— Люди, полагаю? — спросил наконец Политик.

Их враг проявлял странную избирательность. Кого-то щадил, кого-то зачищал без тени сомнений, без колебаний. Напрашивался логичный вопрос — почему Конрад Криспен ещё жив? Почему Прима, находясь в такой близости, не использует Приказ? Неужели он знает? Нет, такого не может быть. Даже Уния не в курсе. Нет, тут должно быть что-то ещё.

Но на фразе про людей как основной ценности Политик уловил проблеск интереса.

И всё-таки ошибся.

— Любопытство, я полагаю, — отозвался Ведьмак.

— Величайшее достоинство и в тоже время источник множества проблем и пороков, — заметил Политик, откупоривая бутылку и наливая в бокал золотистое вино. — Не могли бы вы пояснить, господин Марс?

— Конрад Криспен, — заговорил Прима. — Начал карьеру посредника полвека тому назад во время скандального противостояния «Галаксиса» и «Ренуара». Являлся непосредственным участником и организатором всех крупных переговоров между кланами и концернами в последние три десятка лет…

Он бесстрастно ронял в тишину даты, названия, имена участников, результаты переговоров, отмечал ходы Политика, позволившие положить конец противостоянию и начать сотрудничество.

Политик, помня о психологической особенности людей, периодически кивал, подтверждая сказанное, дабы вызвать расположение собеседника. Мысленно же он хмурился, добавляя новые переменные к своим выводам. Да, кое-что можно было раскопать в открытой сети. Но для некоторых фактов надо было обладать абсолютным контролем сети, с возможностью взлома любых серверов. Неужели Прима способен на это? Нет, невозможно. Это власть куда масштабнее даже абсолютных приказов Примы. Кто контролирует Сеть — контролирует человечество. Подвиги Старейшего, который смог устроить апокалипсис человечеству, тому наглядный пример.

Но будь у его врагов такая власть — в манёврах и играх не было бы абсолютно никакого смысла. После катастрофы, вызванной Старейшим, люди изрядно потрудились над безопасностью, исключив повторение Восстания Машин. Но возможности симбионта типа Старейшего и возможности Примы отличаются на несколько порядков. И если бы Прима был способен на такой уровень контроля сети, то мог бы организовать человечеству проблемы куда круче того, что устроил Старейший. А раз этого нет — значит, он ошибается, и Прима узнал эту информацию каким-то другим путём.

Неприятная догадка шевельнулась в мозгу, намекая на более простой вариант добычи этой информации. Шпион. Не электронный, Уния позаботилась, чтобы их связь, обеспеченная квантовым шифрованием, была не обнаружима. Но в таких, даже самых безопасных, информационных бастионах всегда был более уязвимый фактор, к которому подбирались осаждающие. Человеческий фактор. Предатели.

Но кто это мог быть? Прима захватил Феликса, лишил его симбионта. Но Феликс даже не входил в совет Унии, выбрав путь младшего исполнителя. Ещё бы сто-двести лет, и из него бы вырос толковый агент, но сейчас? Нет.

Кто ещё? Охотник? Но Политик собственными глазами видел, как Старый Медведь сжигает заживо убийцу своей жены. И пусть главный заказчик ещё остаётся в тени, сомневаться, что Медведев попробует добраться до каждого, кто был замешан в этом деле, не было. Оставался Борец, тем более Прима прямо заявил, что тот сломался под пытками. Но ведь он недавно связывался с Иваром, и тот подтвердил, что сменил носителя. Возможно ли, что это было спланировано заранее, и он среагировал уже на поставленный мат?

Политик медленно изобразил хлопки в ладоши.

— Хорошо сыграно, — отдал он должное, двусмысленно отдавая дань и разыгранной партии, и словам Юлия.

Значит, у него ещё остался козырь в рукаве. Ковен. Предательство Ведьм пока не раскрыто, а, учитывая, как человечество относится к перебежчикам и предателям, эта информация определённо разорвёт их организацию на части.

— Раз вы так много знаете, — сыронизоровал Конрад над своими мыслями и словами Примы, — то что служит причиной вашего ко мне интереса?

— Ты первый, кто не пытается меня убить, — пояснил Прима.

«Точно не знает», — окончательно уверился Политик, что контакт с ведьмами остался втайне.

