Он провёл рукой по лицу, сжимая пальцы на висках, словно мог физически выдавить из головы те образы, что очередной раз всплыли. Ничего не помогало.

— Что же ты натворил, Лаврентий Павлович… — процедил Марков сквозь зубы и резко ударил кулаком по столу.

Гулкий звук прошёлся по комнате как выстрел. По краю стола подскочили несколько тёмных, чёрных граненых камней. Один из них покатился ближе к нему, напоминая собой, что всё произошедшее началось именно тогда.

Он помнил голос ученого. Помнил ту самодовольную, бесстрашную улыбку. Тот взгляд человека, который был влюблён не в знания, а в сам процесс разрушения границ. Он знал, что они переходят черту. И не остановился.

Тогда это звучало всё как бред фанатика. Сейчас… сейчас это был приговор. Для них всех. И, судя по всему, для мира тоже.

Марков выдохнул через нос, тяжело, с глухим рычанием. Он понятия не имел, что произошло с Александром в той капсуле.

Он видел, как Сергей вошёл в помещение… и уже не был человеком. С ним и до того были проблемы, но после… А Лаврентий Павлович просто стоял рядом. И запустил какой-то протокол, как если бы ждал... Он знал, что именно вызовет коллапс, а ещё он знал что будет дальше.

— Знал... или ждал приказа? — Марков скривился.

Он больше не был уверен, что ученый действовал в одиночку. Вся эта ситуация, все уровни допусков, всё покрытое пеленой секретности – слишком стройная система, чтобы быть результатом паранойи одного человека. Он явно был частью чего-то большего.

Марков бросил взгляд на карту, разложенную на соседнем столе. На ней были пометки. Разведанные разведчиками области, ближайшие “гнезда” монстров. Как их называли сами разведчики. Соседние убежища, с которыми они взаимодействовали… А чуть восточнее, зеленый круг, внутри которого и была их лаборатория.

Он встал и прошёлся по комнате. Плечи сгорбились, словно он нес на себе мешок с камнями. Он не знал, сколько ещё сможет держать всё под контролем. Как долго его люди будут верить, что у них есть план. Что они выживут.

— Александр, извини, я дал тебе обещание, но так его и не сдержал. Дважды. — Марков поднял ладонь, и посмотрел на тыльную сторону, сжимая и разжимая её в кулак.

Он остановился у одного из экранов, уставившись на мелькающее изображение с камер.

— Если вдруг ты слышишь меня где-то там, наверху, парень… если хоть что-то от тебя осталось... Я не сумел уберечь тебя. Ни тебя. Ни остальных.

За спиной щелкнула входная дверь, но майор не обратил на неё внимание. И прикрыв глаза, тихо прошептал. — Но я клянусь, что сделаю всё, чтобы отомстить.

Наконец Марков обернулся, и увидел посыльного.

— Ну, что такое? — коротко бросил он.

— Командир, там это… — пытаясь отдышаться, сержант набрал полную грудь воздуха. — Там просто орда беженцев, идут с востока, весь тоннель в них. Ведут остатки военных.

Артем Артемович вскинул в удивлении брови, и быстрым шагом направился к пункту пропуска.

— Во славу Первых, Командор! — отрапортовал один из членов экипажа, выпрямившись у входа в блок допросов, когда заметил приближающегося Альберта.

Но взгляд его дрогнул, стоило ему увидеть, кто шёл рядом с командором.

Женщина двигалась бесшумно, как тень, само пространство подстраивалось под её шаги. Она не смотрела на солдата, это было не нужно. Одного её присутствия хватало, чтобы мороз пробежал по коже. А когда его взгляд случайно пересёкся с её, на мгновение возникло ощущение, будто он тонет. В пустоте. В чужом, бездонном, холодном взгляде. В забытой ужасающей тишине, в которой не было места самому человеку.

— В-во славу П-первых, г-госпожа А-арбитр Молчания! — пробормотал он, быстро добавляя приветствие для неё. Голос предал, выдав дрожь. Он даже не сразу осознал, что отдал честь, стоя на вытяжку перед той, кого вряд ли заботили такие жесты.

— Во славу. — спокойно и буднично бросил Альберт, лишь коротко качнув головой в ответ.

