— Там, это… такое непотребство… — глядя в сторону ответил Риньш.

— А тебе какое, так тебя разъэдак, дело вообще до непотребства, а? А вот скажи мне, чья идея была пойти кататься всемером на лодке для двоих, а!

— Моя… — мрачно ответил Риньш

— Или вот на кой ты с курсантом подрался, а?

— Он к воспитаннице приставать стал, а она не знала куда деться…

— А ты, значит, знал, да? А он, вот, пишет, — Ёнс потряс какими-то листами, — что у вас с ним давняя неприязнь и ты просто решил свести счёты. Очень, знаешь ли, скользкая ситуация получается… Если бы за тебя старший следователь Вийн не вступился, не знаю, что бы было. Ну, хорошо, а зачем вы ящера в мундир Ордена обрядили. Что вам животина-то сделала?

— Ну, с ящером нехорошо получилось, признаю. Я и перед погонщиком извинился… И за себя и за леди…

Ёнс сразу же срифмовал самым неприличным из возможных способов.

— Извинился он! — главу Круга всего аж трясло. — У тебя на плечах что, голова или трухлявый пень? Хорошо, девчонки без тормозов, я понимаю. Их за это сюда и перевели, но ты-то специально был приставлен, чтобы не вестись! А деньги? Ты, конечно, за прилавок возместил и погонщику, и стражнику, и там ещё по мелочи, но деньги-то не твои… Ты вообще слышал о таком понятии как ответственность, а? Ты что решил, раз от смерти спасли, то тебя теперь по жизни прикрывать будут, да⁈

Глава распекал Риньша ещё очень долго, наконец, он выгнал парня за дверь, удержав из его жалования всю сумму компенсаций. А это, на минуточку, довольствие за полтора месяца. Кроме того, Глава навесил на него, на это время по паре дополнительных тренировок и запретил увольнительные. Риньш понуро двинулся восвояси.

Когда его шаги стихли в коридоре, из-за неприметной дверцы неспешно вышел Ших и молча сел перед Ёнсом.

— Он употреблял пряность? — мгновенно перешёл на деловой тон Ёнс.

— Определённо нет. Ни он, ни Ливи, ни воспитанницы. Им ничего такого не продавали. Сам вёл себя максимально корректно. Разве что как-то мягко, но только с Ливи. Благодарен, видать… Я связался с Вийном, он говорит, что конфликт на самом деле начался из-за того, что одна из девочек отшила, этого, как его…

— Та’Ёри… — подсказал Ёнс.

— Я уже говорил с Та’Ёйшем, тот своего нового сынка весьма нелестно характеризует. Ему теперь ещё минимум год увольнительные не светят… Пятитысячник пришёл в ярость, когда узнал, как лихо Риньш этого Та’Йори уработал

— Неплохо — довольно откинулся назад Ёнс. — Не зря ты его сюда приволок. Ещё, как следует, не оправился, а вон как этому аристократишке наломал.

— Судя по всему, побил он его, и правда, знатно. Однако что это ты так радуешься, сам ведь из них? Да и с Та’Ёйшем вы товарищи по несчастью

— Ты меня с этими не ровняй… меня младенцем в Круг принесли…

Уже на пробежке Риньша догнала Ливи. Какое-то время она бежала молча, а потом глядя в сторону сказала:

— Это… Ну….

Риньш никак не отреагировал и просто бежал молча.

— Извини, пожалуйста, что… ну, так вышло… ну, с увольнительными… и с жалованием…

— Не стоит извиняться, учитель! Я сам виноват! Не надо было идти на поводу у вчерашней воспитанницы, которую в первый раз в жизни спустили с поводка, и она решила попробовать всё сразу.

Ливи от этих слов вся покраснела и надулась. Какое-то время они бежали молча.

— Это… ну и… спасибо, что ну… что вину на себя взял… А то, надо мной сестрицы теперь смеются, и ходячей катастрофой кличут…

— Не за что… — тяжело вздохнул Риньш. — Я же говорю, это я виноват. Это я мужчина и должен присматривать за вами.

— Сестриц не обманешь — совсем убитым голосом заговорила Ливи. — Они-то знают, кто всё придумал… Хоть от главы не досталось…

Повисла тяжёлая пауза. Риньшу было неприятно, что он так облажался и, что пришлось врать тем, кто его спас, выгораживая вредную пигалицу.

