«Сегодня дурной день…» Сегодня дурной день: Кузнечиков хор спит, И сумрачных скал сень — Мрачней гробовых плит. Мелькающих стрел звон И вещих ворон крик… Я вижу дурной сон, За мигом летит миг. Явлений раздвинь грань, Земную разрушь клеть, И яростный гимн грянь — Бунтующих тайн медь! О, маятник душ строг — Качается глух, прям, И страстно стучит рок В запретную дверь, к нам… 1912 «Я вздрагиваю от холода…»
Я вздрагиваю от холода — Мне хочется онеметь! А в небе танцует золото — Приказывает мне петь. Томись, музыкант встревоженный, Люби, вспоминай и плачь И, с тусклой планеты брошенный, Подхватывай лёгкий мяч! Так вот она – настоящая С таинственным миром связь! Какая тоска щемящая, Какая беда стряслась! Что, если над модною лавкою Мерцающая всегда, Мне в сердце длинной булавкою Опустится вдруг звезда? 1912 Адмиралтейство В столице северной томится пыльный тополь, Запутался в листве прозрачный циферблат, И в тёмной зелени фрегат или акрополь Сияет издали – воде и небу брат. Ладья воздушная и мачта-недотрога, Служа линейкою преемникам Петра, Он учит: красота не прихоть полубога, А хищный глазомер простого столяра. Нам четырёх стихий приязненно господство, Но создал пятую свободный человек: Не отрицает ли пространства превосходство Сей целомудренно-построенный ковчег? Сердито лепятся капризные Медузы, Как плуги брошены, ржавеют якоря, — И вот разорваны трёх измерений узы, И открываются всемирные моря! 1913 «О свободе небывалой…» О свободе небывалой Сладко думать у свечи. – Ты побудь со мной сначала, — Верность плакала в ночи. Только я мою корону Возлагаю на тебя, Чтоб свободе, как закону, Подчинился ты, любя… – Я свободе, как закону, Обручён, и потому Эту лёгкую корону Никогда я не сниму. Нам ли, брошенным в пространстве, Обречённым умереть, О прекрасном постоянстве И о верности жалеть! 1915 «Не веря воскресенья чуду…» Не веря воскресенья чуду, На кладбище гуляли мы. – Ты знаешь, мне земля повсюду Напоминает те холмы. ………… ………… Где обрывается Россия Над морем чёрным и глухим. От монастырских косогоров Широкий убегает луг. Мне от владимирских просторов Так не хотелося на юг, Но в этой тёмной, деревянной И юродивой слободе С такой монашкою туманной Остаться – значит, быть беде. Целую локоть загорелый И лба кусочек восковой. Я знаю – он остался белый Под смуглой прядью золотой. Целую кисть, где от браслета Ещё белеет полоса. Тавриды пламенное лето Творит такие чудеса. Как скоро ты смуглянкой стала И к Спасу бедному пришла, Не отрываясь целовала, А гордою в Москве была. Нам остаётся только имя: Чудесный звук, на долгий срок. Прими ж ладонями моими Пересыпаемый песок. Июнь 1916 Декабрист – Тому свидетельство языческий сенат: Сии дела не умирают! – Он раскурил чубук и запахнул халат, А рядом в шахматы играют. Честолюбивый сон он променял на сруб В глухом урочище Сибири, И вычурный чубук у ядовитых губ, Сказавших правду в скорбном мире. Шумели в первый раз германские дубы, Европа плакала в тенетах, Квадриги чёрные вставали на дыбы На триумфальных поворотах. Бывало, голубой в стаканах пунш горит, С широким шумом самовара, Подруга рейнская тихонько говорит, Вольнолюбивая гитара. Ещё волнуются живые голоса О сладкой вольности гражданства, Но жертвы не хотят слепые небеса. Вернее труд и постоянство! Всё перепуталось, и некому сказать, Что, постепенно холодея, Всё перепуталось, и сладко повторять: Россия, Лета, Лорелея. 1917 «Ещё далёко асфоделей…»
Ещё далёко асфоделей Прозрачно-серая весна, Пока ещё на самом деле Шуршит песок, кипит волна. Но здесь душа моя вступает, Как Персефона, в лёгкий круг, И в царстве мёртвых не бывает Прелестных загорелых рук. Зачем же лодке доверяем Мы тяжесть урны гробовой И праздник чёрных роз свершаем Над аметистовой водой? Туда душа моя стремится, За мыс туманный Меганон, И чёрный парус возвратится Оттуда после похорон! Как быстро тучи пробегают Неосвещённою грядой, И хлопья чёрных роз летают Под этой ветряной луной. И, птица смерти и рыданья, Влачится траурной каймой Огромный флаг воспоминанья За кипарисною кормой! И раскрывается с шуршаньем Печальный веер прошлых лет; Туда, где с тёмным содроганьем В песок зарылся амулет, Туда душа моя стремится, За мыс туманный Меганон, И чёрный парус возвратится Оттуда после похорон! 1917 |
