Халтах, кажется, уже потерял всякий интерес к пропавшим документам и механической руке. Он пружинисто вскочил, чего за ним никогда не водилось, и быстрым шагом двинулся обратно к шкафу со скелетом. Искательницы последовали за ним. Они обыскали всё, но ничего не нашли.

Лалфи собиралась уходить и решила засунуть скелет обратно в шкаф, мало ли для чего он там был нужен. Халтах вызвался помочь ей. Они уже почти уложили скелет на своё место, как старик неаккуратно двинул локтем, и голова покойного Эдди отвалилась.

Она упала на пол, откатилась шага на полтора дальше по проходу и ударилась о соседний шкаф. Истлевший череп треснул и в образовавшейся дыре что-то тускло блеснуло.

Халтах тем временем вдруг весело закричал:

— Нашёл!

Он принялся кинжалом ковыряться где-то внутри шкафа. Наверное, гниющая плоть слиплась с остатками ткани, а потом присохла к стенке, прикрыв драгоценный кулон. Сейчас пожилой наставник, пытался высвободить его. Лайшми тем временем подключилась и своим кинжалом, видимо, пыталась освободить цепочку.

Лалфи почему-то было неприятно смотреть на это. Самое натуральное мародёрство. Нет, они вообще-то только этим здесь и занимались. Однако забирать вещи, пусть и личные, давно умерших людей из шкафов, совсем не тоже, что доставать их из останков.

В тоже время кулон древних был столь ценен, что осуждать кого-либо девушка не бралась. Она подняла отвалившуюся голову несчастного Эдди.

Искательница собиралась вернуть её в шкаф, как заметила блеск внутри черепа. Лалфи, мягко сказать, удивилась, обнаружив что-то металлическое в голове.

Впрочем, она предпочла просто отнести голову обратно. Халтах с Лайшми мучались, пытаясь извлечь цепочку, застрявшую в ссохшейся плоти, и при этом не разорвать её.

Лалфи остановилась в шаге от них, держа в руках голову несчастного Эдди. Она простояла так не меньше полутора четвертей часа. Ей это всё надоело, и она собиралась пойти куда-нибудь ещё.

Лалфи уже делала шаг назад, когда наставник Халтах, потерял равновесие и толкнул девушку. Та, стараясь не упасть, замахала руками, ища опоры. Голова отлетела в сторону, ударилась о дверцу шкафа и покатилась по полу. Древний череп разлетелся на части.

Искательница бросилась собирать их. Она успела собрать несколько кусков, когда заметила под ними нечто странное. Она подняла это и стала рассматривать. Оно что бы это ни было, напоминало осьминога.

У этой штуки имелся овальный металлический корпус, от которого отходили какие-то то ли трубочки, то ли верёвочки серого цвета. Они ветвились, становясь всё тоньше. На концах они и вообще превращались в тускло поблёскивавшие густые кисти, наверное, они пронизывали весь мозг Эдди, теперь обратившийся в пыль.

Вдруг стекло шлема Лалфи замерцало красным. Поперёк всего поля зрения появилась надпись:

'ВНИМАНИЕ

Попытка самовольного доступа к данным мозгомашинного интерфейса влечёт за собой уголовную ответственность вплоть до пожизненного заключения!!!

!!НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ ПРОТИВОПРАВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ!!'

Девушка опасливо положила странную штуку на пол и отвернулась. Надпись пропала.

Она вызвала древнего. Шлемом Лалфи пользовалась уже весьма сносно и потому быстро смогла установить связь.

— Привет, А’нд’ре’й. — С трудом выговорила она сложное имя, которое, впрочем, после слова кро-с-инг-ове-р звучало вполне обычно.

— Что-то случилось? — на той стороне раздался напряжённый голос древнего. — У тебя всё в порядке.

— Эй, я же поздоровалась! — возмутилась девушка.

— Вот и я об этом. Что-то случилось? — в голосе звучало некоторое раздражение.

— Тут это… Мне грозит пожизненное заключение… — ответила Лалфи.

— И почему я не удивлён, а? — Лалфи так и видела кривую улыбку четырёхрукого. — Ну и что же такого ты умудрилась натворить? — устало спросил он.

Лалфи ещё немного повозилась, выдавая древнему все нужные разрешения. Потом повернулась и вновь подняла металлического моллюска. На забрале вновь появилась всё та же надпись. Несколько секунд четырёхрукий молчал, потом потрясённо спросил:

— Красотка, ты где это взяла?

