Машины стояли, лежали или бесцельно бродили, лишившись управления ИИ. Ринчина тошнило, голова слегка кружилась.

Пару километров спустя он вылетел на пригорок, с которого открывался отличный вид на котловину, по которой, словно гусеница, неспешно двигалась колонна тяжелогружёных шагоходов.

Ринчин распластался на земле. Он вскинул на плечо универсальный реактивный гранатомёт, готовясь стрелять. Это оружие благодаря своей простоте и широчайшей номенклатуре боеприпасов, продолжало использоваться даже более четырёхсот лет с момент своей разработки.

Бах! По навесной траектории в небо ушёл кассетный боеприпас. Ещё один, ещё…

Мгновение, и корпуса их развалились, рассыпая вокруг пыль и нитки от разбитого композита. На свободу вырвались полторы сотни миниракет размером чуть больше карандаша. По замысловатым траекториям они устремились к своим целям.

Напрасно в них палила лазерная система активной брони. Это была всего лишь самоделка, не способная справиться с проверенным временем оружием.

Менее секунды спустя ракеты достигли шагоходов и грянул взрыв. Ринчину показалось, что небо упало на землю. Ударная волна подхватила его, как пушинку и швырнула куда-то. Он сильно ударился головой и потерял сознание.

Ворону было весело. И длинный, и узкоглазый попались в его ловушки. Особенно здорово получилось со вторым. Он, Джон Алистер Рейвен, просто загрузил шагоходы взрывчаткой и отправил их в случайном направлении.

Со всем остальным человек справился сам. Заряды УРГ сдетонировали груз. Вряд ли, конечно, узкоглазого удалось убить. «Но всё-таки по мозгам получил он знатно», — сказал себе Ворон.

Глупому человечишке придётся лечить контузию минимум пару суток, а доставать длинного будут и того дольше. Так что у него появилось время, чтобы спокойно свалить.

В транспортном крестовике немилосердно трясло. Даже трёхточечный ремень не позволял спокойно сидеть. Шагоходы сейчас взбирались по относительно пологому склону к перевалу. Дорогу эту пробили совсем недавно, направленными взрывами разрушив отвесную стену, и теперь тут вполне можно было проехать.

Однако длинный тот ещё молодец, это как же туго ему пришлось здесь, если Ворону так погано. Увы, всё что оставалось Джону, это только терпеть.

«Ничего… переберусь на ту сторону, отправлю эти трясучки в автоматическом режиме» — думал он. — «Куплю билет на поезд, поеду с комфортом, как приличный человек. Да как же длинный вообще всё это терпел?» Тряска становилась всё сильнее.

Джону, конечно, приходилось слышать о пресловутой экономии русских на амортизаторах, но чтоб она доходила да такой степени, он никак не ожидал. Впрочем, слышал он и об автомобиле, который называли то ли хлеб, то ли батон, который веками производили без каких-либо изменений в конструкции… Даже когда двигатели внутреннего сгорания вышли из употребления в эту машину просто вставили электродвигатель и продолжили производить её дедовскими методами.

Всего пару часов этого кошмара, и все три его тяжелогружённых крестовика оказались у горного потока, с грохотом вырывавшегося из ледника. Нет, он не собирался, как это сделал длинный, подвергать себя опасности, тащась поверху.

Он проанализировал собранные данные и обнаружил отличный проход на ту сторону. Шагоходу-то плевать, по воздуху идти или под водой. Уже оказавшись внутри реки, протекавшей под ледником, Ворон, наконец, хоть немного расслабился. Дно её было выглажено потоком воды, к тому же скорость шагохода сильно упала, и теперь трясло не так сильно.

Подъем занял порядочно времени, и Джон успел поспать. Да, да! Эта позорная человеческая слабость была теперь присуща и ему. Уже совсем близко к вершине он проснулся от сигнала температурного датчика.

Вода вокруг шагохода, прилично так нагрелась — почти до двадцати градусов Цельсия. Это при том, что он находился внутри ледника. Всего полчаса спустя они добрались до гейзера.

