предупреждения уехала в Европу.

Боже, если бы я был ее отцом, я бы чертовски разозлился. Дэнни тоже. Но он никогда не говорил мне об этом.

— Ты говорил мне, что она уехала в Европу, но никогда не упоминал, что она уехала после окончания школы, никому не сказав об этом, — сказал я.

— Нет, — вздохнул он. — Это было… Она до смерти напугала моих родителей. Я никогда не видел, чтобы мама и папа так волновались. Я чуть было не сел в самолет, чтобы отвезти ее домой, но побоялся, что она просто снова уедет.

— Логично, но почему ты не упомянул об этом?

— У тебя и так было много забот.

Эми. Это было через два года после ее смерти. Через два года после того, как я переехал в Каламити.

Да, мне пришлось со многим столкнуться.

— Ты все равно мог бы мне сказать.

— Прости. Хотя, похоже, Айрис тебе все рассказала.

— Рассказала. — Она нарисовала такую же яркую, как и ее татуировки, картину о молодой женщине, которая построила свою жизнь на своих собственных условиях.

Черт, она была храброй. Дэнни это видел? Нет. Он был слишком обеспокоен отсутствием у нее высшего образования.

Я подъехал к зданию старшей школы и проехал по почти пустой парковке к секции, отведенной для персонала.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об Айрис. Похоже, у нее все отлично получается.

— Она мастер иллюзий. Ты же знаешь этот мир социальных сетей. Это все подделка.

Это правда. Но в ее слезах в понедельник вечером не было ничего фальшивого.

— Послушай, если тебе это доставляет неудобства, не переживай по этому поводу, — сказал он. — Мы пытаемся убедить ее ненадолго вернуться домой после Монтаны. Тогда я попробую с ней поговорить. Надеюсь я смогу привезти ее сюда и оставить здесь.

Сомнительно. Возможно, ему повезло бы больше, если бы его жена не была так чертовски категорична в отношении татуировок Айрис. Мне нравилась Мэри. Но после недели, проведенной с Айрис, она стала нравиться мне меньше.

— Ну, это только мое мнение, но я не думаю, что тебе стоит беспокоиться.

— Она моя сестра. Я всегда буду беспокоиться.

Чувство вины разлилось по моим венам. Он верил, что я окажу на нее хорошее влияние. Что я буду другом. Что я смогу заменить его. Вместо этого я был похож на похотливого подростка, неспособного перестать думать ни о чем, кроме секса.

Я с трудом сглотнул.

— Я поговорю с ней.

— Ценю это. Больше, чем ты думаешь.

Когда он закончил разговор, тишина в грузовике стала оглушительной.

Это нужно было прекратить. Я должен был это прекратить.

Как? Мое влечение к ней казалось таким естественным. Таким всепоглощающим. Таким… правильным. Не хотеть Айрис было бы все равно, что просить тучу задержать дождь.

Я провел рукой по бороде, затем заглушил двигатель, собрал свои вещи и направился внутрь. Час спустя коридоры гудели и были заполнены возбужденными детьми, готовыми к выходным.

Обычно эта энергия была заразительной. В это время года я был более чем готов к летним каникулам. Но внутри у меня образовалась яма страха, которая с каждым днем становилась все глубже и глубже.

Айрис пробудет в Монтане только до июня. Переживу ли я это?

К тому времени, как начался мой последний урок, я был совершенно вымотан. Возбужденные дети означали — хулиганства. Никто не хотел здесь находиться, включая меня. Не то чтобы я хотел возвращаться домой.

— Эй, мистер Эбботт? — Сэди подняла руку, когда прозвенел звонок к началу урока.

— Эй, Сэди.

— Меня выбрали классным пресс-секретарем.

— О боже. — Я поднял голову к потолку. — Почему у меня такое чувство, что мне это не понравится? И как тебя выбрали? Вы, ребята, голосовали в коридоре перед уроком?

— Мы выбрали ее, потому что она ваша любимица, — вмешался Лиам.

— Она моя любимица, — сказал я. — Хочешь угадать, кто мне нравится меньше всего?

Он гордо выпятил грудь.

— Оу. Спасибо, мистер Э.

Вопреки распространенному мнению, я не испытывал неприязни к Лиаму. Конечно, он давил на меня и требовал больше внимания, чем большинство, возможно, потому, что не получал его дома, но он не был моим самым нелюбимым ребенком.

Эта честь досталась Райану. Этот говнюк в данный момент разговаривал по телефону, хотя я велел им всем убрать свои устройства, когда они входили в дверь.

— Хорошо. — Я глубоко вздохнул, оперся локтями о стол и уставился на Сэди. — Ваши требования, Госпожа Пресс-секретарь?

Уголки ее губ приподнялись, а щеки вспыхнули.

— Мы бы хотели, чтобы этот урок стал временем для домашних заданий, чтобы нам не пришлось делать их в выходные.

— Но среди вас есть пятеро, у кого нет невыполненных работ, — с вызовом спросил я. — Что вы собираетесь делать?

Она пожала плечами.

— Тусоваться?

Тусоваться.

Я, наверное, пожалею об этом. В итоге все они станут дикими и шумными. Но я кивнул.

— Отлично. Те из вас, у кого уже готова домашняя работа, сдайте ее. А те, у кого она не готова, когда вы сделаете ее, то тоже сможете «потусоваться».

— Да! — Руки Лиама взметнулись в воздух, когда весь класс зааплодировал.

Райан спрыгнул со стула, подошел к Сэди и обхватил ее лицо ладонями, чтобы поцеловать.

Она выпучила глаза и шлепнула его по руке.

— Сядь, Райан, — сказал я. — Пока я не передумал.

Лицо Сэди вспыхнуло, когда он отпустил ее. Она хмуро смотрела ему в спину, пока он шел к своему месту. Еще один несносный мальчишка с выпяченной грудью.

Райан был самым дерзким учеником из всех, что у меня были за все время моей работы. Я уже предвкушал, как забуду о нем после выпуска.

Болтовня стихла, когда ученики достали книги и блокноты. Сэди и девочка рядом с ней были из тех, у кого не было никаких домашних работ, поэтому они сидели, склонившись над телефоном, и перешептывались о том, что смотрели.

В середине урока тишина исчезла. Большинство из них уже закончили, хотя некоторые, должно быть, решили оставить ее в качестве домашнего задания. Группы разделяли комнату, и в центре каждой был телефон.

На этой неделе я подумывал о том, чтобы зайти в Инстаграм, хотя бы для того, чтобы заглянуть на страничку Айрис. Но я решил, что это только подольет масла в огонь. Мне нужно было проводить с ней меньше времени, а не больше. Эти дети, вероятно, стали бы драться друг с другом насмерть, как в «Игре престолов», если бы им грозила опасность навсегда лишиться своих гаджетов. Это только усилило мое желание оставаться под замком, где я жил.

За столиком Сэди сидели пять девочек, все они были поглощены чем-то.

Я закатил глаза и вернулся к проверке заданий второкурсников. Моя красная ручка скрипела по бумаге, когда я ставил крестики над неправильными ответами, но замер, когда до моего слуха донесся знакомый голос.

— Одевайся вместе со мной, чтобы в пятницу отправиться на разведку.

Айрис. Ее голос и смех прорезали шум.

Мое внимание привлек столик Сэди. Они смотрели одно из видео Айрис.