Лалфи хотела ещё спросить про ящеров, когда принесли краску. Она спустилась в подвал и сказала:

— Давай, рассказывай, что делать…

Древний говорил несколько сдавлено, словно занимался чем-то ещё:

— Так, нарисуй поверх этого знака крест… Так, нижнюю ножку подлиннее… Тааак… Теперь верхнюю перекладину… Ну не такую же длинную… Ладно… Теперь косую, ага…. Так, теперь сложи пальцы в щепотку, ага, правильно, и изображай на себе крест. Давай: лоб, живот, правое плечо, левое плечо, это называется крестится. В принципе, сойдёт. Так, хорошо, а теперь крестись и повторяй за мной: «Да воскреснет Бог, Да расточатся враги его…»

Лалфи произносила слова непривычной молитвы, изображая на себе крест, и вдруг почувствовала, как нагревается кулон древних. Потом его сила на краткий миг распространилась вокруг. Секунда и она вновь обрела свои чувства.

— Четырёхрукий, что это было? — потрясённо спросила искательница.

— Что? — четырёхрукий явно занимался чем-то ещё.

— Ну вот… вот, это всё? — Лалфи всплеснула руками, обводя взглядом капище.

— Да, как-то… — протянул древний. — Я просто подумал, что нужно что-нибудь сделать. Всё-таки тут такое непотребство творилось, а на большее у меня фантазии не хватило. Не специалист я в таких делах…

— Ни чего себе не специалист, что же ваши специалисты-то могут? — потрясенно спросила девушка.

— Ну, много чего, — протянул древний, — там, служить литургии, вечерни, молебны, всякие вещи освящать. Ну, и всё такое… Ладно ты это, красотка, извиняй, работать надо. Звони!

Лалфи осталась в замешательстве. Во что звонить-то? Да и зачем?

В домах здешние жители вешали небольшие металлические трубки издававшие мелодичный звон, когда их касались. Может древний о них говорил…

Кста-ати! Выходит, священники могут вложить силу в вещь! Да за второй такой кулон в Ордене кто угодно, отдать готов вообще всё.

Вдруг её тронули за плечо. Она резко обернулась, сзади стоял старший следователь Вийн. Он сложил руки перед грудью в жесте почтения, а потом спросил.

— Что вы делаете учитель? — на лице его читалась смесь ужаса и восхищения.

— Не очень понимаю. Это какой-то обряд очищения. Древний сказал, как его провести. — Лалфи всё ещё была в замешательстве сначала говорящий ящер, потом непонятный ритуал. Да и сам факт, что древний соизволил разговаривать, уже удивлял. Всё-таки он обычно молчал, а тут вдруг давай болтать по, чём зря. Не к добру это. — Послушайте Вийн нам с Вами не плохо бы поговорить с кем-то из церкви. Как думаете, кто может разбираться в подобном.

— Что это вы вдруг? — удивился следователь.

— Древний сказал, что силу в вещи вкладывают священники. Этот ритуал тоже прямо относится к церкви — задумчиво произнесла Лалфи.

— Простите, а как Вы с ним разговариваете и ещё… — Вийн на что-то указал. Лалфи скосила взгляд и только сейчас поняла, что забрало её шлема испачкано в грязи. Для неё ничего не происходило, но ведь посторонние не могли видеть шлем, и для них грязь просто висела в воздухе.

— А Вы про это. На мне броня древних — пожала плечами искательница. — Вы разве не заметили, что пули не в состоянии мне повредить? — Лалфи постучала пальцем по шлему.

Вийн неверяще уставился на девушку. Потом протянул руку:

— Разрешите? — с опаской спросил он. Лалфи кивнула. Следователь аккуратно коснулся испачканной части забрала, размазав грязь.

— Можно поаккуратней? — обижено, сказала она. — Пойду, умоюсь.

Когда Лалфи вновь появилась на дворе, Вийн закончил осмотр трупов и разговаривал со своим начальником.

— … это определённо была показательная казнь. Прямо на глазах у всех. И не просто у всех, я думаю, пытались запугать именно учителя Лалфи.

Девушка ещё какое-то время слушала, а потом отошла и просто села на залитые осенним солнцем плиты двора, прислонившись спиной к стене. День ещё только начинался, а уже обещал быть долгим и тяжёлым.