— Я это… к новеньким… ладно — извиняющимся тоном сказала Ливи.

Какое-то время Риньш бежал молча, размышляя о своём.

Остальные из его десятки стали смотреть на него с некоторым уважением. Здесь все залётчики со стажем, но чтобы к Главе уже на десятый день, это было прямо таки новой вехой в истории их десятки. Нет, конечно, зубоскалили сослуживцы, как могли. Никто, правда, не скрывал своей зависти таким «подвигам».

— Доброе утро — раздался мелодичный голосок справа от него. Риньш глянул и обнаружил там красотку, ссору с которой обещала ему Ливи. Парень ничего не сказал в ответ, сосредоточившись на дыхании.

— Что-то ты какой-то побитый — продолжила девушка. — Как ведьма?

— Да пошла ты!

— Ой, как грубо… — заулыбалась красавица. — Ты за спину-то смотри — с внезапной злобой продолжила она. — А то сюда совсем не только отвязных девчонок переводят…

— Жду с нетерпением… — зло ответил Риньш, у которого, изрядно чесались кулаки. Он сейчас с удовольствием бы сорвал злобу на ком-нибудь.

После зарядки еле живого Риньша заставили пробежать ещё один круг. С ним бегали и другие залётчики, среди которых Риньш с удивлением узнал и двоих сослуживцев.

Потом, наспех позавтракав, он снова отправился тренироваться. Их учили драться деревянными дубинками, какие парень видел у стражников. К длинной части перпендикулярно крепилась короткая ручка. В рукопашном бою это оружие оказалось на удивление удобным.

Потом был совсем короткий обед, после которого его вместо сна отрядили разгружать подводы. После этого заставили плавать в ледяной воде «чтоб взбодриться» и отправили в наряд по кухне.

При этом требовалось не возится с едой, а вытаскивать мусор. Очистки, обёртки, обрезки и много чего ещё упаковывали в большие мешки. Риньша с несколькими залётчиками заставили таскать их к станции и грузить на дрезину с ручным приводом. Потом гнать её к ферме, находившейся примерно в двадцати тысячах шагов от Круга. По возвращении опять было купание в ледяной воде, ужин и снова наряд.

Так проходили дни. Ливи, видимо, чувствовала вину и навещала парня при любой возможности. Риньш же старался максимально не выделяться и как можно точнее выполнять приказы. Этому его научили прошлые залёты в военной школе и армии.

Наказание в принципе оказалось не таким уж тяжким, впрочем, его то и дело забывали отпустить то на завтрак, то на обед или ужин. От этого Риньш порядком похудел.

Несмотря на ограничения, их с Ливи ещё пять раз отправляли забирать новеньких воспитанниц с вокзала. Теперь Риньш старался максимально окорачивать девушку, не позволяя той слишком уж разгуляться. Конечно, приключения получались совсем не такими увлекательными, чему все они оставались недовольны, однако и воспитательных бесед с главой Круга тоже больше не случалось.

Риньшу, правда, ещё раз пришлось заступаться за честь одной из новеньких, чему та, оказалась совсем не рада. Похоже, что девушка имела виды на одного из прилипших к ним хлыщей.

Впрочем, там обошлось без драки. Парень вместо этого просто достал револьвер и пальнул в воздух. Дело было на пустынной улице недалеко от порта, и на выстрел, видимо, никто особого не обратил внимания.

К Риньшу постепенно начинали относиться всё лучше и лучше, ставя его, то на патрулирование, то в караул. Даже приставили воспитанника. Тот, похоже, что был совсем бессильным искателем. Погода тем временем портилась и Риньш целыми днями торчал под моросящим дождём.

По утрам парня стал донимать тяжёлый кашель, после которого он отхаркивал вязкую мокроту цвета болотной тины. Иногда его бросало в жар или бил озноб. Кажется, это заметили и хотя бы позволяли поспать после обеда.

Впервые за долгие века Ворон буквально трясся от страха. Ну, трясся бы, будь у него чему трястись. Он прекрасно видел, как кожаные разделались с Нетопырём. Выстроенная с таким трудом защита не продержалась и часа.

Раньше Ворону казалось, что, отправив на верную смерть собрата по несчастью, он победит. Однако сейчас его терзали мучительные сомнения. Теперь он остался один и мог рассчитывать только на себя самого.