Листура не остановилась, не замедлила шага и тем более не удостоила новобранца ни взглядом, ни словом. Принять от неё кивок – всё равно что получить знак от безликой бездны. Ни благодарности, ни признания. Только факт: она прошла мимо, и ты остался жив.

Альберт, бросив на неё взгляд, заметил, что даже отдаленного намека на эмоции на её лице не было. Никакого раздражения, любопытства или хотя бы презрения. Лишь холод. Застывшая, идеальная маска. Он поймал себя на том, что ожидал от неё чего-то, хоть немного похожего на эмоции. Возможно, лёгкой усмешки, замечания, взгляда в сторону. Но нет. Арбитр Молчания оставалась собой. Безупречно чужой.

Он чуть опустил подбородок, про себя хмыкнув. Разочарование, конечно, глупо, чего он ожидал?

— Свободен, служивый. — коротко бросил он охраннику, и они с Листурой миновали шлюз, входя в блок допросов.

В коридоре было, как всегда, тихо. Только вибрации под ногами от основного реактора давали понять, что флагман живёт своей тяжёлой, боевой жизнью. Листура остановилась у двери, и обратилась к командору впервые за весь путь:

— Камера С-7? — голос её был ровным и точным.

— Да. — коротко кивнул он. — Ты уже что-то почувствовала? — Альберт прищурился.

— И да и нет. — коротко сказала она. Это неправильное чувство.

Листура на миг замерла. Глаза её чуть прищурились, как у хищника, заметившего движение в траве. Но во взгляде всё ещё было ровно столько же тепла, сколько в остатках замерзшей звезды.

— Хорошо бы посмотреть поближе. — её тон и выражение лица не изменились. Но те, кто её хорошо знал, такая реакция от неё, уже удивительно.

Альберт деактивировал защиту и замки. Дверь плавно отъехала в сторону, исчезая в стене, с легким и мягким шипением. Внутри была допросная комната. Пустая, если не считать одного гостя.

Его привели недавно. Человек. Один из двух людей, которых тут не должно быть. Изможденный. Но при этом, внешне, более-менее в адекватном виде.

Альберт ничего пока говорить не стал, просто кивнул Листуре, и они вошли внутрь, чтобы начать допрос.

Дверь за ними закрылась, с мягким шелестом, скрывая шум коридора. Внутри царило гробовое молчание, плотное и вязкое. Белые стены, скрытая подсветка, встроенные наблюдательные узлы в углах потолка. Воздух пах стерильной пустотой и нервами.

На стуле, прямо напротив двери, был размещен один человек. Мужчина, средних лет по земным меркам. Длинные и неухоженная копна волос, падала вниз. Вместо классических комбинезонов, на нем были какие-то бесформенные тряпки. Глаза его бегали, но рот плотно сжимался в линию.

Командор подошёл к столу и сел напротив. Его движения, выверенные, почти ленивые, но внутри распространялась ледяная точность. Листура осталась стоять позади, в полумраке. Она не нуждалась в стуле. Она просто наблюдала.

— Имя. — ровным и безэмоциональным голосом озвучил свой вопрос Альберт.

— Даниил… Морозов. Я… я не понимаю, где я. Кто вы?

— Где ты сейчас, это неважно. Вопрос в том, почему ты здесь. И как ты оказался на борту захваченного пиратского судна. Среди рабов внутри шаттла.

— Я… я правда не знаю. Последнее, что помню… был город, супермаркет… шел за продуктами. Потом… потом ничего. О-очнулся в какой-то клетке, голова сильно болела, и ч-что-то было со зрением…

Он говорил сбивчиво и очень неуверенно. Альберт не перебивал, спокойно выслушивая то, что скажет ему человек.

Позади, без движений, стояла Листура. Глаза полуопущены, ладони расслаблены. Но в воздухе что-то менялось. Тонко, едва уловимо, плотность самого пространства сдвигалась на минимальные доли. От её пальцев шли невидимые энергетические волны в сторону Даниила.

Мужчина, озираясь, начал нервничать. Его руки неосознанно ерзали по гладкой поверхности стола, потом перемещались на колени и на лоб. А в зрачках мелькал страх.

Альберт быстро уловил его настрой, и медленно подстраивал тон своего голоса, чтобы сделать его доверительным.