«Короткогубой артиллерией…» Короткогубой артиллерией Губили город. Падал снег. А тучи и шинели серые, Обоз к обозу: на ночлег. Прищуренное (не со страху ли) Окошко проследило, как, Покачиваясь под папахами, Взобрались двое на чердак. Ползло по жёлобу, и в жёлобе Захлебывалось по трубе, Когда шрапнель взрывалась голубем И становилась голубей. И наконец ворвались. Ясное Сиянье скользкого штыка. На грудь калёная, напрасная Напрашивается рука… Чехов
А Ялта, а Ялта ночью: Зажжённая ёлка, Неприбранная шкатулка, Эмалевый приз!.. Побудьте со мной, Упрямый мальчишка — Креолка: По линиям звёзд гадает О нас кипарис. Он Чехова помнит. В срубленной наголо бурке Обхаживает его особняк — На столбах. Чуть к ордену ленту (…Спектром…), Запустят в окурки Азот, водород, — Клевать начинает колпак. Ланцетом наносят оспу москиты В предплечье, Чтоб, яд отряхая, Высыпал просом нарзан, В то время, Как птица колоратурой овечьей (…Сопрано…) (Кулик?) – Усните! — По нашим глазам… Побудьте со мной, Явившаяся на раскопки Затерянных вилл, Ворот, Городищ И сердец: Не варвары – мы, Тем более мы в гороскопе, Сквозь щель, Обнаружим Тёмной Тавриды багрец. …Горел кипарис в горах. Кипарисово пламя, Кося, Залупил свистящий белок жеребца. Когда, Сторонясь погони, Повисла над Вами С раздвоенною губой человеко-овца. В спектральном аду Старуха-служанка кричала, Сверкала горгоной, билась: – На помощь! На по…— Не я ли тут, Ялта (Стража у свай, у причала), К моей госпоже – стремглав (…В тартарары…) Тропой! Оружие! Полночь… Обморок, бледный и гулкий, — И Ваша улыбка… Где он, овечий храбрец? Алмазы, рубины В грохнувшей наземь шкатулке, Копытами въехав, Раненый рыл жеребец… Вы склонны не верить, — Выдумка! — Мой археолог, Что был гороскоп: Тавриде и варварам – смерть… А Крым? Кипарис? А звёзды? А клятва креолки, Грозящей в конце Пучком фиолетовых черт? Среди ювелиров, знаю, Не буду и сотым, Но первым согну хребет: К просяному зерну. Здесь каждый булыжник пахнет Смолой, креозотом: Его особняк, пойдёмте, И я озирну. Кидается с лаем в ноги И ластится цуцка. Столбы, телескоп. И нет никого, ни души. Лишь небо в алмазах (…Компас…) Над нашей Аутской: Корабль, за стеклом — Чернильница, карандаши… Не та это, нет (Что с дерева щёлкает), шишка: К зиме отвердеет, Ёлочным став, колобок. Другою и Вы, Креолка, опасный мальчишка, В страницы уткнётесь: С вымыслом жить бок о бок. Когда ж в перегаре Фраунгоферовых линий (Сквозь щель меж хрящами) Тонко зальётся двойник, — Вы самой приятной, Умной Его героиней Проникните в сердце: Лирик к поэту проник. Зима. Маскарад. И в цирке, копытами въехав В эстраду, Кивает женским эспри буцефал… Алмазная точка, Ус недокрученный: Чехов… Над Ялтой один (…Как памятник…) Заночевал! Зимой и в трамвае Обледенеет креолка: Домой, — Не довольно ль ветреных, радужных клятв?.. По компасу вводит Нас — В тридесятое! — Ёлка: Светло от морщин, И в зеркале — Докторский взгляд… |
