Неудивительно, что Сэди и ее напарник выиграли в бинго, хотя ни один из них не нуждался в дополнительных баллах.

К тому времени, как прозвенел звонок, я был совершенно вымотан, а в висках у меня разыгралась головная боль. Когда коридоры школы опустели, я убрал то, что осталось от лабораторной и прибрался в классе, наслаждаясь блаженными двумя часами тишины.

Я был чертовски уверен, что не получу этого, когда вернусь домой.

Что Айрис делала дома одна? Она спала, когда я уходил утром. Чем именно занимается инфлюенсер весь день?

Дэнни сказал, что ей нужна настоящая работа, но у нее миллионы подписчиков. Это же должно что-то значить, верно?

Может, у меня и не было социальных сетей, но я не был полным невеждой в онлайн-мире. Если бренды платят ей за публикации о своей продукции, это должно приносить какие-то деньги. Достаточно, чтобы она могла купить этот милый винтажный «Бронко» и оплатить эту чертовски сексуальную одежду.

Что она наденет сегодня? Я хотел это выяснить. Нет, я не хотел этого выяснять.

Уборщик покатил по коридору свою тележку для уборки и остановился возле моего класса.

— О, извини, Уайлдер. Я подумал, что ты уже ушел.

— Как раз ухожу. — Предложение самому прибраться в классе было заманчивым, но я не мог вечно избегать дома. Поэтому я взял свою сумку и, кивнув ему, направился к выходу.

Когда я вышел, парковка была почти пуста. Я направился к своему грузовику и только открыл дверь, как услышал свое имя.

— Мистер Эбботт. — Сэди подняла руку в воздух, выбегая из машины, припаркованной на противоположной стороне стоянки.

— Что случилось? — спросил я, когда она остановилась передо мной.

— Моя машина не заводится. — Ее глаза были широко раскрыты, а подбородок дрожал. Она выглядела так, словно была на грани срыва. — Райан только что высадил меня, а теперь не отвечает на звонки. Я не могу дозвониться до своих родителей, и мой дедушка сказал, что заедет за мной, но это будет не раньше, чем через час.

— Ого. — Я поднял руку, когда слеза скатилась по ее щеке. — Не плачь.

Я не очень хорошо справлялся со слезами. Грустными глазами. Всхлипываниями и хлюпаньем носом. Это слишком сильно напоминало мне Эми.

Она плакала каждый день. Слезы радости. Слезы грусти. Слезы злости. Всегда были слезы.

— Это отстой. — Сэди вытерла лицо, но скатилась еще одна слезинка.

— Пожалуйста, не плачь. Запрыгивай. Давай посмотрим. Если это не сработает, я отвезу тебя домой.

На то, чтобы завести машину, ушло целых пять минут. Как только двигатель заработал, она разрыдалась еще сильнее.

— С-спасибо, — икнула она.

— Ты сможешь доехать до дома в таком состоянии?

Она кивнула, и две крупные слезинки скатились с ее подбородка.

Черт возьми.

— Сэди, ты должна перестать плакать. — Ради нее. И ради меня.

— Мне жаль. Я в порядке. — Она выдавила улыбку и кивнула.

— Ты уверена?

— Да. — Она снова кивнула. — Увидимся завтра. Спасибо, мистер Эбботт.

Я стоял в стороне, ожидая, пока она заведет свою серебристую «Хонду» и выедет со своего места. Затем я выдохнул, затаив дыхание, и спазм в груди ослаб.

Я изо всех сил старался избегать плачущих. Были девочки, которые часто приходили в класс с покрасневшими глазами, потому что только что выплакались в туалете. Но если им и нужно было выплакаться на учительском плече, то только не на моем.

Когда Сэди уехала, я убрал соединительные кабели и запрыгнул в грузовик. По крайней мере, плач на мгновение отвлек меня от Айрис. Но эта передышка была недолгой. Как только я переступил порог своего дома, я обнаружил Айрис на диване.

Она рыдала, уткнувшись в ладони.

— Айрис. — У меня сжалось сердце.

Эми часто так делала. Рыдала, уткнувшись в ладони, так сильно, что все ее тело сотрясалось. Она так сильно плакала в ту ночь, когда умерла.