Как бы это ни было удивительно, перегретый пар вырывался из щелей между камнями. Он протопил целую пещеру диаметром метров двадцать. Водой она была заполнена лишь наполовину.

Ворону всё это было решительно не интересно и, проведя, свои шагоходы вдоль ледяной стены он направил их в широкую промоину, которая должна была привести его на другую сторону гор.

Именно так и случилось. Всего часа три спустя Ворон уже стоял на берегу широкой реки. Всё его тело ныло от мучительной тряски, возобновившейся при спуске.

Дальше он предпочитал идти своими ногами, благо местность оказалась довольно ровной. Его нынешнему телу низкое атмосферное давление было нипочём.

Он шёл, наслаждаясь каждым шагом. Его лицо обдувал прохладный ветер. Ласковое осеннее солнце слегка пригревало. Ворон был так счастлив, как, наверное, бывал только в молодости, когда он ещё и не помышлял о вершинах власти и строительстве собственного государства.

Шагоходы двигались недалеко от него. Посторонний, случись он здесь, всё равно не смог бы их заметить. Система маскировки работала отлично.

Ворону было весело. Он достаточно печалился о прошлом и теперь хотел насладиться настоящим. В конце концов, его стартовые условия в этом мире много лучше, чем в прежнем.

Он молод и сохранит эту молодость очень долго. Он физически силён, сильнее и быстрее любого человека, даже длинного. Наконец, он искатель. Да, пока не умеет пользоваться своими возможностями, но всё ещё впереди.

Ворон миновал альпийские луга и заросли кустов и оказался в лесу. Огромные деревья, напоминавшие земные кедры поднимались на десятки метров, прямо вверх, отчего казалось, что они растут криво. Сквозь их кроны пробивались солнечные лучи и мягкий свет струился здесь, придавая всей картине немного нереальный вид.

Под ногами его был мягкий мох, по которому стелился ковёр из причудливо переплетённых веточек плауна. То тут, то там стояли крупные папоротники в половину его роста. Их листья к осени уже увядали, приобретая великолепную сиреневую окраску.

Иногда он встречал купы кустов, похожих на можжевельник усеянных солёно-смолистыми красными ягодами, которые он собрал в свой шлем и смаковал, перекатывая на языке.

Ворон глубоко вдыхал пьянящий лесной воздух. Он спускался уже целые сутки без остановки. Его новое тело нуждалось во сне много меньше, чем кто-либо, да и выносливость его была очень велика.

Уже рассвело, когда Ворон снова выбрался на обширные луга. Наверное, деревья здесь вырубили ещё давно, а может, лес просто сгорел. То тут, то там встречались заросли кустов.

Обогнув одно такое место, он услышал приглушённый крик:

— Нет! Не на… — кому-то явно зажимали рот. Голос, очевидно, принадлежал женщине или девушке.

Вся эта ситуация его мало интересовала. Уже почти обойдя заросли, он увидел крупных травоядных ящеров, жевавших жёсткие ветки. Чуть дальше какой-то оборванец в остатках камуфляжной формы держал сзади девушку, ещё почти девочку, зажимая ей ладонью рот. Второй, весело улюлюкая, разрывал на ней платье.

Ворон собирался пройти мимо, но тут в его сторону обернулся третий мужчина и что-то крикнул, указывая на него. Оставлять свидетелей не входило в планы Джона.

Не дожидаясь развития событий, он выхватил из поясной кобуры рельсотрон и выстрелил. Пуля вошла парню прямо между бровей. Голова лопнула и труп рухнул на землю.

Тот, что держал девчонку, что-то закричал. Ворону было не интересно, что. Он снёс голову и ему. Потом настала очередь третьего оборванца. Он с криками побежал, но это его не спасло.

Всё это порядком разозлило Ворона. Такое утро испортили. Жертва с минуту стояла в прострации, прижимая руки к груди.

Потом пошла к Джону и зарыдала. Кажется, сквозь слёзы она его благодарила, а может и нет. Ворону было всё равно. Она нажал на спуск без сомнений, и девушка рухнула на землю, захлёбываясь кровью.

Ворон продолжил свой путь, на душе его снова было светло и радостно.