Вечером они с Лайшми отправились к своему начальнику Ёнсу. Лалфи слушала главу вполуха, размышляя над последними событиями. Прошёл уже почти месяц с того времени, как древние отправились назад за горы, а расследование искательниц так ни на шаг и не продвинулось.

Пленники подземельцев оставались у целителей. Те наотрез отказывались пускать к ним кого-либо с вопросами, говоря, что тем надо прийти в себя. Оба колдуна, служивших Джойлу, впали в странное оцепенение. Они либо спали, либо сидели, безразлично глядя в одну точку. Ни на один вопрос, кроме самых простых, ответить они не могли.

Единственное, что удалось выяснить, это то, что оба они происходили с захваченных западянами территорий. Как, впрочем, и рыжеволосая пленница вместе с дочерью. Оттуда же происходила и девочка, найденная в подвале у, продавшегося западянам аристократа Та’Шьола. Тот недавно погиб в тюрьме. Это наделало много шума, ведь он считался ключевым свидетелем в деле о шпионаже в пользу захватчиков.

Древние отвечали редко, но искательницы чувствовали их за горами. Доктор занимался непонятно чем. В отличие от четырёхрукого, которого Лалфи даже иногда видела в своем безопасном месте около озера.

Тот большую часть времени сражался. Бои эти, похоже, давались ему совсем не просто. Девушке не хотелось даже представлять, что за враг скрывался за горами, если он оказался опасен для четырёхрукого.

В общем, искательницы оказались откровенно в тупике. Именно это и заставило их попытать счастье в закрытой части архива. И вот теперь снова проблемы. Казалось бы, они со своим высоким положением в Ордене были вхожи куда угодно, ан нет…

Сестрица тем временем закончила обсуждать со Ёнсом хитрую комбинацию, которая должна была вынудить главу совета ордена дать им доступ. Кажется, у Лалфи появилась возможность обсудить интересующий её вопрос.

— Скажите наставник, а как вы здесь оказались? — с деланным безразличием спросила она.

— О, это приинтереснейшая история. Я воспитывался в круге города Жалч. Ну, знаете наверное, в столице западного рога. Мы с моим другом Хоньшем придумали машинку для быстрого печатания текстов, она очень сильно могла бы упростить труд слышащих. Тогда мы оба работали на гражданке, я на почте, а он на тамошнем заводе.

Нам даже удалось протолкнуть производство первой партии, но тут началась война. Нас обоих мобилизовали. Я попал в штаб к Шиху, он тогда был десятитысячником. Да, да, он мой командир. Хоньш строил оборонительные сооружения в Лхатше. Ну, знаете, об них потом даже западяне зубы обломали. В общем оба мы нашли отличных наставников и достигли весьма впечатляющих успехов.

Когда война кончилась, мы вернулись, надеясь продолжить свое дело. Многие члены Круга Кругов погибли, и мы сделали головокружительные карьеры. Я, например, стал руководить Кругом в Шантхе. Однако мы не забросили своё детище и стали добиваться его использования. Самые различные препоны возникали со всех сторон, но мы не отчаивались. Увы, очень скоро Хоньш погиб при неясных обстоятельствах, а я получил перевод. Мне хватило ума отступиться, и я принял ту жизнь, которой теперь живу.

— Выходит Орден умышленно не позволил вам продвигать ваше изобретение? — удивилась Лалфи.

— А вы не знали? Орден мешает развитию нашего общества. Неужели вам никогда не казалось странным его устройство. Все эти рода с их грызнёй… ах, да, вы ведь особо в ней не участвуете… Так вот, именно Орден стоит на страже всего этого. Даже церковь совсем не так консервативна, как Круг кругов. Впрочем, вы пробовали всё это на себе. Наша организация истребляет совсем не только изобретателей.

— То есть вы подтверждаете, что искателей убивают ещё младенцами.

— Я про это, к сожалению, ничего не знаю. — ответил Ёнс — Зато могу сказать, что искателей умышленно не обучали. Об этом могла бы подробнее рассказать учителя Льтиши. Её состояние тяжёлое, она пока не пришла в себя. Яцо говорит, что с такой раной у неё в принципе не было шансов, а вы её спасли. Откуда вы учитель Лалфи знаете, как пользоваться лекарствами древних?