Все мое тело замерло, я разрывался между желанием броситься к Айрис, умоляя ее остановиться и позволить мне починить то, что было сломано, и желанием убежать в другую сторону. Она могла жить в этом доме, если это означает, что мне не придется видеть ее неконтролируемый плач. Моим легким не хватало воздуха. Мое зрение затуманилось.

Это была паническая атака?

Айрис подняла глаза, в которых стояли слезы. Ее щеки были в пятнах, а нос ярко-розовый.

— О, черт. Что ты здесь делаешь?

Я моргнул.

— Что?

— Что. Ты. Здесь. Делаешь? — она выплевывала каждое слово, кипя от ярости сквозь слезы.

— Я здесь живу.

— Боже. — Она зарычала и сердито посмотрела на меня. Затем яростно вытерла щеки. — Ты мог бы сначала позвонить.

— Чтобы вернуться домой.

— Да, — прошипела она.

— У меня нет твоего номера.

Она скривила губы.

— Я не ожидала, что ты придешь домой.

Что, черт возьми, происходит?

— Я здесь живу. — Зачем это нужно было повторять?

Айрис фыркнула и стиснула зубы, все еще вытирая лицо, изо всех сил стараясь перестать плакать.

— Уходи. Прочь.

Ей не было грустно. Она злилась. Это были слезы злости.

Айрис не была расстроена и не просила меня позаботиться о ней. Она не нуждалась во мне, чтобы решить проблему. Эти слезы не были наказанием или проявлением чувства вины. Она плакала и злилась, что я ее застукал.

Слезы гнева? С ними я мог справиться.

Мои плечи опустились ниже ушей. Голова перестала кружиться.

Бросив сумку у двери, я наклонился и расстегнул молнию на основной сумке, выуживая пустую упаковку из-под ланча. Я отнес ее к раковине, отставил в сторону, затем подошел к шкафчику над холодильником. С бутылкой виски в одной руке и стеклянным бокалом в другой я присоединился к Айрис в гостиной.

— Ничего, если я останусь в своем собственном доме? Или ты все еще хочешь, чтобы я ушел?

Айрис бросила на меня сердитый взгляд, но в нем не было твердости. Хмурое выражение исчезло, когда она глубоко вздохнула.

— Прости. Не обращай на меня внимания.

— Что случилось? — Я сел на противоположный конец дивана, опершись локтями на колени.

— О, я просто обиделась, а ты вышел на линию огня. Но ты можешь остаться.

— Ну и ну. Спасибо. — Я потянулся за виски, чтобы налить в бокал побольше. Затем выпил.

— Я думала, это для меня, — пробормотала она.

— Нет.

— Ну и ну. Спасибо.

— Это было для меня. — Я пододвинул бутылку ближе. — Это для тебя.

— Ааа. — Она взяла бутылку, поднесла ее к губам, но заколебалась, прежде чем сделать глоток. — Ты меня выгонишь, если все пойдет обратно? Потому что я провела большую часть дня, прочесывая окрестности в поисках жилья для отпуска, и там мало что можно найти.

Я протянул руку, схватил бутылку, затем наполнил свой бокал почти до краев, прежде чем снова его подать.

— Не выгоню.

— Отлично. — Она сделала глоток и поморщилась. — У-у-у.

Я сделал еще глоток, наслаждаясь запахом алкоголя. Я пил не так уж много. Может, пару кружек пива в течение недели. Но, когда Айрис здесь, алкоголь, возможно, единственный способ снять напряжение.

— Почему ты искала жилье на время отпуска? — спросил я. — Я же сказал, ты можешь остаться здесь.

— Мы пережили выходные вместе. Два месяца — это совсем другая история. Я хотела знать, какие у меня есть варианты.

— И их нет?

— Нет, если только я не захочу остаться в музыкальном доме (прим. ред.: музыкальный дом — это название проекта, который представляет собой сочетание искусства и архитектуры, воплощающих музыку. По описанию, это уникальные дома, внешняя сторона которых покрыта специальным материалом, имитирующим поверхность музыкального динамика. Внутри же интерьер основан на идее звука и музыки: в каждой комнате есть музыкальные колонки, которые органично встроены в дизайн). В ближайшие два месяца ничего не будет доступно. Мне придется десять раз менять место проживания, чтобы просто вписаться в окошки между туристами. И даже тогда ничего не было доступно, даже в отеле. Мне нужно либо уезжать из города, либо спать в своей машине. Что, кстати, я делала и раньше.