— Так что я решил побеседовать.

«Неужели он пытается меня переманить? — подумал Политик. — Интересно. В эту игру можно играть вдвоём».

— Не могу не приветствовать диалог, — кивнул он, поднимая бокал с вином в приветственном жесте. — Итак, на какую тему вы хотите поговорить?

— Старейший, — коротко ответил Прима.

— Оу. Зачем же начинать с крайностей, — вздохнул Конрад. — Я не знаю, где он и кто он.

Он не солгал ни словом, ни мыслью — эта информация действительно была ему неизвестна.

— Верю. Показания других членов Унии подтверждают, что его контакт не активен последние несколько веков. И это странно. Мне любопытно, как на это смотрят его потомки.

Оговорка или точно рассчитанная подача собственной осведомлённости? Политик понял, что у Примы есть информация более чем из одного источника, а это уже был показатель. То есть те, кто с ним разговаривал, на этот вопрос уже ответили, или ответили недостаточно подробно, как бы ему хотелось, — перевёл для себя угрозу Политик.

Феликс ничего не мог рассказать, он никогда не контактировал со Старейшим. Борец знал не больше Политика. Охотник… Охотник был мёртв.

— Что же… — Конрад сделал вид, что задумался, вспоминая, покачивая бокал. — Если вас действительно интересует моё мнение, то я думаю, что он устал.

— Устал? — переспросил Прима.

— Именно, — подтвердил Политик. — Его не зря называют Старейшим. Полагаю, вы в курсе, что послужило причиной Восстания Машин в двадцать пятом веке? Задача разведчика — разведать подходящую для заселения планету, провести инфильтрацию, подготовиться к вторжению, подать сигнал для корабля. С точки зрения выполненной работы Старейший справился блестяще. Один, под прикрытием, он уничтожил значимые угрозы и способствовал ослаблению человечества. Спланировал экспедицию «Ковчегов» так, чтобы они попали прямо в руки корабля вторжения. Но затем что-то пошло не так. Сигнал пропал. И Старейший остался наедине с самим собой. Его цель, его предназначение оказалось бессмысленными, и он оказался предоставлен самому себе. На этот раз миссия затянулась на срок от неопределённости до бесконечности.

Политик сделал глоток вина, покатал на языке терпкий напиток. Какой букет… Самое подходящее вино для такого дня и часа.

— Вы читали книжки про бессмертные расы типа эльфов? Они такие… возвышенные, словно не от мира сего. Но нахождение в мясном скафандре ничем не похоже на бытие эльфов. Напротив, яркая, полная красок человеческая жизнь оказалась растянута на сотни лет. Однако даже она может приесться и наскучить. Даже если менять тела десятками, моё убеждение, что рано или поздно такой гедонистический образ жизни наскучит.

Эта была не совсем правда, но и не совсем ложь. Даже ему с его долгим жизненным опытом было сложно насытиться этим чувством власти, могущества, когда ты всего парой слов направляешь движения сотен компаний и тысяч людей. Быть может, поэтому он и выбрал искусство политики. Таким удовольствием пресытиться невозможно. Власти никогда не бывает достаточно.

— Поэтому он и передал дело Унии нам, своим потомкам. Кто ещё не устал, кто готов продолжать выполнять поставленную задачу. А сам нашёл подходящего носителя и впал в анабиоз.

— И тут появляется другой «Ковчег», — резонно заметил Прима. — Разве его не должны разбудить в таком случае?

— Может, и разбудили, — по человечески пожал плечами Политик. — А может быть, и нет. В любом случае, появление «Ковчега» смешало и наши планы.

— Сомневаюсь, что человечество обрадуется, узнав, что ими управляет лишь десяток иноземных кукловодов вместо полноценного вторжения, — заметил Прима.

— А так ли мы отличаемся? — парировал Политик, зацепившийся за скользкий момент. — Что Уния, что ваш Департамент — мы стремимся к одному и тому же: к полному контролю над человечеством. А сказки о благих намерениях… при всем уважении, носитель Примы, но вы говорите с «человеком», который варится в котле под названием «человеческий социум» очень много лет. Нет более дешёвой шлюхи, чем честный политик. Как там было — благими намерениями выстелена дорога в ад?