Ариадна У платана тень прохладна, Тесны терема князей, — Ариадна, Ариадна, Уплывает твой Тезей! Лепесток летит миндальный, Цепко крепнет деревцо. Опускай покров венчальный На зардевшее лицо! Не жалей весны желанной, Не гонись за пухом верб: Всё ясней в заре туманной Золотеет вещий серп. Чередою плод за цветом, Синий пурпур кружит вниз, — И, увенчан вечным светом, Ждёт невесты Дионис. 1921 «Утраченного чародейства…»
Утраченного чародейства Весёлым ветрам не вернуть! А хочется Адмиралтейству Пронзить лазоревую муть. Притворно Невской перспективы Зовёт широкий коридор, Но кажется жестоко лживым Былого счастия обзор. Я знаю: будет всё, как было, Как в старину, как прошлый год; Кому семнадцать лет пробило, Тому восьмнадцатый пойдёт. Настанет лето, будет душно, Летает детское серсо, Но механично и бездушно Природы косной колесо. За ивовым гоняйся пухом, Глядись хоть день в речную тишь, Но вольным и влюблённым духом Свои мечты не оживишь. Все схемы – скаредны и тощи. Освободимся ль от оков, Окостенеем ли, как мощи, На удивление веков? И вскроют, словно весть о чуде, Нетленной жизни нашей клеть, Сказав: «Как странно жили люди: Могли любить, мечтать и петь!» Апрель 1921 «Сквозь розовый утром лепесток посмотреть на солнце…» Сквозь розовый утром лепесток посмотреть на солнце, К алой занавеске медную поднести кадильницу — Полюбоваться на твои щёки. Лунный луч чрез жёлтую пропустить виноградину, На плоскогорьи уединённое встретить озеро — Смотреться в твои глаза. Золотое, ровное шитьё – вспомнить твои волосы, Бег облаков в марте – вспомнить твою походку, Радуги к небу концами встали над вертящейся мельницей – обнять тебя. Май 1921 Муза В глухие воды бросив невод, Под вещий лепет тёмных лип, Глядит задумчивая дева На чешую волшебных рыб. То в упоении зверином Свивают алые хвосты, То выплывут аквамарином, Легки, прозрачны и просты. Восторженно не разумея Плодов запечатлённых вод, Всё ждет, что голова Орфея Златистой розою всплывёт. Февраль 1922 «Островитянам строить тыны…» Островитянам строить тыны, К тычку прилаживать лозу, Пока не выпустят вершины В туманах скрытую грозу. Предвестием гора дымится, Угрозою гудит прилив. Со страхом пахари за птицей Следят, соху остановив. И только девушки слепые Не видят тучи, да и те Заломят руки, как впервые Качнётся Китеж на ките. Движение – любви избыток! О, Атлантида! О, Содом! В пророчестве летучих ниток — Кочевной воли прочный дом! Ноябрь 1922 Сумерки Наполнен молоком опал, Залиловел и пал бесславно, И плачет вдаль с унылых скал Кельтическая Ярославна. Все лодки дремлют над водой, Второй грядою спят на небе. И молится моряк седой О ловле и насущном хлебе. Колдунья гонит на луну Волну смертельных вожделений. Grand Saint Michel, protege nous! [2]Сокрой от сонных наваждений! Май 1922 Эфесские строки Флейта, пой! Пещеры своды Зацвели волшебным мленьем: Рощи, копья, города, Тихо каплет дни и годы Наговорным усыпленьем Голубиная вода. Мреет сумрак. Свет на воле. Предначертанные тени За мерцанием зарниц. Горстью сыпь на угли соли! Спины, шеи и колени, Шелестенье тщетных лиц. Ток эфира бурей станет, Буря нежит ток эфира, Кошка львом и кошкой лев. Арфы трепет громом ранит. Полноте внимаешь мира, Бренный слух преодолев. Зоркий страж не видит леса, Тайноведенья уроки Неучёный раб принёс. Спим с тобой у врат Эфеса? Пробужденья скрыты сроки, И не лает чуткий пёс. Июль 1924 Смотр
«Победа» мечет небо в медь. Разбег весны, раскат знамён, Знакомой роскоши закон: Ходить, любить, смотреть, неметь, Как зажигательным стеклом Стекляня каски блеск, мой взгляд Следит, как в ней войска горят И розовеет дальний дом. Труба, мосты, гремучий лёд… Не Пруссии ли то поля? И вдруг, дыханье веселя, — Сухой Флоренции пролёт. Пока идут… О, катер Мурр, Johannisberger Kabinett! Лак пролит на скользящий свет, — И жёлтым хлынул с лип H-dur. Мне гейзером опять хотеть… Вдруг капнула смолой слеза, Что я смотрел в твои глаза, А не в магическую медь. Февраль 1925 вернутьсяПресвятой Михаил, защити нас! (фр.) – Ред. |