— В голове у Эдди…

— Я понимаю, что в голове — медленно словно говорил с ребёнком или сумасшедшим проговорил древний. — Из чьей головы ты его достала?

— Я ж говорю эта штука из головы Эдди — начала раздражаться Лалфи.

— Кто такой Эдди? — также медленно и размеренно спросил древний.

— Ну, он скелет из шкафа… — какое-то время подумав, сказала Лалфи. — Это его оружие ты для меня ра-збл-окир-ова-л.

— Понятно — вздохнул древний. — Плох тот шкаф, в котором нет своего скелета…

Девушка чувствовала, что древний был растерян. Впрочем, совсем скоро он нашёлся.

— Так, убери его в какой-нибудь мешочек и береги, как зеницу ока. Тело этого бедолаги верните, пожалуйста, в шкаф. Эй! Чего это вы в нём ковыряетесь? — возмущённо произнёс четырёхрукий.

— Да у него там кулон застрял — смущённо произнесла Лалфи. — Они вот достают…

— «Надругательство над трупами и разорение могил», статья двести сорок… какая-то. Такое деяние карается лишением свободы на срок, кажется, до двух лет. Это так для справки — со вздохом произнёс древний. — Пока что прошу вас оставить тело этого несчастного в покое… там. Мы потом доберёмся и похороним его, как положено. Бог с вами, крест можете забрать. Только отдайте кому-нибудь ещё, нечего по два носить.

— А руку? — закинула удочку Лалфи.

— Какую ещё руку — с подозрением спросил древний.

— Ну, у него рука механическая. Мы думали её кому-нибудь однорукому отдать.

— А она ещё работает? — не поверил А’нд’ре’й.

— Ну… да… — смутилась Лалфи.

— Вот умели же раньше делать! — с уважением сказал четырёхрукий. — Ладно, берите — снова вздохнул он. — Я вам потом специального шпиона пригоню. Зарядите её от него, как положено, а то она работать скоро прекратит.

— Так, а с осьминожкой-то что? — не унималась Лалфи.

— Потом мне отдашь. Мы её уничтожим. Нечего в чужих воспоминаниях копаться. Тебе бы, вот, понравилось, еслибы в самых личных моментах за тобой кто-то подсматривал?

— Ну… нет! — смутилась девушка.

— Вот, и хорошо. Что-то ещё?

— Тут это… просто в книжке одно слово не поясняется. Что такое про-гис-ти-ро-на-вый фена-тип? — ко второму слову Лалфи уже вполне привыкла. — Я вот спросить хотела.

— А это… Это когда женщина стройная и без выпуклостей, как ствол стенобойки, и с такой же пробивной способностью. В принципе, можешь просто на себя в зеркало посмотреть и узнаешь.

— Это, между прочим, было обидно… — надулась Лалфи.

— Да ладно тебе, такие девушки легко и эффективно достигают результата за счёт ума, знаний и упорства — древний словно читал лекцию. — В обычном случае он противопоставляется эстрогеновому фенотипу. Это вот как Лайшми. Сочетание фигуры в виде песочных часов и мягких черт лица. Часто ещё имеется фиксация на отношениях с противоположным полом и семье.

— Знаешь, что… — Лалфи вся аж, взвилась.

— Не знаю… но я думаю, что у тебя своё очарование, а у неё своё, и это просто разные вещи — древний уже совсем расслабился. — А что за книжка такая интересная, если, конечно, не секрет?

— Да вот, тут… «Экспериментальная евгеника для чайников». Кстати, почему для чайников? То есть кто такие эти чайники? — от последней фразы древнего Лалфи резко успокоилась.

— Это значит для начинающих. Просто шутка — примирительно сказал четырёхрукий. — А насчёт книжки. Тут мы возвращаемся к фенотипу. Ты весьма трудную область выбрала. В вашем языке даже слов-то таких нет, чтобы всё это описать, вот тебе и тяжко. Однако, ты не сдаёшься, проявляя свою пробивную способность. Прими моё восхищение.

— Спасибо… — неуверенно сказала Лалфи. — Эй, как там у тебя с твоими одержимыми машинами?

— Они не мои… — мрачно ответил четырёхрукий. — Мы их изрядно придавили, но один из призраков от нас успешно прячется. Так что пока просто затишье.